— Покаааа! — девушка машет вслед удаляющимся подругам, стирая с губ улыбку сразу же, как только закрыла дверь и ее лица никто не увидит. Ей вовсе не хотелось показаться неблагодарной или бестактной, но вынужденные часы увеселений, которым ее подвергли неугомонные сестры, не смогли принести нужного эффекта. Спиной к двери и шумный выдох облегчения. Нет, дело не в нелюбви к гостям. Так сложилось, что пока что никого не хочется видеть, но те, кому она небезразлична, не собираются опускать руки и тянут из омута начинающейся депрессии даже против воли утопающего.

Друзья. Короткое, но емкое слово, истинное значение которого не многие понимают, но это не мешает присваивать себе статус. Мягкая улыбка касается губ, со столика собраны грязные тарелки из-под пиццы и бокалы, так и не удостоившиеся врученного презента — вина. Минута игры со штопором и вот пробка с хлопком покидает горлышко. Кто сказал, что одинокая, отныне, девушка, не может себе позволить выпить в тихий и полностью в ее распоряжении вечер? И это не признак слабости или готовности окунуться в прелести алкоголизма, так, баловство, попытка расслабиться... Или подкуп совести умелыми переговорами.

Вино журчащим ручейком наполняет бокал, мягкие покачивания делают аромат закрученным в невидимую спираль, и вот Алекс уже тянет носом у стеклянного края, собираясь насладиться напитком не только на вкус, но и запах. Букет ей нравится и она мысленно ставит галочку одобрения вкуса тому, кто помог выбрать напиток. Обе девчонки профаны в этом, ей ли не знать? Пальцы лениво сдвигают записи и заметки в разные стороны, подвергаясь более хаотичной, нежели осознанной сортировке. Эти материалы, собранные не без труда, ей стоило уже давным давно изучить более досконально, загореться идеей и устроить ноутбуку самую настоящую сложную жизнь быстрым набиванием глав нового произведения, сроки сдачи которого уже вышли дважды, а теперь ей еще и неустойку выставили, вместо продления и гонорара.

— Ритуалы, — задумчиво крутит в руках костяную статуэтку, приобретенную там же, где и большинство вещиц, разбросанных по кабинету, скромной неприметной лавке одного из провинциальных городов. Не сказала бы, что покупка того стоила, никаких красивых мыслей или сдвигов она не вызывала. Сегодня, по крайней мере. То ли дело странная не то песня, не то молитва, потерянная смыслом и переводом в веках, а у нее оказавшаяся в виде переложения прочтения неизвестного языка на знакомый ей английский. Звучание любопытное, но что оно означает? Блондинка подхватывает свою записную книгу, бокал, плед и поднимается на крышу, решив, что там ей будет намного комфортнее решать загадки, к тому же, сегодня было тепло и безоблачно, а не воспользоваться такими благами — потерять, быть может, единственный шанс.

— Не удивлюсь, если под это людей десятками резали, — потягивая вино, бегает ноготком по строчкам, вполголоса читая слова,  снова и снова, повторяя их и, с опозданием ловит себя на запоминании, а так же нахождении некоей мелодичности, вдруг наложившейся на текст в ее голове. Так складно и ладно, что было чему удивиться, но гипнотичность берет свое и, откинувшись на спину, прижимая книгу к свитерку на  груди, Алекс напевает все увереннее, мелодичнее. Неясные образы зашевелились в голове, радуя пробуждением ее воображения, последние месяцы напрочь отказывавшегося служить хозяйке верой и правдой, как было всегда.

Ее пение становилось увереннее и громче, причем сама блондинка даже не замечала перемен, неотрывно глядя вверх, в раскинувшееся над ней звездное небо, подмигивающее мириадами огоньков, обманчиво меняющих цвета со скоростью, едва уловимой обычным взглядом. Пальцы перебирали потрепанные страницы, шелестя ими и добавляя тонов таинственности и некоей завораживающей мистичности моменту. Выдох на последнем слове из припева, так и оставшегося для нее неразгаданным. Порыв ветерка треплет рассыпавшиеся по пледу завитушки волос. Все же, летние ночи прекрасны, даже тогда, когда хочется взвыть от тоски и безысходности, ведь все это она сумела сдвинуть назад, по крайней мере до грядущего утра. Ресницы опущены, дыхание меняется на более размеренное и глубокое. Вот уже невесомо Блэкуэлл касается длань Морфея, готового унести пленницу в свой мир сновидений. Но что-то меняется.

Поначалу, это на уровне интуиции, ощущений. Волоски приподнимаются, нутро сжимает неясная тревога, а вдох не сделан до конца, прерван застрявшей в горле порцией кислорода, ринувшегося назад, когда кожи коснулось совсем не то дуновение, что ласкало минутой ранее. Порыв был сильнее, и звук. Необычный и несвойственный всем тем, что насыщали эту ночь. Как и тем, что были знакомы ей ранее. Алекс распахивает глаза, упираясь взглядом в быстро опускающуюся над ней темную огромную тень, чьи раскинувшиеся крылья и были причиной шороха и смещения воздушных масс. Какого...?! Она выпила не столько, чтобы поймать подобные галлюцинации, да и косяк, заботливо оставленный подругой Мирандой так и остался в ящике стола. Нетронутым. К а с а н и е. Настоящее, физическое. Ж и в о е   тепло. Не иллюзия. Не фантом.Ее громкий потрясенный крик обрывается, едва начавшись, от крепкого захвата, сковавшего тело и выдавившего из легкий весь воздух.
[nick]Alexandra Blackwell[/nick][lz]<div class="lzname"><a href="">Алекс Блэкуэлл, 27</a></div> <div class="lzinfo">Писательница, потерявшая вдохновение, ищет на свою пятую точку приключений. Под глоток вина и шепоток скуки пробудила древнюю магию, и теперь бы не погибнуть от ее (его) лап.</div>[/lz][sign]  [/sign][icon]https://i.imgur.com/2htZ2b2.png[/icon][status]на века отдана дева юная[/status]

Подпись автора

такой меня видит Charlie

Нет хруста костей. Нет отвратительно приторного запаха свежей, горячей крови. Нет ее предсмертных хрипов, стихающих по мере того, как ребра пронзают легкие плотным тараном кости. Только рывок, только дуновение воздуха, завихрившегося вокруг девушки и темной демонической фигуры, явившейся из мира чьей-то воспаленной фантазии, и никак иначе. Рывок за рывком, токи все больнее бьют по хрупкому человеческому телу, заставляя признавать очевидное таким вот немудреным и очень ощутимым способом - это реальность. Сумасшедшая, невероятная, но все же она. Александра вцепилась в крупные длинные фаланги пальцев похитителя, названия которому не смогла бы подобрать в том хаосе мыслей, что устроили в ее голове шабаш, призванный окончательно лишь разума, и у них получалось с каждой секундой все больше, и больше.

Задохнувшись, стоило только открыть рот и получить в лицо бросок порции несколько разреженного воздуха, она оторвала взгляд от непроницаемой темноты, что видела над собой, теплой, пугающей, бросила его через плечо и отключилась. Прямо под ними проплывали пейзажи. Земные, настоящие. Но такие далекие и такие громко говорящие о высоте, на которой блондинка находилась. была ли потеря сознания подмогой для нее? Сомнительно. Но на какое-то время мозг пребывал в состоянии покоя, а сердцебиение стало ровным и в пределах нормы, больше не грозя несчастной разорвать тот скромный в размерах комок плоти, что пропитался страхом и приближающейся паникой, стоило только отвергнуть последние проблески надежды, что все-таки у нее видения и не более того. Да, жесткие. Да, необъяснимые. Но всего лишь они, и наступит мгновение, когда, вздрогнув, писательница откроет глаза, с облегчением выдохнет и рассмеется, чтобы уже многим позднее попытаться найти причину своего состояния. Знала бы Алекс, какой ее ждет облом, нашла бы способ не возвращаться в бренный мир, перевернувшийся с ног на голову.

Удар о каменный пол хорошенько встряхнул, и стал достаточной мерой, чтобы начать приходить в себя. Обрывочные воспоминания последних секунд ее бодрствования все мельтешили перед глазами под закрытыми веками, отказываясь собираться в единое целое, но и их было достаточно, чтобы кровь ускорила свою циркуляцию, растягивая упругие стенки вен и артерий, бросая поначалу в легкий жар. Упор ладонью в... камень? Холод и текстура были очень похожи именно на этот материал, но откуда он в ее доме? Даже мраморная плитка пола была отшлифована так, что с трудом можно было бы распознать, что именно ты трогаешь, пока не увидишь воочию. Она распахивает глаза, но делает это излишне резко, благо в помещении не было интенсивного освещения и свет не ударил больно по рецепторам, ослепляя на время и оторопело смотрит да действительно каменные плиты. Отнимает руку, недоверчиво переворачивает ладонь, вперив испытующий взгляд на собственную руку, чувствует мощное движение позади себя и, обернувшись, получает оглушительный удар звуковой волной, сначала толкнувший девушку и вынудивший пригнуться немного, а после прошедший вибрацией разной тональности по всему ее телу, от кончиков пальцев ног, до самой макушки. Глаза, казалось, распахнулись так, как никогда, грозя вывалиться из орбит. И она кричит. Нет, она орет, завывая дичайшей сиреной в ответ на рев или рычание, что спустило на нее покрытое броней чешуи существо, похожее на огромного сказочного ящера, часто носящего одно название - дракон.

Д р а к о н. Показываются белки глаз, от того, что она снова впадает в беспамятство, впустив в голову мысль, ставящую ей однозначный диагноз - Алекс свихнулась. Впрочем, произошло это еще и от испуга, ведь не полностью придя в себя меньше всего ожидаешь увидеть подобное, не только так близко, но и вообще вне сновидений или размышлений, не несущих даже намека на то, что все по-настоящему, только руку протяни, коснись и, с большой вероятность, икнув от очевидного понимания, хихикнуть и провалиться в темные омуты разума, укрывающего хозяйку от беды.

Воздух влажный и теплый, он касается лица неподвижно распростертой фигуры. Заигрывает с тактильными особенностями кожи, провоцирует мельчайшие реакции, начинающиеся с кратких микросекундных сокращений мышечных волокон. Грудная клетка наполняется кислородом от глубокого вдоха, пока еще происходящего без ее одобрения, организм предвещает события, не обращая внимания ни на что, он лучше знает, в чем нуждается. Голова раскалывается на куски и от этой боли Блэкуэлл, наконец, вздрагивает и, тихо простонав какое-то ругательство, подносить ладонь ко лбу, пройдясь по нему приятной прохладой прежде, чем открывает глаза. Ох, лучше бы она этого не делала!

Оно здесь. Оно нависает над ней! И оно  ж и в о е. И, скорее всего, голодное. Это первое, что приходит ей в голову следом за калейдоскопом удивления, нового витка испуга и ужаса. Отталкиваясь руками и ногами от тверди пола, пленница отползает назад, тяжело и шумно дыша.
- Это не реально, - бормотание больше схоже с писком мыши, чем человеческой речью, и нотки истерики подливают масла в огонь, придавая девушке сходство с такой вот беспомощной жертвой хищника. - Этого быть не может, - затылком больно ударяется о преграду, в виде стены, и порывисто оборачивается, опасаясь увидеть позади себя еще одну тварь, но настроенную менее терпеливо и дружелюбно [если так можно было назвать поведение похитителя, пока не сделавшего ни единого движения, чтобы остановить ее]. Алекс вжимается в стену спиной и щекой, крепко зажмурившись, и даже вспоминает слова молитвы, слетающей теперь с ее уст дрожащей скороговоркой, а после скатывающейся в нытье. Ее трясет, абсолютно всю, но стоит дракону пошевелиться, как девушка замирает каменной статуей. Только крылья носа трепещут от частых вдохов, и взгляд из-под ресниц, упирается в когтистые лапы.

И чего он ждет? Особых усилий, чтобы свернуть ей шею, не понадобится. Или предпочитает игры в кошки-мышки перед тем, как урвать сочный кусок плоти? Подавишься! Рывками втягивая воздух, со свистом выдыхает его и шарит рукой рядом с собой, надеясь найти что угодно, лишь бы не дать этому существу так легко получить желаемое. Хочется рыдать, свернуться в клубок, сжаться и рыдать столько, сколько ей будет позволено. Это шок, уже всецело властвующий над блондинкой, проявляющийся так или иначе, и явно несущий другой посыл. Но Алекс не поддается, она слишком упряма, и определенно не желает стать чьим-то завтраком, обедом или ужином, по крайней мере, удобным и скорым. Пальцы сжимаются вокруг чего-то гладкого и с неровными краями. быть может, осколок или фрагмент стены, кто знает. Главное, у нее есть оружие. Сомнительное, но девушке плевать. Снаряд летит прямиком в наглую морду, а сама беглянка, перевернувшись на четвереньки, огибает стену, чтобы дальше уже подняться на ноги и удирать что есть мочи в темноту неизвестного ей лабиринта коридоров и комнат, встречающих незваную гостью совсем не радушно.

Она не вслушивается в звуки позади себя, чтобы знать, началась ли погоня. Да и не смогла бы, даже пожелай этого. Кровь бросилась в голову и теперь шумно била по барабанным перепонкам, оглушая ее. Тошнота подкатывала к горлу, мешая дышать. А зрение, пусть глаза слегка привыкли к темноте, особо не помогало. Силы иссякли, плана нет. Горло сжимается тисками предчувствия скорой расправы и она падает. Практически на ровном месте, больно зашибая бедро и локоть. Зато звон металла сказывается сладостной музыкой и рука тут же тянется, чтобы ухватить задетый предмет. Подъем, перебежка к непроницаемо темной нише в стене, чтобы спрятаться. Судорожно ощупывая предмет, Блэкуэлл делает вывод, что это нечто очень похоже на инструменты для камина. Не кочерга, изгиб не тот, но и не щипцы, зато имеет острый кончик, испытанный ее большим пальцем на заточенность.

Ну, давай, возьми меня! Злорадно думает неожиданная воительница, прижимая оружие к груди и глядя прямо перед собой, пока старается выровнять дыхание. Силы не равны, это понятно, но кто знает, может в Алекс есть та самая удача, что подвернулась когда-то Давиду, одержавшему победу над голиафом.
[nick]Alexandra Blackwell[/nick][status]на века отдана дева юная[/status][icon]https://i.imgur.com/2htZ2b2.png[/icon][sign]  [/sign][lz]<div class="lzname"><a href="">Алекс Блэкуэлл, 27</a></div> <div class="lzinfo">Писательница, потерявшая вдохновение, ищет на свою пятую точку приключений. Под глоток вина и шепоток скуки пробудила древнюю магию, и теперь бы не погибнуть от ее (его) лап.</div>[/lz]

Подпись автора

такой меня видит Charlie

Тик. Так. Что это, если не отсчет оставшихся е прожить секунд? Тик. Так. Размеренно, подливая масла в огонь напряжения, растекающийся по мышцам ее тела, одновременно и опаляющий, толкающий на действия, но и сковывающий. Вероятно, это отголосок разума, пришедшего на помощь своей обладательнице и подсказывающий, что та затеяла игру, единственным вариантом итога которой будет проигрыш. Александра прикрывает глаза, ищет в себе скрытые резервы, желая открыть ларец с прохладой, которая так необходима сейчас ее зудящему и горящему нутру, однако тот надежно скрыт, и сбивчивые, метающиеся туда-сюда чувства и эмоции не оставляют ей ни единого шанса зацепиться, найти заветную тропинку.

Ком в горле с трудом проталкивает ниже, вот только не приносит облегчения. Обратившись во внимание и слух всем своим существом, девушка откликается на каждый шорох, раздающийся в этой кромешной тьме. А их в ней немало. Как распознать те самые, подсказывающие о приближении врага? Воображение, пробудившись от давненько уже напавшей на нее, и придавившей огромным весом спячки, заработало на полную катушку, рисуя живописные картины, одна другой страшнее и отвратительнее. Ну и где же оно? Чудовище. почему медлит? Зачем испытывает ее, вгоняя из состояния лихорадочной воинственности в неописуемый ужас, лишь на время притихший и выжидавший удобного момента?

Шуршание чего-то по камню привлекает внимание и блондинка вздрагивает, сжимая оружие с еще большей силой, до боли в пальцах и напряженных предплечьях. Она задерживает дыхание, стараясь понять, откуда то доносится, но все стихает, оставляя ее озадаченной и разочарованной. Откуда она пришла? Алекс не знает, ориентироваться на местности всегда было сложно, а сейчас, в условиях, когда абсолютно ничего не помогает ей, это вообще невозможно. Соленая слезинка скатывается по щеке, но Блэкуэлл смахивает ее почти остервенело. Нельзя раскисать! От этого зависит... что? Выживание? От этого зависит вообще все. Догадка вспыхивает в мозгу, заставляя девушку поморщиться. Тот самый звук, это скорее всего чешуя, ненароком [или же специально] задевшая одну из стен при движении преследователя.

Надо собраться с духом, открыть глаза и покинуть убежище в поисках нового. Тем более, тишина намекает, что пока это еще можно осуществить. Ведь так?  Разумный довод, но интуиция держит ее на месте, а дурное предчувствие сосет под ложечкой, сдружившись намертво с ощущением, что рядом есть кто-то еще. Невидимый наблюдатель, затаившийся и ждущий ее новой ошибки. Ха! Каждый шаг Алекс и есть ошибка, даже напрягаться не нужно и тяжело вздыхать, отсчитывая мгновения.

Ну, соберись и вперед!

Два глубоких вдоха, языком по пересохшим губам и вот, она почти делает тот самый первый шаг, одновременно распахивая глаза, уже немного привыкшие к темноте и различающие гораздо больше силуэтов и линий. Почти... Лицо обдает горячим потоком воздуха, а зрачки ловят своей чернотой пламя, внезапно наполнившее все пространство, окружающее ее. Женский испуганный визг взметается в воздух, нарастая по мере того, как силы покидают пленницу и та вжимается спиной в холод каменной кладки позади себя, стараясь чуть ли не слиться с ней. Быть ужином-гриль, как и в принципе чьей-то закуской, не предел ее мечтаний, и подобный пункт вообще никогда не светился в списках, а тут все шансы им стать за считанные секунды.

Потрясенная и будто под гипнозом, она уставилась на теперь уже отлично обозримую фигуру, повторно оценивая огромные габариты ящера, невесть откуда явившегося по ее душу. И тушку. Взгляды встречаются и это срабатывает сродни удару хлыста, выводя Александру из состояния неподвижности, вот только, вместо того, чтобы удирать дальше, она огибает выступ, крадучись шагая дальше, пятясь вбок и не сводя с дракона пристального взгляда. Губы ее дрожат от страха, как и поджилки, а металлическая крюка уже не кажется чем-то серьезно способным помочь. И зверюга, словно понимая всю каверзность ситуации, и издеваясь [вот ту реально есть с чего ошалеть], сбивает со стены меч, с громким лязгом рухнувший на плиты пола, им же заставивший сердечко девушки подпрыгнуть так высоко, что она готова была поклясться - оно застряло гле-то в гортани.

Быстрый взгляд на факелы и снова к противнику. Кочерга, а это оказалась именно она, только претерпевшая изменения в угоду извращенному замыслу мастера, выпущена из пальцев. Она наблюдает, как зверь провожает оружие взглядом и стоит тому отвлечься, как тут же бросается вперед игнорируя подачку, способную стать разве что зубочисткой для подобного ему и хватает древко алебарды срывая ту с креплений. Длина позволит колоть с большего расстояния и отпугивать монстра, а лезвие наносить ему раны. лучший ли выбор? Сомнительно. Обращаться Алекс не умела ни с мечом, ни с избранным предметом, но попытаться ей ничего не мешало.

- Не подходи! - угрожающая дуга со свистом разрезает воздух, а на лице написано, что она не шутит. Но вот дрожащие коленки, готовые вот вот ее подвести, выдают с головой. Шаг назад, еще один, она вся собралась в единую сосредоточенную массу рефлексов, а внутренний голос насмешливо интересуется, что та планирует делать, если вдруг драконья отрыжка обратится уже не в воздух, а прямиком на нее. Заскулить сейчас казалось самым удачным из всех тех идей, что обрывками посетили светловолосую голову, но вместо этого девушка косится на щит, к которому, о чудо, ее подпустили, даже не пытаясь остановить или напасть. Он правда издевается?

Ее тело не приспособлено к бою, и к тяжестям, которыми она решила воспользоваться, но страх перед смертью делает свое дело, придавая ей временный прилив сил.

- Что? Уже не так увлекательно? - злобно плюется вопросом, просунув руку за ремни щита и удерживая тот на уровни груди на манер воинов, что она не раз видела на больших и малых экранах в кинолентах. Сложно! И очень неудобно. Снижается маневренность в использовании оружия, но отказаться от защиты в его пользу заставить себя блондинка не могла. Впрочем, как и отказаться от искушающей ее душу мысли бросить все, закрыть глаза и ущипнуть себя максимально больно, чтобы проснуться и наконец оказаться в реальности, а не в чертовом лабиринте неуемной фантазии, разыгравшейся, словно неугомонное дитя. Соблазн велик, и он рос, но реальность ее ощущений не позволяла сдаться.

Блэкуэлл не только чувствовала смену температур или болевые импульсы. Она ощущала запахи, и вкусы, осаждающиеся на ее языке в каждым новым вдохом. Невероятно, совершенно и абсолютно. И поверить, значит признать себя безумной. Но и броситься в омут, рискуя жизнью без сопротивления, было не меньшим сумасшествием. Если это всего лишь сон, детальный и до умопомрачения живой, ничего страшного не случится, проснется в поту и с бешено колотящимся сердцем. Если же нет...

- Ааааааа! - с воинственным кличем она срывается с места и бросается в атаку, мысленно скрестив пальцы за то, что при столкновении случится следующее: в холодном поту она проснется и резко сядет на уютном пледе, оглашая прохладный воздух криком и жаркими выдохами, оглядится и рассмеется, обнаружив себя на собственной крыше и в пятнах от пролитого вина. Оставляя все это позади.

Металл со скрежетом и отвратительным звуком скольжения проходится по плотной шкуре, а девушку отбрасывает в сторону, лишая алебарды, и больно шибанув полотном щита.
[nick]Alexandra Blackwell[/nick][status]на века отдана дева юная[/status][icon]https://i.imgur.com/2htZ2b2.png[/icon][sign]  [/sign][lz]<div class="lzname"><a href="">Алекс Блэкуэлл, 27</a></div> <div class="lzinfo">Писательница, потерявшая вдохновение, ищет на свою пятую точку приключений. Под глоток вина и шепоток скуки пробудила древнюю магию, и теперь бы не погибнуть от ее (его) лап.</div>[/lz]

Подпись автора

такой меня видит Charlie