Прошла неделя с того злосчастного вечера, когда Терренс чуть ли не на кенгуру добирался от дома Крис до квартиры Пита, который был совсем не рад пьяному и агрессивному соседу. Не просто соседу, но еще другу, так что Терренсу в срочном порядке были выданы таблетки от головы, а сам он был отправлен в душ. Второй раз за вечер.

Терри не особенно помнил, как уснул, еще меньше помнил, как проснулся. Сначала он еще был зол на Роджера, затем переосмыслил ситуацию, даже несколько раз. И пришел к двум выводам. Во-первых, как бы не прав тот не был, набрасываться на него чуть ли не с кулаками не стоило. Во-вторых, может быть, Роджер был не так уж и не прав. Со своей точки зрения, конечно, ведь он знал его, Терренса, недостаточно и делал выводы, опираясь на собственный опыт, который, очевидно, субъективен, как у любого человека. Короче говоря, даже если Роджер ошибся, в этом нет его вины, злую шутку сыграло то, что они оба были пьяны. Теннесси все так прекрасно себе объяснил, что был чертовски этим доволен. И с радостью бы объяснил Роджеру при встрече. Но в том литературном кафе тот не появлялся (Терри проверял пару раз за последнюю неделю и даже спрашивал Бетти). С сожалением Терри все же решил отпустить ситуацию и опустить единственный неувязывающийся момент — собственную вспышку злости. Не то, чтобы он мог вспомнить подобный случай, и то, что так взбесил его именно этот парень что-то значило. Что-то неважное.

В Зоне он оказывается больше от безысходности. Нет, Терри не мониторит приложение, он просто уходит гулять на целый день в свой выходной, потому что он все еще не знает, куда девать себя и своё время. Правки в статью он уже внес, отправил чистовую версию и в целом не вызывал никаких нареканий на работе. Пока что. Так что выходной он проводил на свое усмотрение. И усмотрение привело его к старенькой церкви, у которой прямо в стене светится золотой полукруг. Теннесси это кажется красивым и потом, сквозь здания он все еще не умеет проходить, не стоит упускать такой шанс.

Всего шаг и вот он уже стоит на лестнице старинного особняка, с удивлением вслушиваясь в тишину явно нежилого, но не выглядящего заброшенным, здания. Терри решает не останавливаться и поднимается на второй этаж, а дальше, как в тумане, находит библиотеку, полную старинных книг в чудесных переплетах. И еще больше очаровывается изданиями на греческом и латыни, да, он знал немного, совсем чуть-чуть, потому что тешил надежду когда-нибудь прочитать Платона в оригинале (когда у него еще были надежды). Он пытается достать одно из изданий энциклопедий, но оно предсказуемо валится. Что непредсказуемо в этой ситуации так это то, что Терри умудряется поймать книгу и с видом победителя оглядывается, будто кто-то мог его увидеть.

— Ау? — Теннесси оказывается не так уж и одинок в этом доме, как думал. Так, тихо, — он думает о том, что не должен себя никак выдать и сначала проверить обстановку, проверить этого чужака, но всё идет не по плану. Всё всегда идет не по плану, он задевает стоящий рядом том и тот падает, радостно сообщая своим грохотом о том, что он, Терренс, тут. Серьезно?

Терри исчезает сразу же, как слышит приближающиеся шаги. Он видит силуэт и прячется сбоку, рядом со стеллажом, пытаясь рассмотреть незнакомца. Который оказывается человеком, которого он знает, человеком, из-за которого он много чего думал. И о котором думал. Терренс чуть было не роняет том из рук от удивления, все кажется совпадением, чертовски удивительным и странным. На секунду он думает, что это что-то вроде миража Зоны, ведь Теннесси уже видел что-то такое. Но Роджер, этот парень, не кажется выдумкой или проекцией, в нем слишком много жизни, другая одежда, другое выражение на лице, вспыхнувший интерес. Терри не хочет подсматривать, но не может отвести взгляд, думая о том, что наедине люди всегда показывают себя настоящих. И если это так, то сейчас Роджер наиболее искренний, чем когда-либо в предыдущие разы. Терри не хочет следить, но позволяет себе сделать пару шагов навстречу и наблюдает, затаив дыхание. Вот Роджер тянется к книгам, чуть хмурится, кажется задумчивым и еще... будто бы немного уставшим. Оголенным и обнаженным, почти что чистым листом, когда на него никто не смотрит. Теннесси кусает губу, пытаясь понять, точно ли этого парня он хотел превратить в фарш. Но потом Терри вспоминает. Слова, взгляды, поступки Роджера. Вспоминает и теряет равновесие — сначала внутреннее, а затем и внешнее, запутавшись ногами о ковер и падая, падая прямо к ногам Роджера.

А тот развернулся мгновенно, да еще с таким пугающим выражением на лице, что Терренс чуть было не поднял руки вверх. Сдаюсь, только не бей.... Не так он хотел начать сегодняшнюю встречу. (И хотел ли вообще?) Он лишь неожиданно теряет дар речи, понимая, что волосы Роджера резко сменили окраску. И если тот может менять свою стрижку, то... черт, этот парень действительно слишком много думает о своем внешнем виде. Но сегодня Терри не хочет ругаться с Роджером, сегодня он попробует закопать топор войны.

— Тебе идет красный, — и на всякий случай указывает на волосы, не уверенный, что Роджер поймет о чем он. — Это твой дар? Терренс ловит себя на мысли, как мало знает об этом парне, когда сам он, кажется, показал (буквально) уже кучу всего. И пусть его смущает это, раскрыл больше, чем доверил бы случайному незнакомцу из Зоны.  — Ты ведь можешь изменять не только волосы, да?

Отредактировано Terrence Tennessee (2020-12-22 06:30:45)

Подпись автора

— Не думаю, что это можно назвать проклятием, — Терри заинтересованно рассматривает волосы Роджера, но старается не пялиться слишком уж сильно. Цвет приятный, клубнично-красный, слишком яркий, чтобы быть натуральным, но и не вырвиглазный. Хотя это опасная способность, если ты можешь перевоплотиться в кого угодно, — Терри прикидывает, как именно работает сила Роджера, но тот начинает задавать вопросы. На этот раз Терренс решает быть самим очарованием, так что даже отвечает: Ну да, вряд ли твои друзья — священники из церкви на Флиндерс, 12. Он звучит дружелюбно и добавляет улыбку, но Роджера это, похоже, не впечатляет. Зато впечатляет Терри, впечатляет то, что волосы Роджера начинают отрастать буквально на глазах. Терри про себя отмечает, что многие девушки за такую способность бы отдали душу, но досталась она парню. Иронично.

— А разве у тебя не... Не перестает использоваться сила, когда теряешь концентрацию или устаешь? — для примера Терри вытягивает руку, показывая как собственные пальцы растворяются и через несколько секунд снова появляются в поле видимости. Возможно, не все способности работают так же, как и моя, — Терренс все еще задумчиво смотрит на Роджера снизу вверх, понимая, что так даже лучше, тем интереснее разбираться. Хотя, помимо Роджера, разбираться пока не с кем. Либо Терренс был потрясающе удачлив, либо неудачлив, но Роджер пока что оставался единственным человеком из его реальности, которого он видел в Зоне.

— Так что ты тут делаешь? — красноволосый Роджер глядит на Терри с прищуром и ужасно напоминает тому главного героя диснеевского мультика — рыжего лиса Робин Гуда. Ассоциация всплывает вовремя, потому что Теннесси почти забывает о том, что Роджер тот еще плут и хитрец, хотя и с благородной душой. Наверное. А вот плут и хитрец точно, так что Терри выдает самому себе моральное оправдание увильнуть от ответа.

— Лежу, как видишь, – Терри улыбается, не делая попыток подняться, словно таков и был его план, встретить Роджера на полу. Он снова всё неправильно поймет. Теннесси не замечает попытку Роджера протянуть ему руку помощи, так как пытается встать самостоятельно, правда, выходит у него это достаточно неловко, потому что сначала он опирается на руки, словно собирается отжаться, и уже из этой позы поднимается, опираясь на колено. Да, у него свои методы, кто вы такие, чтобы его осуждать? Он отряхивается, раздумывая стоит ли предлагать Роджеру рукопожатие, после того как он собственными ладонями протер не самый чистый пол. И решает, что нет, никаких лишних (личных) прикосновений. Им всё еще нужно кое-что прояснить.

— На самом деле я искал тебя, — он начинает непринужденно, но потом видит, как брови Роджера стремительно ползут вверх, и спешно добавляет. — Не в Зоне. То есть, я не думаю, что это возможно, специально найти кого-то тут, — слегка хмурится, сбиваясь с одной мысли на другую и размышляя про себя, могла ли Зона специально свести двух людей в одной место, если они заходили через разные разломы. Очевидно, могла. Или у меня галлюцинации.

— Я хотел извиниться, — ему все еще удается звучать непринужденно, словно их перепалка в туалете на самом деле его не тревожило, но в действительности Теннесси переживал. Из-за того, что повел себя как пьяный придурок, а действия пьяных придурков Терренс осуждал в высшей степени, как и потерю контроля, и угадайте, что он сделал в тот вечер? — Я чуть ли не набросился на тебя с кулаками и, в общем-то, повел себя как идиот, — он останавливается перевести дух, поскольку такие признания все-таки требуют сил, — Мне стоило держать себя в руках и... Мне очень жаль, что всё так вышло, — он старается завершить свою речь максимально искренне, что у него и выходит, по его мнению, но остается еще кое-что: Я могу как-то загладить свою вину?

Терренс смотрит на Роджера, пытаясь прочесть по его лицу, что тот думает, но их обоих отвлекает звук настежь распахнувшегося окна. Стук раздается по всей библиотеке и вызывает у Терри мурашки, потому что ни завываний ветра, ни еще каких-либо знаков внешнего вмешательства на горизонте не видно. Створка окна, кажется, движется сама по себе еще пару секунд, пока наконец не замирает, привлекая внимание к серому небу на улице и виду цветущего сада, но запах яблонь и вишен остается снаружи. В самом поместье в воздух не затхлый, но стоящий, словно что-то удерживает его неподвижно на месте. Терри оборачивается к Роджеру, снижая голос до шепота: Здесь тоже какая-то чертовщина. Не то, чтобы был смысл произносить очевидные вещи, но почему-то разговаривая с Роджером Теннесси чувствует себя спокойнее.

Отредактировано Terrence Tennessee (2020-12-20 01:46:10)

Подпись автора

Роджер принимает его, Терренса, извинения, хотя и не был бы Роджером, если бы не решил слегка поддразнить в конце. Терри узнал этого парня достаточно, чтобы начать хотя бы примерно понимать его шутки. Опять ты за своё. Терри сдерживается и не закатывает глаза, хотя и очень хочет: Нет, кхм, не работал. Теннесси мог бы добавить еще раз, что ему действительно жаль, но давать Роджеру лишний повод посмеяться над собой не желает. Тот достаточно легко принял его извинения, так что вряд ли тот случай значил для него что-то серьезное. С одной стороны Терри испытывает облегчение, с другой стороны теперь его слегка смущает собственная исповедь, возможно, ему тоже стоило сделать вид, что ничего особенного не случилось. Но что сделано, то сделано, и когда Роджер с ухмылкой спрашивает, что он, Терренс, может сделать, то ответ слетает с языка мгновенно: Как минимум, больше не набрасываться на тебя. Как максимум, не знаю... Я бы предложил угостить тебя кофе чисто по-дружески. Терри кидает многозначительный взгляд, давай понять Роджеру, что не забыл, как тот обозвал его геем. Впрочем, Терренс не настолько мелочен, чтобы зацикливаться на этом. Особенно когда тут делается столько всего странного и непонятного.

В первую очередь, конечно, что-то делает сам Роджер, обзывающий его, а затем с легкостью нарушающий все личные границы и касающийся его плеча. Ты что творишь? Терренс смущенно краснеет и выразительно поднимает брови, а Роджер, похоже, считает совершенно нормальным стряхивать пыль и перья с одежд случайных знакомых. Теннесси вздыхает и качает головой. В жизни не видел, что парень был так одержим своим и чужим внешним видом... Терри хочет спрятать собственное смущение, так что отворачивается, пусть его встревоженный вид, как и румянец на щеках отражается в ближайшем зеркале.

Роджер, впрочем, занят чем-то своим и мыслей Терренса прочесть не может, так что никак не может ни подтвердить, ни опровергнуть Терри. Лишь предложить найти хозяев поместья, на что Терренс согласно кивает, и начать с осмотра спальни (с этим Теннесси согласен уже не полностью). Зачем осматривать спальню? Что ты хочешь так найти? Даже не будь Терренс параноиком, предложение перво-наперво осмотреть спальню звучит несколько интимно... И многое говорит о характере Роджера и его... привычках. Терри выдыхает, пытаясь принять, что не все ценят личное пространство так же, как он, и на время откладывает свои подозрения касательно Роджера, возвращая свой привычно пессимистичный настрой.
Но не удерживается от ответной шутки.

— Все еще надеешься найти горничных в униформе? — Терренс бросает шутливый взгляд на Роджера — «я не имею в виду ничего такого, остынь,» — и делает шаг из библиотеки в коридор, указывая на первую ближайшую комнату.
— Я бы предложил начать с неё, ты не против? — Терри вновь смотрит на Роджера, обращая на того слишком много внимания и взглядов, пусть даже и неосознанно. Он не отходит далеко от парня, держа близкую дистанцию и убеждая себя, что так безопаснее. И что причудливую смесь спокойствия и беспокойства вызывает атмосфера дома, а вовсе не присутствие Роджера рядом.

Терренс подходит к ближайшей двери и открывает её, вспоминая как сделал то же самое в их первую встречу и уже почти ожидая потока воды, но ничего не происходит. Перед ними просторная комната, и, должно быть, молитвы Роджера были услышаны, потому что первой они находят именно спальню. С бордовым ковром на всю комнату, деревянными панелями шоколадного цвета и картинами в узорчатых золотых рамах стиля барокко. Центром спальни, конечно же, является кровать, огромная королевская кровать с балдахином, с бархатными темно-зелеными занавесками и покрывалом в тон с темным узором из цветов и будто бы вышитых ребенком животных. Терри не может сдержать любопытство и направляется прямо к постели, которая кажется достаточной для четырех таких как он сразу. Терренс останавливается, рассматривая резные столбы из дерева, изображающие какие-то библейские мотивы, касается руками ткани, которая кажется странным сочетанием бархата и хлопка, так что Терри даже не может подобрать ей название и поднимает взгляд, натыкаясь на какой-то непонятный узор в центре навеса, который заинтересовывает его достаточно, чтобы он решил поделиться находкой с Роджером.

— Здесь что-то вышито на балдахине изнутри, правда, отсюда не видно, — Терренс ни секунды не сомневается и залезает с ногами на кровать, не задумываясь о том, что его слова могут быть восприняты как приглашение. Он забирает достаточно глубоко и ложится головой на одну из подушек, начиная разглядывать рисунок, который на первый взгляд кажется распускающимся цветком, но при дальнейшем изучении части этого цветка складываются из множества других небольших рисунков.
— Непонятно, но красиво, — наконец изрекает Теннесси после нескольких минут изучения, а затем приподнимается на локтях и устремляет взгляд к Роджеру, подошедшему к постели.
— Не хочешь посмотреть?

Отредактировано Terrence Tennessee (2020-12-23 23:58:32)

Подпись автора

Терренсу вновь хочется закатить глаза и сказать, что всё это ненастоящее, что ни кровати, ни этой комнаты, ни даже этого дома на самом деле не существует, так что нет смысла сохранять нетронутой иллюзию. В то же время Роджер кое в чем прав. Стоит жить текущим моментом и даже здесь относиться ко всему как к настоящему. Так что Терри практически готов извиниться и снять обувь, но Роджер следует его примеру (и что это было?) и тоже забирается на кровать с ногами, параллельно приказывая (этот парень все еще не знает слова "пожалуйста") подвинуться. Терренс покорно сдвигается, но совсем на чуть-чуть, чтобы не выглядеть совсем уж послушным.

На покрывале и правда вышит небосвод или какая-то его часть. Терри никогда не интересовался астрономией и прямо сейчас жалеет об этом, слушая, как Роджер уверенно перечисляет созвездия. Терренсу остается лишь верить Роджеру на слово и слушать его голос, вслушиваться в бархатистые, как покрывало, на котором они лежат, интонации. Терри даже сжимает ткань рукой, поворачивая голову к Роджеру, тому вновь удается привлечь его взгляд. Терри смотрит на него с легким прищуром, словно хочет разгадать и одновременно спрятаться от Роджера за ресницами.

— Письма. Почитаем? — только теперь Терренс перестает смотреть на парня и обращает внимание на несколько писем, лежащих слева, на стороне Роджера. Теннесси неосознанно разграничивает пространство одной кровати на двоих, но мгновенно спохватывается. Все-таки это не их кровать, чтобы ее делить. Сама мысль вызывает смущение, так что Терри жалеет, что вообще позвал Роджера посмотреть узор. Теннесси утвердительно кивает, настороженно следя за Роджером, будто тот — главный источник опасностей в этой комнате и робко тянется за парой конвертов из гладкой бумаги, адресованных некой Шарлотте де Тосни.

Манера письма оказывается Терренсу смутно знакома, но, как ни старайся, он не может вспомнить, где именно видел её. Терри принимается читать исписанный убористым почерком лист бумаги, историю счастливой жизни, которой делилась только что вышедшая замуж женщина. Делилась с сестрой, рассказывая о том, как сильно она любит своего мужа и как тот любит её. Терренс обращает внимание на то, что мельком эта дама с инициалами В. д. Ф. справляется о самочувствии общего друга Николаса и просит передать тому самые нежные приветы. Чутьем писателя Теннесси предполагает драму, историю об измене или предательстве, но тон письма такой невинный и жизнерадостный, что даже ему становится неловко ожидать чего-то плохого, того, что обычно случается в историях такого рода.

Он принимает за другое письмо, мимоходом кидая взгляд на Роджера, погруженного в чтение. Роджера с клубнично-красными волосами, который крайне живописно выглядит на этих темно-зеленых простынях и в целом вписывается в весь антураж, за исключением, пожалуй, одежды и всё еще цвета волос. Может быть, удастся найти несколько костюмов... Терри усмехается своей мысли и принимается за другое письмо. Оно написано значительно позднее и в нём загадочная В. д. Ф. рассказывает о своих болезненных мигренях, о постоянной хандре и о том, как муж ограничивает общение с соседями, называя их недостойными людьми. Чем дальше Терренс читает, тем больше хмурятся его брови. Он не может продолжать лежать, так как начинает эмоционально вовлекаться в историю и взволнованно меняет позу, садясь на кровать и облокачиваясь на обитое бархатом или чем-то похожим изголовье. Дочитывает он быстро и смотрит на Роджера чуть ли не требовательно, желая получить продолжение.

— Что у тебя? — Терри пытается не разглядывать лежащего рядом парня, но попытка проваливается, а глаза так или иначе исследуют Роджера, заставляя Терренса подмечать то одну, то другую деталь. То, как тот придерживает бумагу и как двигаются его руки, когда он передает еще одно письмо Терренсу. Если напряжение между ними и есть, то только в его голове, но Теннесси все равно становится неловко, когда он слегка задевает, будто бы поглаживая, пальцы Роджера. Это случайность. Случайность, на которую никто из них не должен обращать внимание. Ведь то, на что действительно стоит обратить внимание, так это на скрип половиц из соседней комнаты, звук, который не прекращается и по продолжительности напоминает шаги. Терри дергается и откладывает прочтение письма, но идти в другую комнату не решается, лишь вопросительно смотрит на Роджера, еще раз ловит его взгляд и засматривается.

Отредактировано Terrence Tennessee (2020-12-24 19:30:37)

Подпись автора

Николас появляется и в письмах Роджера, Терри делает ставки, перебирая возможные сюжетные повороты. Друг детства, первая любовь, а может, всё и сразу. Роджеру не хватает терпения, и вероятно, внимательности, раз он умудряется задеть Терренса по поясу в попытках получить письма. Ну и чего ты толкаешься? То, что Роджер предусмотрительно вручил Терренсу свою половину, тот даже не замечает, воспринимая как должное. История в письмах не получает развития, лишь уточняет кое-какие детали. Которые отходят на второй план, ведь первостепенным становится понять, чем угрожает источник шума.

Роджер решает покинуть кровать, и верно, такому непоседе должно быть непросто проводить на одном месте больше пяти минут. И как ты в кафе два часа высидел? — задается вопросом Терренс, но вслух не спрашивает, не желая рушить хрупкое перемирие, установленное между ними даже без взаимный договоренностей. Терри не до конца оправляется от удара, нанесенного взглядом ореховых глаз. Он хмурится и следует за вскочившим парнем, и даже почти не шумит, хотя и ударяется ногой о пуфик, стоящий на пути, и почти что роняет хрустальную вазу на изящном комоде. Такую потрясающую неуклюжесть Терри проявил преимущественно из-за того, что Роджер оборачивался на него в процессе движения. Да что такое-то? Внимание смущало, поскольку Терренс не совсем понимал его причину. Либо Роджер ожидал, что Терри потеряется по пути (я всё еще не идиот), либо пытался этими взглядами поторопить его на пути к двери, что лишь сильнее заставляло Теннесси путаться в собственных ногах (ну спасибо). То, что выводит его из равновесия — не взгляды Роджера, конечно, нет, они его абсолютно не волнуют, всё дело в письмах, в нераскрытой, но тревожной истории и в неярком освещении, а еще в стоячем воздухе, но вовсе не в том, как отражается весь мир (и сам Терренс) в глазах Роджера.

Всё спокойствие улетучивается в неизвестном направлении, когда они выходят в коридор. Теннесси пытается запихнуть письма в карманы, но то, что выходит у Роджера, не выходит у него. Он умудряется порезаться о бумагу (ауч), оставляя кровавый отпечаток сначала на конверте, а затем и на штанах. Теннесси ожидаемо подпрыгивает на месте, когда к ним выходит горничная, которая услужливо обращается с ними и приглашает спуститься к чаю. Терри бы пошутил про то, что мечты Роджера сбываются, но сейчас его рот занят, Терренс обсасывает порез на указательном пальце. Роджер, кажется, выжидательно смотрит на него, но Теннесси кидает на него взгляд исподлобья и лишь передергивает плечами, следуя за горничной. Кровь не останавливается, порезы бумагой — одни из самых неприятных, а ведь именно они были его частыми приятелями (пока он писал, конечно), потом на место порезов из бумаги пришли другие. Терренс хмурится и обрывает себя, он в порядке, правда, а здесь не время и не место.

Они проходят несколько комнат и по лестнице спускаются на первый этаж, которого Терри еще не видел, так что он получает возможность увидеть великолепный рояль и чуть позже не менее великолепный обеденный стол не меньше чем на 16 персон. Теннесси мысленно прикидывает, каково будет общаться людям с разных концов, при условии что в таких домах не принято повышать голос больше чем на 60 децибел. Он вежливо говорит, что они оба устали с дороги и хотели бы, чтобы им не мешали какое-то время, кстати, вы не могли бы принести что-то вроде бинта? Конечно, его порез нельзя назвать серьезным ранением, но удивительно насколько раздражающей может быть такая мелочь. Горничная обещает принести всё, что нужно, а Терренс благодарно провожает её взглядом. В такой заботе есть много притягательного, хотя не то, чтобы Терри не научился обходится без неё (но все же горничная очень приятная). Терренс запоминает её как персонажа, мысленно придумывает историю, как она оказалась в этом огромном доме и не пришлось ли ей терпеть приставания гостей или даже таких же работников дома, как и она сама. Когда девушка уходит, Терри тихо обращается к Роджеру: Интересно, за кого нас приняли.

Горничная возвращается быстрее, чем он успевает сказать что-либо еще. Она просит его подать руку и Теннесси моментально смущается от того, сколько хлопот доставил девушке, но та мягко и настойчиво берет и заматывает его кровоточащий палец, так что Терри ощущает себя пятилетним ребенком, которого опекает любящая мать. В конце концов он благодарен, о чем и сообщает, не замечая, что в процессе перевязки, рукава его рубашки приоткрыли уже зажившие, но все еще хорошо видные порезы на запястье. Черт. Терри не знает, увидел ли их Роджер, так что бросает на того торопливый взгляд, но тот, кажется, занят чаем, который принесла еще одна (сколько же их тут?) горничная.

И верно, лучше выпить чая, пока есть такая возможность. В конце концов вкусы напитков и еды в Зоне никак не отличаются от реальных, а иногда и превосходят. Принесенный чай пахнет бергамотом и душистыми травами, так что Терри недолго думая делает глоток. Напиток обжигает язык, но приятно согревает тело изнутри, так что Терренс присаживается за стол и позволяет теплу распространиться дальше.

Отредактировано Terrence Tennessee (2020-12-26 04:37:18)

Подпись автора

Роджеру здесь не нравится и это видно по движению бровей и беспокойному взгляду, которым тот окидывает помещение и людей. При всей показной беззаботности он всегда собран, теперь Терренс видит это лучше, потому что... наблюдает. Терри многое может увидеть и понять, просто обычно он не дает себе труда задуматься поглубже, присмотреться повнимательнее. Но с Роджером это выходит само собой, ведь тот слишком естественно привлекает его, Терренса, внимание. Наклоняется к нему совсем близко и шепчет, обжигает ухо дыханием, так что Терри каменеет и втайне радуется тому, что не пролил чай, а так и продолжил держать его практически мертвой хваткой. Чай прекрасен, потерей было бы пролить даже каплю.

Роджер вступает в диалог с горничной, Теннесси отмечает, что с ним она даже более почтительна. Этому есть простое объяснение, он сын хозяина, и хотя этот факт неимоверно веселит Терренса, он сохраняет свои шутки при себе. Ах, так ты теперь важная птица, — лишь иронично выгибает бровь и отпивает еще глоток, не глядя ощущая, как Роджер переваривает полученную информацию. На самом деле то, что Роджер оказывается, по мнению обитателей этого дома, напрямую связан с хозяином им на руку, значит, они могут делать практически всё, что хотят, без угрозы оказаться выкинутыми на улицу. Последнее Терри радует, поскольку за окном где-то, пока еще вдалеке, раздаются удары грома. Не хотелось бы попасть под дождь, впрочем, он уже не раз и не два намокал в Зоне, становится мокрым — его новая привычка. Пусть от неё и хочется избавиться. Лучше пить чай. Чай — это великолепно.

Настолько великолепно, что по закону подлости он не успевает выпить и половины. Расчетливо неловким (поверьте, Терренс знает всё о неловкости, в том числе и когда кто-то лишь притворяется неловким) Роджер опрокидывает его, Теннесси, чашу, так что горячая жидкость оказывается на бедрах, животе и немного на груди. Терри даже не успевает всхлипнуть от неожиданности, как Роджер уже водит салфеткой по его, Терренса, телу, вызывая странное тепло и трепетание в местах прикосновения (и дело даже не в пролитой жидкости). Терри вновь каменеет, а Роджер в который раз оказывается близко, слишком близко и шепчет взволнованно, разгоряченно вливает в уши Теннесси беспокойные слова о том, что им стоит прогуляться, подышать свежим воздухом. Мысль неплохая, учитывая, что Терренсу становится необъяснимо, невозможно жарко, он кивает и встает со стула, слегка неловко покачиваясь и чуть было не падая на Роджера. До террасы идти всего пару шагов, но ноги не слушаются даже больше обычного. Терри облокачивается на перила и пытается остудить голову, но свежий воздух ничуть не улучшает ситуацию. Терренс мотает головой и растерянно смотрит на Роджера: По-моему, меня знобит.

Его попеременно бросает то в жар, то в холод, внутри появляется ощущение тошноты, а предметы резко теряют очертания. Последнее, что видит Терренс перед падением в темноту, лицо Роджера, но и оно кажется размытой фотокарточкой. Кажется, Терри поднимает руку, пытаясь ухватиться за него, но это не точно. Все становится совершенно неточно и неважно, потому что ему неожиданно становится хорошо, радостно и крайне сговорчиво. Тело податливо реагирует на все прикосновения, будто кто-то выкрутил его чувствительность на максимум, а сам он превратился в расплавленное желе, крайне жадное до физических ощущений, так что в забытье Терри горячо вздыхает и прикусывает губу, полностью растворяясь в образах, будто бы наркотических.

Отредактировано Terrence Tennessee (2020-12-26 07:07:14)

Подпись автора

Когда Терренс вновь открывает глаза, то без понятия, где находится, но времени на осмотр комнаты не тратит. Хотя бы потому что глаза будто бы промыли песком и держать их открытыми долго пока не получается. Терри бурчит что-то невнятное, потому что еще и голова гудит и кажется такой тяжелой, что ее даже и не повернуть. Теннесси ориентируется на Роджера, точнее, на его голос, а еще накрывает ладонью его руку, на самом деле проверяя, что это теплое держит его за плечо. Оказалось, Роджер. Снова Роджер, один сплошной Роджер. Даже в этом странном сне, который он видел, был один лишь Роджер. Его внимательные глаза, его неожиданно заботливые руки, его запах, хотя сейчас Терри хоть убей не может вспомнить, как он пахнет. Весь сон он шел куда-то вместе с Роджером, обнимал его, вжимаясь всем телом, пытаясь ухватиться за него, а потом снова и снова проваливался в бездонную темную яму.

Терренс делает над собой усилие и приоткрывает глаз, отмечая смену прически и позволяя себе комментарий, больше, конечно, для проверки звучания собственного голоса: Рыжий тебе тоже идет. Голос не дрожит, а если Терри и удивляет, что Роджер все еще экспериментирует с цветом волос, то этого не слышно. Теннесси чуть сжимает руку Роджера, сам себя удивляя этом жестом, и сразу же убирает свою, переставая держаться за парня, который однако все еще держит его за плечо. Как мы здесь очутились? Вопрос неожиданно обретает первостепенное значение, потому что Терренс не помнит, как шел сюда и если его тащил Роджер или, что хуже, нес на руках, дело принимает неприличный поворот. Потому что в тот момент он явно был крайне уязвим и неизвестно, что с ним мог сделать Роджер. Но вновь называть того извращенцем, пока рано. И почему мы тут? — продолжает задавать вопросы, еще не до конца приходя в себя, но продолжая наблюдать за парнем своим одним открытым глазом. И чем тебе не понравилась горничная? — последнее уже просто догадка, но почему-то ему интересно, что тот скажет. 

Терри наконец переводит взгляд на интерьер, отмечая, что это уже другая, наверное, гостевая, спальня. Здесь собраны все оттенки карамели и сливок, еще немного темной вишни, а балдахин на кровати и вовсе какого-то дивного персикового оттенка с узорами из светлой зелени. Теннесси снова смотрит наверх, пытаясь разобрать рисунок. На этот раз никаких созвездий, так что он почти что разочарован, значит, никаких новых знаний от Роджера он не получит. А может, и получит, но не от Роджера, кое-какие знания тут есть — справа от кровати, на деревянном трюмо, лежит ворох писем, интуиция подсказывает, что они того же авторства, что и ранее найденные. Терренс делает попытку поднять, но тело советует еще немного полежать. Боги, что было в этом чае? Нас хотели усыпить? Терри даже не может на бок повернуться, так что недовольно смотрит на Роджера, будто это он во всем виноват, больше всего, конечно же, виноват в том, что не пил тот чай и теперь чувствует себя (и выглядит) отлично. Про то, что его, Роджера, вообще-то стоит поблагодарить за то, что не бросил его, Терренса, Теннесси предусмотрительно решает не думать, целиком раздосадованный сложившейся ситуацией. Поэтому решает отвлечь себя и Роджера: Там еще письма. Принесешь? Надо бы добавить "пожалуйста", и в глубине души Терри ждет, что сейчас Роджер пошлет его нахер и их сотрудничеству, как и хрупкому перемирию придет конец. И что тогда будет делать почти обездвиженный Терренс — непонятно.

Отредактировано Terrence Tennessee (2020-12-27 03:14:20)

Подпись автора

Тело все еще слишком податливо, Терри не понимает эффект ли это чая или еще чего, но Роджер, похоже, не замечает мурашек, бегающих по его, Терренса, коже от легких, массирующих прикосновений к плечу. Он мучительно краснеет, целиком сосредотачиваясь на ощущениях. Ему кажется, что голос точно должен выдать его смущение, так что отвечает Роджеру он максимально приглушенно: Ни бесплотным, ни бесшумным. Если подумать, то температура и запах тоже остаются, но эту информацию Теннесси не станет озвучивать, ведь она звучит излишне интимно.

Роджер осыпает его возмущенными вопросами и явно намекает на что-то, так что Терренс хмурится и смотрится на него крайне насупленно. Проблема в том, что сейчас у Роджера есть все основания всё это ему выговаривать (будто он пятилетный ребенок), если уж быть совсем честным, Терренс надеялся на сочувствие. У него вообще-то голова болит. И вообще он крайне редко дает другим и принимает то, что ему дают, и уж точно не тянет в рот что попало, но огрызаться прямо сейчас кажется Теннесси неправильным, не после того, как Роджер о не позаботился. Так что со вздохом и скрипом, но все же Терри пытается объяснить: Она принесла бинт и помогла с порезом, я просто не ожидал подвоха. Тем более, она назвала Роджера сыном хозяина дома, вряд ли стала бы вредить... (тем непонятее эффект от принесенного ею чая). Терри закусывает губу, он тоже не химик, хотя, похоже, им сойдет и травник, разбирающийся в том, какие растения дают при заварке такой сногсшибательный (буквально) эффект. Пока Терри стряхивает пыль со своих познаний в биологии и ботанике, Роджер волнуется. Крайне мило волнуется. Начинает говорить более резко, дышать отрывисто, а еще хочет убраться отсюда. И всё это тот самый Роджер, который расслабленно гулял по отелю и которого в прошлый раз чуть ли не полчаса пришлось уговаривать вернуться в Аделаиду. Терри же, на удивления, ощущает внутри спокойствие. Может, дело в близости смерти, может, в руке Роджера на его плече, а может и в чае. В любом случае, ему хорошо. О чем он и сообщает Роджеру, добавляя, впрочем, что пока не может двигаться. Наверное, Роджеру не нравится его ответ, потому что он перестает держать Терренса, но тот воспринимает это стоически, как и последующие вопросы Роджера.

— Это точно не я... Хах, все разы, что я выбирался из Зоны можно считать фантастическим везением, — Теннесси усмехается и расслабленно рассматривает цветочный узор на покрывале, вспоминая как разломы оказывались прямо перед ним именно тогда, когда он меньше всего их ждал. Чаще всего в самый разгар приключения. Терренс никогда не игнорировал разломы домой и всегда оставлял, так сказать, "книгу открытой", даже если в глубине души и не хотел уходить раньше, чем всё закончится.  Может, поэтому он всё еще жив.

Терренс, забывшись, перестает наблюдать за Роджером, а зря, потому что тот делает для себя какие-то выводы и резко начинает перемещаться из одного угла комнаты в другой. Терри совершает усилие и следит за ним с неявным подозрением во взгляде, но Роджер удивляет его. Берет письма (по его, Терренса, просьбе!), садится рядом с ним, так что Терри, даже не касаясь, ощущает тепло его тела, и начинает читать. Начинает читать удивительно красиво, так что Теннесси заслушивается. Он и не подозревал, что у Роджера такой голос. Терри чуть было не говорит мысли вслух, вовремя закрывая рот, сам смущаясь этого неозвученного комплимента (уже которого за этот день?). Но слушает дальше, ловит себя на мысли, что письма заканчиваются чересчур быстро, он бы слушал Роджера еще и еще, и ему мало переливов его голоса и окутывающих интонаций. Терри очарован, очарован историей, конечно же, а вовсе не голосом Роджера, который вызывает вовсе не трепет в груди, а лишь закономерное желание узнать, что же там дальше.

Роджер заканчивает читать и спрашивает его о довольстве, а сам выглядит недовольным, будто Терренс над ним надругался или, как минимум, принудил к чему-то неприличному, хотя Терри уверен, что ничего такого не было и что Роджер просто смущается. Непонятно чего. Теннесси отвечает максимально честно, смотря тому прямо в глаза и все еще находясь под впечатлением от его голоса.
— Да, доволен, даже очень, — делает паузу и облизывает пересохшие от сухости воздуха губы, задумчиво прокручивая в голове услышанное.
— Спасибо. Терри смягчается и сам не замечает, как его взгляд, устремленный на Роджера, теплеет. То, что он прочитал ему эти письма, весьма мило. Терренс это запомнит. И даже вспомнит потом, когда они вернутся домой, но сейчас его мозг оказывается занят другими вещами.
— Думаю, нет ничего удивительного, что у нее были головные боли, если её поили тем же чаем, что и нас, мхм, меня, — Роджер ведь чай не выпил, ага.
— И еще, думаю, ты прав, нужно убираться отсюда, — Терри внимательно смотрит на все еще беспокойного и явно напряженного Роджера, желая его как-то успокоить и приободрить, но... в прошлый раз тот всё неправильно понял, так что сейчас Теннесси подбирает слова осторожно и взвешивает каждое.
— Мы точно выберемся, из нас неплохая команда, — Терренс улыбается немного лукаво, вспоминая как они вместе убегали от мистической сущности, преследовавшей их по всему отелю. То, что пугало его тогда, сейчас кажется смешным приключением. В Зоне ничто не было серьезным долгое время, и Терри это очень подкупало, хотя еще сильнее его подкупала возможность вовремя свалить, пока дела не приняли совсем поганый оборот.

Теннесси приподнимается сначала на локтях, потом садится и выпрямляется. Голова нещадно гудит, но он совершает еще одно усилие и встает, на этот раз придерживаясь за один из столбов кровати. Со стороны он, должно быть, выглядит как старик, но сам Терри неимоверно горд, десять минут назад он и лежал с трудом, а теперь вот встал (сам!). Он косится на Роджера, неожиданно для себя желая получить признание и (чем черт не шутит) даже похвалу. Для последнего все же нужно нечто другое. Например, впечатлить Роджера своими мозгами.

— У главного входа стоит швейцар, там нам не пройти, если они не хотят нас отсюда выпускать. Нужно искать другой выход. И возможно, карту дома. Есть идеи, где может быть что-то такое?

Отредактировано Terrence Tennessee (2020-12-27 07:35:07)

Подпись автора

Роджер задавал слишком сложные вопросы или задавал их слишком сложно для еще не до конца пришедшего в себя Терренса. Из-за навалившейся слабости Терри пришлось сесть обратно, и теперь он смотрит на Роджеру с интересом "что ты такое?" и недоумением "что ты хочешь сказать"? Теннесси начинает сначала, перебирая один вопрос за другим и наконец решаясь на ответ.
— С кем тогда мне нужно было сюда войти? С тобой? — Терри выгибает бровь и выжидающе смотрит на Роджера, — Разве не ты бы первый послал меня после того разговора? По правде говоря, Терренсу некого было позвать с собой, пусть он и пытался, но что Пит, что Мэй оба были против. И, наверное, сейчас Роджер поймет, что у Терри совсем никого нет или по крайней мере нет того, с кем он мог бы разделить приключение и... С какой стороны не посмотри, это жалко, так что Теннесси скрещивает руки на груди и переводит тему.

— И я не боюсь Зоны, хотя... — Терренс ловит непонятный взгляд Роджера и чуть хмурится, — боюсь умереть, глупо отрицать. Если бы сейчас Терри указали на его шрамы, он бы отрицательно покачав головой, ответил: Вы не понимаете, это другое. Хотя, может быть, это было одно и то же, страх смерти и ее желание, страх жизни и страх потери этой самой жизни. Каким-то странным образом эти два ощущения прекрасно уживались в Терренсе Теннесси, равно как желание оказаться как можно дальше от Роджера и одновременно быть ближе. Я все еще хочу вернуться в то место, где я оказался в свой первый раз. Голос неожиданно садится, наплыв чувств заставляет его остановиться и глубоко выдохнуть. Это все сентиментальная дребень, да и какая Роджеру должна быть разница до того, что важно ему, Терренсу?

Роджер лежит тут, по-хозяйски развалившись на кровати, (заняв большую её часть, так что Терри устраивается на самом краю) и слушает, будто ему правда интересно, пусть ему все еще не нравится ни эта комната, ни это место. Нравлюсь ли тебе я? Терри быстро отводит взгляд, но вряд ли можно убежать от собственных мыслей. Лишь отвлечься от них, заполнить тишину словами. В первый раз я даже не понял, что это другое место. Та же Аделаиды только... другая. Я оказался перед домом, в котором мы жили, ну, до развода родителей. Только там мы все еще жили вместе, — Терри горбится, отворачиваясь окончательно, и не может продолжить, просто не зная, как описать чувства, которые он испытал увидев себя же с книгой во дворе, а рядом улыбающихся родителей и маленькую девочку лет 11, очевидно, сестру, которая с грозным видом что-то требовала у него. Точнее, у того Терренса, который отвечал ей беззаботной полуулыбкой, которой сам Терренс так и не научился улыбаться.

Терри не смог больше смотреть, припустился бежать, словно так мог спастись от чужого счастья, он бежал не разбирая дороги, минуя знакомые и не очень улицы. В конце концов оказывался прямо рядом с пропастью, которой в Аделаиде не было и быть не могло. Разлом оказался прямо рядом над ней, и Терренс прыгнул. А потом захотел вернуться, но уже не смог.

Терри вырывается из плена собственных воспоминаний и возвращается к Роджеру, которому, похоже, надоело его выразительное молчание, раз он предлагает проверить погреб. А до этого рассуждает о том, стоит ли им перевязывать простыни и делать из них спасительный канат. Терренс и сам не доверял таким фильмам, но идея посмотреть на то, как Роджер с видом героя любовника будет спускаться из окна, Терри очень забавляет, так что он запоминает этот план на всякий случай.

— Чем тебя так привлекает алкоголь в Зоне? тем, что он бесплатный? — Терри ждет ответа, пряча улыбку, —  На встрече в кафе ты практически не пил, а тут уже второй раз хочешь выпить. Или тебе требуется выпивка, чтобы терпеть мои речи?
— Попробовав здешний чай, я бы не доверял и вину, так что предупреждаю сразу, я тебя тащить не буду, просто не подниму, — для убедительности Терренс поднимает руки и снова встает с кровати, а затем вновь оборачивается к Роджеру, который явно нашел своё место в этом доме.

— Так мы идем? — Терренс поддается импульсу и протягивает руку, желая помочь тому встать с кровати. Он же и дверь открывает, правда, так почему-то поддается только со второго раза, будто ее заклинило или будто ее кто-то держал с другой стороны. Терри чувствует себя слабаком и чуть ли не шипит, но дверь в конце концов открывается, оставляя его еще и чувствовать себя дураком. Зато Теннесси находит винтовую лестницу, спускающуюся прямо в подвал, заполненный бочками, бутылками и ящиками со всякой всячиной.

— Ты можешь выбрать бутылку, а я пока посмотрю, что внутри. Не то, чтобы Терренс рассчитывает найти что-то полезное, но одна только мысль оказаться рядом с Роджером в полуосвещенных проходах смущает больше, чем ему бы хотелось.

Отредактировано Terrence Tennessee (2021-01-07 03:10:30)

Подпись автора

Терренс слегка ухмыляется на фразу "оставят после уроков" и забирает бутылку, делает не один, а целый четырех глотка с видом "дамы и господа, приготовьтесь перед вами профессиональный алкоголик" и даже не отдает бутылку обратно, оставляя в руках почти сто с лукавым видом.

— Уверен, тебя не оставляли после уроков, всегда находились другие виноватые. Терри совсем не знает Роджера, но почему-то чертовски оказывается ужасно увлекательно строить предположения насчет прошлого и настоящего Роджера, возможно потому, что весь он в одно и то же время открыт, но и скрыт за сотнями личин, изменчив так же, как его собственный нос в Зоне. Терренс без понятия, какой Роджер на самом деле, ему хочется узнать, и в то же время страшно, что он станет для него каким угодно. И что Терренса может увлечь эта иллюзия, ведь он уже не отходит от него ни на шаг. Терри выбрасывает эти мысли из головы и делает еще пару глотков и возвращает бутылку Роджеру, не спускавшему с него (или с неё) всё это время взгляд.
— Тут еще есть бутылки, не смотри ты на это вино так страстно, — нет, Теннесси не задира и даже дразнить толком не умеет, но что-то в рассказе Роджера и в его предложении быть виночерпием настраивает Терри на игривый лад.
— Согласен быть виночерпием, но не Ганимедом, — заявляет со всей серьезностью, ведь Роджер все равно не заметит веселых искр в его глазах, пока расправляется с бутылкой. — Меня не соблазнит ни бессмертие, ни вечная молодость. Роджеру, как минимум, должно польстить сравнение с Зевсом, а, как максимум, он может и не понять отсылку. Впрочем, Теннесси уже хочет вернуть шутку обратно. Или хотя бы получить за неё бутылку отличнейшего вина, но тянутся тянется за ней приходится самостоятельно на самую верхнюю полку, интуитивно Терри ощущает, что уж там-то точно лежит настоящее сокровище. Он достает бутылку, поднявшись на носочки, но не удерживает равновесие и делает шаг в сторону, покачнувшись, как корабль, потерявший управление, прямо на левую ногу Роджера. Из хороших новостей Терри не падает и не роняет бутылку, из плохих новостей, теперь Роджер может обвинить его в домогательстве, потому что Теннесси оказывается прижать к нему спиной и всё, что ему удается из себя выдавить — одно неловкое: Хмм...

Ему не стоило доверять себе, своим ногам и уж точно не стоило бравировать перед Роджером умением выпивать. По крайней мере сейчас алкогольное опьянение чувствуется раза в два сильнее, чем до этого. Возможно, от того, что в комнате резко повысилась температура, хотя, это всё еще подвал и, вполне возможно, температура повысилась только у Теннесси. Он считает до пяти, а потом все-таки решается и делает шаг вбок, из объятий Роджера, судорожно пытаясь выбросить из головы еще одно случайное прикосновение.

— Давай не будем испытывать удачу, — то, что его голос звучит так спокойно, практически чудо, — твою удачу, так как моя уже израсходована тем, что я не разбил бутылку, — ту самую бутылку, которая сейчас Терри осторожно передает Роджеру, чтобы тот её открыл. Теннесси старается Роджеру в глаза и вести себя естественно, но от этого каждое движение разит скованностью.
— И постараемся убраться отсюда прежде чем нас найдут, — заканчивает мысль, однако никуда не движется, дожидаясь и, быть может, ожидая, что Роджер вновь возьмет его руку, потому что это вышло у него так непринужденно, что Терри оторопь взяла, и он даже не стал задавать лишних вопросов. Но прямо сейчас, черт, это лишь усиливает общую неловкость, так что Терри лишь сжимает бутылку обеими руками и делает еще глоток, пытаясь разобраться в сумбуре собственных мыслей.

Подпись автора

Рядом с Роджером у Терренса возникает ощущение, будто они вдвоем сбежали с уроков, что-то из того времени, когда пропуск даже одного занятия казался страшной, возмутительной дерзостью. Терри все еще не понимает причин своего внутреннего брожения и списывает всё на алкоголь и еще на недавнее отравление (отравление ли?) чаем, игнорируя то, что жар поднимается вверх по руке, той самой, которую сжимает Роджер. На языке Терренса вопросы из серии "уместно ли это? и "не слишком ли интимно для двух парней держать друг друга за руки?" Но задать их он не решается, интуиция и предыдущий опыт подсказывают, что Роджер отшутится или скажет, что Терри придает всему слишком большое значение, или, что похуже, высмеет его. (А еще точно отпустит его руку, и это будет совсем не то, чего сейчас хочет Терренс.) Он прячет смущение и делает еще один глоток по ходу движения, но он не помогает справиться с мурашками, все еще бегающими по шее от осознания, что голос у Роджера может быть весьма чувственным, — еще одно открытие, к которому Терри пока не понимает, как относиться. Роджер прав, всё это очень похоже на прятки, вот только Терренса ловят вовсе не горничные, скорее, он сам пытается поймать мысли в своей голове, а те расползаются по углам, сливаясь с тенями и ускользая от его понимания.

Теннесси хмурится и краснеет, сегодня темнота — его друг, пусть Роджер и выводит их на свет в конце концов. На здешней кухне свободно поместятся человек семь как минимум, но сейчас тут никого кроме них с Роджером (и его комментариев). Тот словно специально привлекает внимание к своему рту и тому, что в нем есть, Терри вспоминает фразу про "черт, я сглотнул" и сглатывает сам. "Я не хочу знать, что у тебя там течет". Боги, почему это его так смущает? Хочется вырвать руку и сделать шаг в сторону, а лучше два. Терри никак не комментирует услышанное, ему нужно на воздух, а вовсе не в другие комнаты, но если слова Роджера неубедительны, то его взгляд и выражение на лице срабатывают лучше. Теннесси бездумно кивает, избегая однако прямого взгляда на парня и позволяя повести себя дальше, но бутылку вина оставляет на кухне. Мне больше не стоит пить рядом с ним. Сомнения тихие, а вот Роджер громкий, Терренс прислушивается к нему практически против собственной воли. К шагам, к шуршанию одежды и даже к тому, как Роджер выдыхает. Терренсу смутно знакомо это состояние, но все же он точно что-то путает, это лишь Зона, её шуточки, которые вовсе не смешны и теперь Терри тоже хочет убраться отсюда как можно скорее.

— Спрятали под накрахмаленными юбками? — в тон парню шепчет Терри, пользуясь этим, как возможностью повернуться к Роджеру и "о нет, черт, черт, черт". Всё совсем не так. И это, конечно, не то.
— Представь, если нам придется сразить армию горничных, чтобы выбраться отсюда, — Терри не актер, он весь шит белыми нитками, а его волнение и вовсе лежит на ладони, так что он тянет Роджера за собой в тускло-освещенный коридор, где тени скроют пятна на щеках. Теннесси сжимает руку Роджеру чуть сильнее, чем это нужно, ему бы хотелось на пару мгновений стать более дерзким и отчаянным. Тогда он смог бы остановиться и проверить. Воплотить свои странные мысли, которые ему все-таки удалось поймать. И, возможно, в итоге окажется, что прав был именно Роджер, а не он, Терренс Теннесси. Эта мысль пугает достаточно, чтобы растерять всю храбрость, о нет, он предпочтет заползти в раковину, а в данной ситуации — открыть первую попавшуюся дверь. Комната оказывается вовсе не спальней горничных, скорее, кладовкой, заполненной старым хламом, который никому не нужен и непонятно зачем остается в доме. Терри уже хочет закрыть дверь, ведь, очевидно, нет здесь ничего интересного, как вдруг замечает на стуле скомканные письма и фотокарточку, разорванную пополам. Не то, чтобы Теннесси мог пройти мимо такого. Он проходит внутрь и тянет Роджера за собой, выпуская его руку лишь для того, чтобы взять две половинки фотографии и... для начала удивиться. Потому что с черно-белого изображения на них смотрят как минимум два знакомых Терренсу человека — сам Роджер в смешном цилиндре и фраке и мужчина. Тот самый мужчина из зеркала. На фотографии обнимающий прекрасную темноволосую женщину, слишком юную, чтобы быть женой, однако как раз и являющуюся таковой, судя по тому, как собственнически обнимает её мужчина. Терренс бы поставил свой последний доллар на то, что это и есть та самая, загадочная В. д. Ф.

— Знаешь, — Терренс нарушает паузу, бросая обеспокоенный взгляд на Роджера, — именно этого мужчину я и увидел в зеркале в том номере в отеле. Еще ни разу истории в Зоне не перетекали одна в другую, но в то же время и сам он никогда не попадал в Зону с одним и тем же человеком. Это не кажется совпадением, скорее, неразгаданная загадка преследует их. Терри хмурится и отдает две половинки фотографии Роджеру, пусть полюбуется на себя, а сам разворачивает скомканные письма. Они написаны сильно позже тех, что уже прочитали Терренс с Роджером, и звучат гораздо сумбурнее, словно их писали в спешке или панике. Терри хмурится еще раз, вылавливая из письма повторяющееся желание сбежать, вырваться, выбраться, просьбы женщины, обращенные к сестре, с каждым разом звучат всё отчаяннее, будто, если та не поторопится приехать, случится что-то страшное. Неотвратимое. Терренс неосознанно делает шаг, оказываясь ближе к Роджеру. — Мне кажется, её сестра не получила ни одно из этих писем. А потом Терренса поражает еще одна догадка, — Могла ли хозяйка этого дома быть дамой из отеля?

Отредактировано Terrence Tennessee (2021-01-12 03:08:33)

Подпись автора