Мир суров и жесток, а мир журналистики вовсе воплотил всё худшее, что только можно найти, в этом Терренс не сомневался ни разу за всё время работы в Adelaide Review, а сегодня уверовал окончательно — счастья нет, спасенья тоже.

Когда Терренсу сообщили, что именно ему предстоит собрать материал для первой полосы, он попытался (попытка не пытка, верно?) напомнить о том, что он в здешней газете не для разговоров и интервью. Он занимается редактурой, корректурой, даже версткой, но не сбором материала, который предполагает прямое общение с людьми. Не то, чтобы шеф прислушался, конечно. Похоже, Теннесси попал под программу «новые горизонты» ("меня и старые устраивали") или «покинь зону комфорта» ("тут никогда и не было комфортно"), в действительности «двое наших специальных корреспондентов пропали то ли в Зоне, то ли в баре, давай, Теннесси, не робей».

Он и не робел, лишь заранее знал, что эта гениальная идея обречена на провал и что он оказался тем неудачником, который вытянул короткую палочку и был отправлен в около правительственную — "вы серьезно хотите туда... меня?" — организацию. Если Терри что-то и понимает в жизни, то лишь то, что не разбирается ни в технологиях, ни в обороне, а все его научные знания касаются литературных приемов и стихотворных размеров. Милый разговор должен получиться, ему расскажут про новейшие наработки, а он в ответ про Тима Уинтона? Времени, чтобы подготовиться ему тоже не дали, утром огорошили, в обед уже отправили, а судорожный поиск в гугле лишь подтвердил опасения — понимание большинства тонкостей светит Теннесси лет через пять, если начнет сегодня же. Собственно, так он и сделает.

Терри хмурится, поправляет рукава рубашки так, чтобы они плотно прикрывали запястья, и кидает крайне недоброжелательный взгляд на охранника, тому не приходится сейчас жариться на улице. Может, они забыли про меня и статьи не будет? Терренс не позволяет себя надеяться на такой исход, слишком хороший, чтобы быть правдой, но сам решает подождать еще не больше 10, максимум 15 минут, прежде чем позвонить начальству и сказать, что, видимо, не судьба, как жаль, он так хотел.

Проблеск надежды пропадает в ту же секунду, как чей-то голос окликает Терренса, который, однако, не сразу понимает, что в их с охранником междусобойчик вмешался новый игрок. Теннесси оборачивается, вместе приветствия молча рассматривая спросившего его парня. Терри знает, что пялиться не стоит сразу по трем причинам, но не каждый день его встречают люди модельной внешности, еще и с протезом. Так что он старается смотреть на того, под чьей ответственностью оказался, со всей вежливостью, даже не забывая кивнуть на услышанный вопрос. "Да, но лучше бы нет". Прямо сейчас Терри жалеет лишь о том, что не проходил никакие курсы, где бы по шагам объяснили, как нужно здороваться, представляться, когда будет уместно начать разговор и как его закончить. Конечно, за плечами Терри было 23 года коммуникаций с миром, но если он в чем-то и был успешен, так это в избегании такого рода дерьма. "Написать чертову статьи и исчезнуть".

Конечно же, его присутствие тут — профанация чистой воды, статья заказная, Терри был отнюдь не высокого мнения о своем месте работы, а другого пока не было. Правительству в условиях нынешней неразберихи нужно показать, что-то оно контролирует ситуацию, занимается всякими важными вещами, которые обеспечат безопасность всех граждан Аделаиды. Технологии защитят всех от Зоны. "Интересно как, если в Зоне даже фонарики не работают".

Терренс смотрит на блондина в черной рубашке, очевидно, не видевшего солнечных лучей достаточно давно, может, пару лет, раз его кожа практически не тронута загаром. Он с Терри мог бы встретиться на конкурсе местных вампиров, вместо этого — подразделение «DSTO» в Аделаиде. Мир, к тому же, полон сюрпризов.

Вместе они заходят в прохладное фойе, за одно это Теннесси готов поблагодарить блондина, чьего имени он так и не узнал.
— Терренс Теннесси, — произносит Терри таким тоном, что впору добавить "сэр и к вашим услугам", конечно же, он должен был налажать, но не в первые 15 секунд, хотя и это можно расценивать в качестве рекорда. Терренс поднимает взгляд, понимая, что его провожатый или даже сегодняшний собеседник по крайней мере на две головы выше его, так что для продолжения разговора им точно стоит сесть, иначе у Теннесси шея заболит, а так он вряд ли сможет написать что-то путное.

— Мы можем найти какой-нибудь стол, рядом с которым будет не так... многолюдно? — не то, чтобы Терри нервировали проходящие мимо люди в строгих костюмах с не менее строгими выражениями на лицах... хотя да, нервировали, и нет, он точно не похож на профессионального журналиста, но признаваться, что сегодня первый раз, когда он будет проводить интервью, Теннесси не готов. Зато он готов к новым рекордам, например, самому быстрому в истории Adelaide Review интервью.

Отредактировано Terrence Tennessee (2021-01-07 21:06:58)

Подпись автора

Подозрения не подтвердились, оказалось, Савьер Рич действительно работает здесь и даже работает руками, как бы это и не звучало, учитывая всю ситуацию. Значит, этот парень не только выглядит как модель, но ещё и мозговитый и, судя по протезу, с трагической или нет, но какой-то точно историей. Если за ним не бегает толпа поклонниц, Терри прилюдно готов сжевать собственную рубашку. Сам Терренс пока к Савьеру примеривается, если даже со статьей ни черта не выйдет, в его коллекции появится крайне любопытный персонаж, вероятно, идеальный герой для романа.

Пока что Терренс отбрасывает эти мысли, сосредотачиваясь на той работе, за которую ему платят. Конечно, кабинет-мастерскую он осматривает с интересом и предусмотрительно заводит собственные руки за спину, они ему всё еще нужны, спасибо за предостережение. Хотя кое-что в данной ситуации вызывает на губах Терри беглую улыбку, нет, конечно же, не прозрачный намек на чьи-то оторванные руки, а скорее, мысль о том, как быстро можно умереть от кровопотери в такой ситуации. Минут 20-30? Теннесси не самоубийца, по крайней мере, не сегодня.

Слова мистера Рича о том, что ему постоянно приходится переписывать объяснительные, отвлекают внимание от живописных фонтанов крови перед мысленным взором, потому что Терренс мгновенно задается вопросом "в чем собственно проблема?" Начальству не нравится почерк? И что за изверги портят бумагу в век, когда все может быть отправлено на компьютере. «Звучит как издевательство», — Терри мысленно сочувствует, но вслух ничего не говорит, он здесь не для поддержки, в доказательство у него ни помпонов, ни пипидастр, ни даже униформы чирлидершы нет.

Впрочем, Савьер, очевидно, и не ждет ничего, — ещё одна благодарность в его адрес от молчаливого Терренса, — а присаживается за стол и приступает к делу, начиная с прямого вопроса, от которого не улизнуть и не увернуться. Теннесси сглатывает и, пытаясь не выглядеть рассеянным идиотом, роется в рюкзаке, доставая небольшой блокнот размером с ладонь и гелевую ручку. Да, его предупредили, что записывать на диктофон ничего нельзя будет, а всю информацию ему придется унести в  голове или на бумаге. «Ох уж эти правительственные конторы». Нет, Терренсу определенно не хочется оказаться в австралийской пусть и комфортной, но все же тюрьме за разглашение какой-нибудь государственной тайны. Ещё и Савьера с собой прихватить — ужасно неудобно получится.

Сегодняшнее задание по многим мерках оказывалось из ряд вон выходящим для первого раза, будто вместо первого уровня его отправили сразу на десятый, где для победы необходимы полностью прокаченная сноровка, память и, пожалуй, обаяние. Терри больше не делает попыток улыбнуться, Савьер точно запомнил его как “тот самый мрачный чувак из Adelaide Review”, но какая в целом разница, блондин тоже не выглядит особенно веселым. Зато он явно сосредоточен, поменяй их местами, точно разложил бы работу Терри по полочкам и узнал всё, что требуется. Стоит взять с него пример. Теннесси прочищает горло и приступает.

— Немногие наши читатели поймут специфику работы всего “DSTO”, я бы хотел сосредоточиться на конкретном примере и с его помощью создать цепляющую историю. Что ж, писатель остается писателем, подавай ему истории, да побольше и поярче. Главное не путать профессиональный интерес и личный, Терренс избегает взгляда, но старается звучать дружелюбно. — Как давно ты работаешь в DTSO? И чем именно ты занимаешься здесь? «Желательно, без сложных научных терминов, которыми пёстрит Википедия».

Он кладет блокнот на стол и готовится записывать. Так или иначе, его начальство хочет статью про Зону, просто под иным соусом. У Терренса весь этот ажиотаж в печенках сидит, теперь каждый шаг в разлом ощущается как государственное преступление. Да, он не перестал и не перестанет заходить в Зону, наверное, до последнего разлома, возможно, у него мания, но кто не без греха в наше время... Терри хмурится, быстро записывая ответы.
— Меня предупредили, что время на интервью и составление черновика статьи до конца рабочего дня. «А потом не трогайте нас больше никогда». Мне нужно будет какое-то место, где я смогу поработать над итоговым вариантом статьи, — Терренс делает паузу, проверяя улавливает ли Савьер его мысль и то, что Теннесси вовсе не хочет мешать ему весь сегодняшний день. — Местный кафетерий подойдет, если подскажешь, где он находится. И как будет готово, мне нужно будет чьей-то одобрение, подозреваю, твоё, что я написал всё корректно.... и никого по итогу не посадят.

— Главный вопрос, конечно, помогут ли разрабатываемые технологии в исследовании Зоны? — Терри наконец отвлекается от исписанного листка бумаги и внимательно смотрит на Савьера, — И на этот вопрос можно не отвечать. Хотя шеф, скорее всего, даст мне за это по шее.

Отредактировано Terrence Tennessee (2021-01-10 05:17:57)

Подпись автора

Если Терренс и надеялся обойтись без множества заумных слов, то Савьер его надежд явно оправдывать не желал. Во всех смыслах. Непонятных слов много, а фраз всё еще мало. Терри хмурится в свой блокнот, спрашивается, как ему с этим работать? Теннесси готов поверить Савьеру, что оружие с дистанционным управлением сейчас пользуется особенным спросом, но вряд ли читатели Adelaide Review относятся к этой категории лиц, уж точно не в общей массе. Терренс давит вздох, конечно, это его задача разговорить мистера Рича так, чтобы получить нужную информацию, но, черт бы вас всех подрал, он неподходящий человек для такой работы.

Что ж, по крайней мере он сможет побыть наедине с собственными мыслями в кафетерии и сотворить что-то удобоваримое из лаконичных фраз. Мистер Рич явно не хотел становиться героем светской и не очень хроники, несмотря на всю сдержанность, его лицо, а точнее, глаза, все же выдавали проблески эмоций вроде недовольства и, кажется, сожаления. Терри отводит взгляд, все-таки нехорошо получится, если Савьер заметит эти неловкие попытки разобраться в оттенках выражений на его лице.

Какие-то вещи очевидны, например, то, как мистер Рич просчитывает риски и наконец соглашается на кафетерий. На это уходит почти полминуты, такой тщательный анализ был бы понятен, пригласи Терренс Савьера на кофе, но Терри ведь просто пытается найти компромисс, так-то он и в этом кабинете может остаться. Еще неизвестно, кому из них это больше помешало бы. Савьер производит впечатление человека, плохо переносящего незапланированное вторжения в свои дела и планы. Да не собираюсь я играть в шпиона, господи. Терренс изо всех сил старается вести себя как профессионал, но, так или иначе, с людьми трудно, в полной мере он вспоминает об этом прискорбном факте, когда Савьер в лоб спрашивает его, Терренса, мнение, хотя оно тут ни к селу, ни к городу, по крайней мере для его начальства. Что ж, по крайней мере о Зоне, в отличие от огнестрела, ему есть что сказать.

— Надеюсь, у тебя тут нет прослушки или что там еще должно быть в кабинете согласно фильмам, — произносит практически скучающе, но затем ухмыляется заговорщицки.
— Не под запись и надеюсь, без обид, но думаю, оружие с дистанционным управлением будет бесполезно в Зоне. Исходя из того, что я там видел, вещи и люди нереальны, пусть и кажутся такими. Один и тот же мир может повторять себя снова и снова с теми же сюжетами и людьми, которые будут такими же при следующем заходе, даже если удастся их... ммм.. убить, — Терренс выдыхает, сам себя удивляя такой длинной и почти что страстной тирадой. Есть какая-то доля извращенного удовольствия в том, чтобы заявить этому парню, что вся его работа — ничего не стоит в том мире. Впрочем, быть грубым не входит в его планы. Попади они в Зону, Савьер хотя бы сможет сконструировать себе пушку, а вот Терренсу от возможной зомби-атаки придется отбиваться, скорее всего, блокнотом и карандашом. Он позволяет себе легкую ухмылку, пряча её так же быстро, как и показывая, и переходит к дальнейшему вопросу.

— Судя по всё увеличивающемуся количеству людей, входящих в Зону, она, скорее, внушает интерес. Впрочем, вряд ли все сознают опасность, — Терри внимательно смотрит на Савьера, ожидая хоть каких-то всполохов интереса с его стороны, но тот бесстрастен, Терренсу остается лишь завидовать его владению собой, сам он оказывается открытой книгой и не то, чтобы ему это нравилось, — Для многих Зона становится ожившей сказкой, даже мечтой. Отсюда и часто встречающиеся в сети вопросы «как нечто столь прекрасное может быть опасно?» Место, исполняющее желания, немногим внушает страх.

Терри переводит дыхание, давая слово Савьеру, который мыслит как ученый и, кажется, отбрасывает философскую и сугубо человеческую сторону вопроса. Что ж, с его подходом трудно спорить, как и с тем, что Зона стала частью реальности, но надолго ли она теперь с ними? Этого Терренс не знал, иногда со страхом представляя, что разломы исчезнут, окажутся частью галлюцинации или странного сна, чем-то, чего на самом деле не было. Жизнь определенно потеряет большинство своих красок. Может быть, об этом он и напишет. О том, что современные технологии, так или иначе, найдут способ закрыть разломы и вернуть для всех прошлую реальность. Без намека на сказку, магию и надежду.

— Ты думаешь, Зона останется с нами? Готов поспорить, правительство будет искать способы избавиться от неё или оставить лишь для избранных, — они всё дальше и дальше уходят от официально заявленной повестки встречи, но, кажется, такой поворот события нравится им обоим больше (или Терренс обманывается, видя то, что хочет).
— Если твоей работой станет избавление Аделаиды от разломов, что ты будешь делать? Последуешь указаниям и станешь героем, обеспечившим безопасность тысяч людей? Даже если для этого тебе придется не оставить и шанса для исследования единственной стоящей загадки современности?

Отредактировано Terrence Tennessee (2021-01-14 15:21:47)

Подпись автора

Всё-таки из Савьера действительно вышел лучший журналист, чем из Терренса, который слишком поздно спохватывается, что вообще-то должен меньше болтать, а больше слушать. Впрочем, вопросы Савьера тоже можно использовать, в конце концов они многое проясняют. Например то, что сам Савьер в Зоне если и был, то не больше пары раз. Интересно почему.

— Из того, что я знаю, — осторожно начинает Теннесси, — Зона крайне вариативна, для кого-то каждый заход в неё оборачивается повторяющимися сценами и местами, а кто-то, например я, каждый раз видит что-то новое. Еще есть те, кто оказывается в собственном кошмаре. Мне кажется, что само отношение к Зоне может влиять на то, что там увидишь, но это лишь гипотеза, — Терри хмурится и прикусывает губу, он даже не ученый и, уж конечно, не эксперт в области Зоны, всё что у него есть — собственные наблюдения, но может оказаться, что он всего-навсего слишком много думает и надумывает то, чего нет. Впрочем, не он такой один, Савьер тоже много чего думает (о себе), в этом Терренс уверен на 100%.

— Люди, скорее, склонны рассматривать нечто прекрасное как безопасное, в то время как уродство внушает больший страх и сомнение, —  чего Терренс не ожидал, так как это классического философского спора о том, что есть добро, истина и красота. Нет, эта неожиданность безусловно приятная, но часть Теннесси хочет поднести зеркало к лицу Савьера и спросить, как часто, например, его самого пугаются. Впрочем, Терри бросает быстрый взгляд на протез, этот вопрос он точно задавать не будет. Дело сейчас не в том, красота ли или уродство таит большую опасность, ведь Зона может быть и тем, и другим. Вопрос как раз в том, что в итоге человечество получит и что потеряет.

— Я не совсем верно расставил акценты. Зона может обернуться не только мечтой, но и кошмаром. Думаю, что для всех пропавших она стала чем-то ужасным. Чем-то, что не отпустило их обратно, — не то, чтобы Терренсу хотелось озвучивать все возможные ужасы и сомнения. Он мог бы рассказать Савьеру об отеле, который, Терри готов быть в этом поклясться, пытался убить его с Роджером. Нет, у него нет никаких доказательств, если только мистеру Ричу не будет достаточно его ощущения, но Теннесси не был готов проверять. Стал бы он в случае смерти одной из проекций, которые мелькают в Зоне? Вопрос на миллион, но и здесь Терри не был готов проверять, по крайней мере, не собственной шкурой.

Савьер отвечает, но этого всё еще мало, один ответ рождает новые вопросы. Теннесси даже не знает, что будет хуже, если правительство не найдет способ контролировать Зону или же если найдет. И если найдется способ стабилизировать те силы, что пробуждает Зона в людях, станут ли они — правительственным оружием? Конечно, невидимость не такая уж и интересная способность, в отличие от умения управлять огнем, Терренс уже успел изучить список способностей, по крайней мере тех, которыми делились анонимы в сетях. Какие-то потрясали воображение, по крайней мере он бы не отказался от умения управлять огнем или... электричеством.

— А что если правительство не сможет контролировать Зону? Что если из неё полезет что-то враждебное? — что ж, стоит поблагодарить американские блокбастеры, картины конца света они обрисовывать умеют. Терренс в красках представил, как из множества разломов выползают сотни существ, готовых пожирать человечество, начиная прямо с их континента. Пока что отсутствие каких-либо гостей из Зоны было единственным, что успокаивало Терренса и внушало хоть какую-то иллюзию безопасности. Но если ягодки, действительно, впереди? В таком случае он первый будет стоять с плакатом «Нет Зоне» у ратуши. Или нет? Терренс тоже не герой, ему бы не хотелось допустить человеческих жертв, если Зона действительно зло, а не благо. Но открытым остается вопрос в том, какая она на самом деле.

—  Мне бы хотелось использовать некоторые размышления, ты не против? — смотрит оценивающе, задаваясь вопросом, о чем из сказанного сейчас Савьер жалеет больше всего. И все же вопрос задан больше из вежливости, так или иначе, Савьер все равно поймет, что было использовано при написании статьи. Терренс мысленно обещает себе быть аккуратным с чужими словами, но не может не думать о том, что, как минимум, две вещи заслуживают внимания. Первая мысль о том, что закрытие разломов маловероятно — "достаточная причина для паники, если подумать", и вторая, что закрытие одного разлома приведет к возникновению других. Самостоятельно до такого Терренс, пусть и хорошо знакомый с мифологией, не додумался бы, однако версия кажется рабочей. Интересно, проводятся ли уже такие эксперименты или мистер Рич всего лишь поделился догадкой? Теннесси никогда особенно не интересовался физикой, но, похоже, ему крайне необходимы знания в этой области.

К последнему вопросу он оказывается не готов, так что несколько секунд лишь растерянно смотрит на Савьера, переваривая услышанное. И вот что ему ответить, если учитывать, что никакие его мечты Зона не исполнила? Да и не могла бы — их просто не было. Терренс выразительно вскидывает брови "о, так я похож на человека с мечтами, приятно-то как" и немного медлит перед тем как ответить: Нет, но... Зона показала мои тайные желания. Терри позволяет себе усмешку, уж слишком интимно это прозвучало, словно Зона становится его персональным БДСМ-клубом.
— Оказалось, что они всё еще есть, никуда не делись. Пусть я и позабыл об их существовании. Пожалуй, для статьи этого более чем достаточно, Терри хватает свой блокнот и рюкзак, приподнимаясь со стула. Они наговорили даже больше нужного, Терренс так точно, остается надеятся, что камеры в кабинете Савьера действительно лишь фиксируют картинку. Теперь необходимо найти место и записать всё, пока воспоминания не утратили свежесть, а мысли не потеряли остроту.

— Что ж, материала хватит, я начну писать, где-то часа через два закончу, — он явно что-то забыл упомянуть, но пары секунд тишины хватает Терренсу, чтобы вспомнить, он не обозначил место, — Буду ждать в кафетерии, мистер Рич.

Отредактировано Terrence Tennessee (2021-01-19 23:10:59)

Подпись автора

Пока Терренс ищет кафетерий, он дважды оказывается в тупике — физическом, потому что не может найти это место и не может вернуться к Савьеру с просьбой о помощи (это было бы унизительно) и ментальном, потому что не может не согласиться с этим парнем. Согласиться с гораздо большим количеством вещей, чем Теннесси мог изначально представить. Пожалуй, они даже до неприличия во многом совпали мнениями и, если честно, Терри такое понимание пугало. Он искусно мог скрыть желание продолжить диалог от других, но сам себе честно признавался, что продолжил бы и дальше разговаривать с этим парнем о Зоне и возможных последствиях, которых еще только ожидает их город и весь мир, чего уж там. В голове Теннесси находит всё новые аргументы, ведь сказанные раннее казались недостаточными. Савьер, как выяснилось, был реалистом с долей здорового, по мнению Терри, пессимизма. И пусть сам Терренс поддерживал такое настроение во всем остальном, именно Зона по странной иронии судьбы отзывалась в идеалистически настроенной части его натуры.

Теннесси лучше многих знал о том, что сказки бывают ужасны, что раньше через сказки взрослые пытались предупредить детей о жестокости этого мира. Терри читал оригиналы и всегда помнил о том, что бабушку с Красной Шапочкой живыми достали из брюха волка (в версии, где они остались живы, конечно же) и что Русалочка на самом деле не жила долго и счастливо с Принцем, а умерла и всплыла пеной, так и не получив взаимности от возлюбленного. Сказки менялись, адаптировались, перестали служить предупреждением, а стали очаровывать, развлекать и иногда вдохновлять. И все же Терри считал, что в каждой сказке остается доля кошмара, как и в каждом кошмаре всегда остается надежда на сказочный исход. Скорее всего, мысли в Зоне действительно материальны, означает ли это, что Зона медленно забирается каждому вошедшему в голову?

Если это так, то не ничего странного в том, что почти каждый зашедший в Зону возвращался в неё снова и снова, не взирая на запреты и ограничения. Мир, созданный специально для тебя, действует на воображение гораздо сильнее наркотиков. На секунду Терри останавливается в ступоре, спрашивая себя согласился бы он променять реальный мир на идеальную иллюзию? Незамедлительный ответ пугает, но что пугает сильнее — Терренс знал, что согласен остаться с самого первого своего захода. И раз это так, всего пара шагов отделяет его от тех, кто бесследно пропал.

Напоминание о близости смерти заставляет кровь быстрее бежать по венам, Терренс выдыхает, когда наконец находит вывеску кафетерия, шум смеха и разговоров напоминает о том, что реально и помогает выбраться из плена собственных мыслей. Он заказывает кофе и выбирает дальний столик у окна, на котором в пластиковом горшке кто-то оставил (или расположил специально) фикус. На сегодняшний день фикус — его друг, потому что листья растения смогут спрятать Терри от всего остального мира. Делая первый глоток крепкого и очень сладкого (три пакетика!) напитка, Теннесси находит за что себя похвалить. Импровизация во время беседы в итоге дала ему больше информации, чем заготовленный шаблон. Удивительно, но сегодня он не растерялся и в итоге получил не просто пресные данные, а ценную информацию. Создание безопасных территорий, безусловно, было бы поддержано властями, если бы у них имелись гарантии, что в определенных местах разломы уж точно не появятся. Но как получить такую гарантию? Терри слышат о возможной эвакуации всего города, пока лишь слухи, но если Аделаида останется единственным городом с такого рода аномалиями, скорее всего, такой вариант и выберут для сохранения той самой безопасности, о которой теперь вещают со всех углов.

Но действительно ли им всем помогут такие меры? Мысль, что в их мире окажется возможным использование способносей, Терренсу в голову не приходила, но теперь поселилась в ней навсегда, одновременно пугая и завораживая. Пару минут он записывает свои мысли на бумагу, а потом не выдерживает и рисует на полях карикатурного человечка в маске вокруг которого летают искры и молнии — ну точно супергерой из комикса. Терри не такой уж хороший художник, но человечек на бумаге неуловимо напоминает Савьера, так что Терренс хмурится и обещает себе зарисовать его потом, но, конечно же, забывает об этом, увлекшись потоком мыслей.

Теннесси пишет о том, что возникновение нового мира не за горами и что попытки контролировать Зону пока не увенчались успехом, а может, и не увенчаются никогда. И, весьма вероятно, Зона интегрируется в существующую реальность и станет чем-то большим, чем светящимися разломы, в которые еще надо попасть.

Отдельную страницу Терренс посвящает теории о том, что при условии такой интеграции способности Зоны могут выйти за её пределы. Теннесси знает, что именно тема способностей практически не упоминается в новостных изданиях, пусть и активно обсуждается на форумах и социальных сетях. Конечно, никто из изданий и СМИ не умалчивает о существовании способностей, но везде они отмечается вскользь, словно никто не хочет обращать внимание людей на то, что потенциально может стать серьезной проблемой. Теннесси хмурится, допивая первый стакан кофе. То, что должно быть заказной статьей, превращается в нечто значительное, в серьезную публикацию, где нет пустых слов, как нет желания успокоить или напротив встревожить людей. Терренсу действительно интересно писать об этом, но чем дальше он уходит в своих рассуждениях, тем яснее становится простой факт. Такой материал не пропустят. Независимое издание еще может быть, а вот Adelaide Review... Определенно, нет.

Теннесси давит нервный смешок, "вот и пытайся делать свою работу хорошо". В порыве вдохновения он не замечает, как время достигает вечера, а людей в кафетерии становится всё меньше и меньше. Терри берет еще один стакан с кофе и возвращается к столику, не замечая, что Савьер уже стоит в дверях. В целом, Терренс не замечает ничего, все его мысли поглощены статьей и последней, еще не записанной, идеей о возможной дискриминации людей со способностями или, возможно, людей без таковых. Он не замечает и того, как Савьер подходит к нему, только звук его голоса возвращает Терренса к реальности, да так, что Терри вздрагивает и подскакивает, резко оборачиваясь и задевая локтем пластиковый стаканчик, до краев наполненный кофеином.

Кофе оказывается на рубашке, брюках и, что гораздо, хуже на всех мелко исписанных листах бумаги. Терренс не матерится лишь потому что, что прокусывает губу до крови, но его лицо белеет, а взгляд, направленный на Савьера, наполнен ужасом и безнадежностью.

Отредактировано Terrence Tennessee (2021-01-25 03:29:22)

Подпись автора

Кофе тут был крепкий, забористый, не мутная, разбавленная молоком жижа, нет, это был Бодрящий Напиток с большой буквы. Терренс даже успел позавидовать всем работникам этого агенства, счастливчики, у них есть возможность пить настоящий кофе, а не полуфабрикат, получаемый из пакетиков, которые Терри с коллегами заваривали на работе. Какая ирония.

Стол и бумага сплошь в коричневых разводах, не зря говорят, всё есть яд и всё есть лекарство, всё зависит от дозы и еще способа применения. Теннесси созерцает то, что совсем недавно было почти законченной статьей и старается не кричать. Хотя бы вслух. Все силы, вдохновение и даже слова испарились по мере того, кофе разливался, всё дальше и дальше лился, забирался под стол, по капле оказываясь на полу и осваивая новые территории. Терренса абсолютно загипнотизировал процесс и чем дальше, тем больше ему казалось, что это совсем не кофе стекает на пол, о нет, это он со своим желанием жить эту жизнь падает с тихим стуком вниз, собираясь коричневой жижицей на самом дне. Собираясь так и остаться внизу, не предпринимать никаких попыток выбраться. Его ничего не спасет, эти в конец измоченные листы тоже. Теннесси меланхолично думает, как бы ему сказать начальнику, что "всё пропало, сэр". Однако начальника тут нет, зато есть Савьер, которому Терренс траурным взглядом дает понять, что крайне смело предполагать наличие копий. Хоть каких-то.

Савьер, похоже, верно расшифровывает взгляд, вот только атмосферу не улавливает. Пока Теннесси мысленно прощается с премией и, возможно, работой, мистер Рич берет один из промокших листов, край которого начинает отламываться прямо в его руках, и предлагает попробовать просушить. Прежде чем Терри успевает съязвить и заметить, что мертвому припарки не помогут, Савьер и сам понимает, что ситуацию это не спасет. Терренс делает очень глубокий вдох и задерживает дыхание, смысла злиться на Савьера нет, ведь он не виноват. А вот сам Терренс, зная про свои кривые руки, мог и не брать кофе или хотя бы пить его рядом с важными бумагами. Терри раздраженно покусывает нижнюю губу, на злость у него, может, и не остались силы, но вот на самобичевания и чувство вины... всегда пожалуйста.

Пока Теннесси занят стратегическим совещанием с тараканами в голове, Савьер уже проанализировал ситуацию и пришел к единственному, но все еще неутешительному выводу, о том, что статью придется писать с нуля и писать прямо сейчас. Терренса его вопрос немного выбивает из мини-депрессии, но с ответом Теннесси не торопится, не потому что вредничает, а потому потерял счет времени и не помнит, сколько минут потратил на текст, а еще не уверен, что во второй раз потратит столько же. Сейчас он устал, выбит из колеи и, надо признать, расстроен, а такого рода эмоции никогда не влияли положительно на его работу, так что в итоге Терри отвечает молчанием и неопределенным пожатием плеч, которое одновременно может значить как "я не знаю", так и "иди ты к черту".

Последнего Савьер явно не заслуживает, так как пытается помочь, правда, пытается и делает всё возможное, даже больше, так что Терренс начинает чувствовать себя обязанным. Хотя бы поблагодарить. У него и правда нет запасных тетрадей и листов, лишь записная книжка, исписанная наполовину. И если уж быть реалистом, второй её половины не хватит для того, чтобы вместить статью целиком.

— Спасибо, тетрадь была бы кстати, — ему почти удается вытравить грусть и безнадежность из голоса, но и до счастливых ноток ему далеко. Намокшая рубашка наконец дает о себе знать, Терренсу некомфортно не только из-за сырых участков на одежде, запах кофе словно въелся в кожу и теперь щекочет ноздри, напоминая о провале не только пятнами на листках. Персонал кафетерия вычистил стол и даже принес бумажные полотенца, на которых теперь были разложены промокшие листы, но в лучшем случае можно было собрать с каждого листа по паре предложений, в худшем — угадать несколько слов. Как ни странно, его зарисовка на полях почти не пострадала, только размылась. На секунду Терри хочет отправить её начальнику вместо статьи и получить диалог в духе:

— привет, шеф, у меня нет статьи, но если кое-что получше...
— и что же?
— рисунок из статьи!

Всё-таки уходить надо красиво, креативно, так, чтобы после твоего ухода слагали легенды и вспоминали того самого чувака, которого шеф нахер послал ни раз, и не два, а целых пять... Терренс тяжко выдыхает, нет, ему всё еще нужна эта работа, чтоб её.

— Нет, только не кофе, — выдыхает слишком резко, профессионализмом тут и не пахнет, на самом деле единственное, чего хочет Терренс, так это надраться в хламину.
— У вас тут нет ничего покрепче, да? Чего-нибудь прозрачного и высокоградусного? — Терренсу бы сейчас идеально зашла настойка из яда прибрежного тайпана или любой другой змеи. А впрочем, зачем ему настойка, если и сам яд прекрасно подойдет? Но нет, мысли о смерти — пройденный этап, по крайней мере в этом Терри себя убеждает, да, бросая беглый взгляд на Савьера, не при свидетелях. И этот аргумент перевешивает остальные.

— Ты серьезно собираешься сидеть здесь со мной еще два, а может и больше часов? — Терренсу не хочется звучать грубо, но вежливостью в его интонациях и не пахнет. Терри чертовски неловко из-за всей этой дурацкой ситуации, в которой он оказался и куда втянул Савьера, и это при всех усилиях не облажаться сегодня и хоть раз сделать всё нормально. Но нет, нормально — не для него и не про него. Мысли расползаются ядом, взять бы их и придушить, но только в теле одна сплошная слабость и тошнота, Терренс только сейчас понимает, что съел за день подсушенную булку с каким-то кремом, то ли апельсиновым, то ли лимонным.

— Мне вот не хочется, — признается с обреченным вздохом, понимая, что всё это лишь вопль в пустоту, не хотеть чего-то могут дети или крикливые подростки, но не сотрудники Adelaide Review. Не хочется, но надо, Терри, надо. Думать и решать возникшую проблему, главная из которых — нехватка времени.
— Когда у вас тут всех выгоняют из здания? Тетради мне уже не помогут. Статью нужно завтра утром отправить начальству, так бы с заверенными листами я в офисе перепечатал бы текст, но раз я остался без, хм, материала, сейчас мне нужен компьютер. Буду печатать начисто. У вас тут есть что-то, что не требует секретного уровня доступа?

Отредактировано Terrence Tennessee (2021-02-09 23:47:37)

Подпись автора

Пазл не складывается. Терренс ловит дежавю, когда заходит вслед за Савьером в кабинет. Вокруг все серое, почти что стальное, и Терри наконец вспоминает себя, свои 9 лет и тот период, когда он начал увлекаться пазлами — отчаянная попытка маленького мальчика хоть что-то держать собранным, пока родители разводятся и решают, как быть с плодом своей когда-то большой любви.

Терри в деталях помнит тот особо вредный пазл, который ни в какую не хотел собираться. 5 тысяч элементов — скалы, бушующее море из десятков оттенков чёрного, синего и темно-синего с вкраплениями фиолетового и бирюзового, собирать было интересно, даже азартно, Терри не любил соперничать с другими, но в борьбу с кусочками картона втянулся. Сложнее всего ему далось небо — огромное серо-стальное небо на половину картины. Терри за неделю собрал скалистый берег, волны, разбивающиеся о скалы, но небо еле-еле осилил за месяц. Переставлял, состыковывал, разбирал и начинал заново, цепляясь за единственное облачко в верхнем левом углу и пытаясь от него добраться до правого края. Снова и снова.

Тут тоже всё было серо-стальным. Можем, поэтому ничего и не получается? Жаль, что Савьер отказывается выпить, Терренсу неожиданно хочется увидеть его, теряющего контроль, менее идеального, с растрепанными волосами и пьяными глазами. Мысль обжигает и прячется в подсознании. Нет значит нет, Терри не настаивает, пусть и не понимает, что выпить Рич отказывает здесь и сейчас, а вовсе не в принципе. Теперь в мысленном досье на Савьера добавляется новая характеристика — «За ЗОЖ», и это не вносит никакого диссонанса в формирующийся образ. Окажись Савьер спортсменом, Терри бы не удивился, и бровью бы не повел, узнай, например, что у Рича уже есть докторская степень и куча благотворительных проектов вроде помощи голодающим в Африке или спасения черепах на Кайманах. Терри бы на это лишь кивнул, подтверждая, да, этот парень из таких, успевает всё и везде, при жизни памятник поставят и биографию составят. Ну, или, скорее, страницу в Википедии.

— У тебя должны быть и более интересные дела, чем возиться с горе-репортером, — который запорол своё первое интервью, — последнее не озвучивает, он итак наверное выглядит в глазах Савьера полным неумехой. Обычно Терри было бы плевать, он бы съежился, слился со стеной или спрятался бы под столом (хотя бы мысленно), но сейчас ему почему-то хочется казаться лучше, надеть свою лучшую маску. Вот только у Терри их нет. Есть только он, немного неуклюжий, не очень забавный и крайне стеснительный Терренс Теннесси.

Когда Савьер выдаёт свой ноутбук, Терренс сразу понимает, что это ошибка. Ноут явно дорогой, а дорогим для Терри было всё, что стоит больше ста австралийских долларов, так что ответ он выпаливает мгновенно и очень твёрдо: Ну уж нет. Если я что-то сломаю, мне почку продать придётся, чтобы расплатиться, - выгибает бровь, пытаясь убедить себя в том, что Савьер не хочет на самом деле увлечь его на дно долговой ямы. — Стационарного нет? На нем еще есть шанс, что я... — морщится, отказываясь признавать вслух собственную слабость, но хуже уже не будет, верно? — Не ладятся у меня отношения с техникой, если я не ломаю что-то в первые пять минут, это уже чудо, — хмурится, стараясь не смотреть на Рича, понимая, что для человека, напрямую работающего с современными технологиями, он должен звучать как допотопный динозавр или престарелый дедушка (если честно, Терри бы выбрал динозавра).

— Будет отлично, если сможешь повторить тезисно, — нет, это вовсе не попытка перевести тему, Терри вертит в руках ручку с каждой секундой чувствуя себя всё большим идиотом. Конечно, то, что их никто не будет выгонять — хорошая новость, но вот от мысли остаться наедине с Савьером на всю ночь становится малость неловко. "Меня не должно это смущать, не должно же?"
— Проще всего мне будет наговорить текст, — отвечает после небольшой заминки, втайне наблюдая за тем, как Савьер ловко открывает газировку руками, Терри и забыл, что у него протез. Он чуть было не спрашивает, что случилось, но вопрос вышел бы личным, а они ещё не закончили работу. Терри прикусывает губу, сдерживаясь, и тянется за энергетиком и открывает, предусмотрительно отходя от ноутбука подальше. Почку продавать до сих пор не хочет.

Пазл не складывается еще и потому, что тот, кто со стороны кажется роботом, проявляет самую что ни на есть человечность. Савьер, может, и разговаривает с безразличием и взгляд у него ничего не выражает, но он находит тетради, остаётся помогать со статьей, а ещё покупает еду и энергетики, явно понимая, что без них пережить эту ночь не удастся. Терренс косится на парня, пока вертит банку, ему неловко от этой заботы, словно деловое общение все же переходит во что-то личное и, наверное, глупо этого стесняться, уж точно не нужно анализировать и искать причины. "Просто делай свою работу, Терри, ты сюда не друзей заводить пришел." Верно, всё так, вот только Терри делает глоток, а потом ловит взгляд Савьера и произносит негромко, но с отчетливой теплотой: Спасибо.

А потом снова делает глоток, радуясь, что так можно скрыть лицо и расползающийся румянец, и тянется за гамбургером, который приятно шуршит в руках, а вот прилипшая рубашка неприятно хлюпает, напоминая о недавнем инциденте. Терри вздыхает, думая о том, что тратит не только свое, но и чужое время, а вот как его компенсировать — непонятно. Муки совести прерывает восхитительный запах, гамбургер выглядит аппетитно, тут-то Теннесси и вспоминает, что гордой (и бедной) душой обошел сегодня почти всю еду стороной. Он откусывает кусок с явным вожделением (кто ж знал, что кусок мяса и поджаренная булка могут создать поистине божественную квинтэссенцию вкуса?) и глотает даже не жуя, мгновенно желая поблагодарить Савьера за еду, но в итоге может лишь смотреть на парня с восторгом и жадно откусывать куски, которые даже прожевать толком не выходит.

— Это пища богов, — только и может выдать в конце, чувствуя умиротворение и отсутствие какого-либо желания работать, правда, ощущение, что еду ему как раз и придется отрабатывать. Своим телом, о да, – мысленно фыркает, представляя как будет натирать тут пол или поливать до блеска стол, а может, Савьер заставит его сделать что-то более изощренное. Терри отгоняет такого рода мысли и тянется на этот раз за картошкой, очень хочется занять чем-то рот, так хотя бы не будет желания сказать еще что-то неловкое.

— И да, работа. С тебя тезисы, с меня план. Печатать на твоем ноуте не буду, это чревато, — Терри надеется, что звучит убедительно и уверенно, вот только руки перемазаны сырным соусом, а картошку он съедает с быстротой участника соревнований по скоростному поеданию. Вряд ли это добавляет ему баллов (вряд ли ему хоть что-то добавит баллов).

Тут действует тот же урок, что и с давным-давно собранным пазлом, — можно контролировать кусочки картона, но не вещи, касающиеся поведения других людей.

Отредактировано Terrence Tennessee (2021-04-04 01:25:20)

Подпись автора