– Так, Эмма, без паники. Конечно, поможет. – Подбадривал Эндрю со знанием дела, видимо, восприняв волнение Эммы как отчаяние. А отчаиваться не нужно! Нужно заткнуть нос (или уши? Какие-то парные отверстия в области головы, нет, точно нос), колотить в грудную клетку и вдыхать воздух в рот. Потом пациент откашляет воду, в смысле снег, и воспрянет. Нельзя же его здесь бросить, это просто бессердечно: человек вот упал и лежит, а его уже похоронили. Если так хоронить каждое бездыханное тело, то в ближайшем районе просто закончатся алкоголики. – Если хочешь, я помогу, – настаивал он, потому что не заметил, как с ним был провернут фокус с иллюзией здравомыслия: когда вроде отлив опьянения прошел, внезапно открывается убеждение, будто ты прекрасно все понимаешь – а потом идешь в ближайший магазин и просишь продать себе журнал, тебе, конечно, будут насаждать какую-то блажь, что здесь журналы не продаются, и тут ты с ухмылкой космического просветления вытягиваешь брошюру по скидкам и акциям магазина и пытаешься подловить кассира фразой: «А это, братан, по-твоему, что?»; короче говоря, Блейк был уверен, что человеку плохо, и человеку надо помочь. То, что у человека глаза были намертво застывшими, Эндрю не смущало, потому что он даже не потрудился рассмотреть физиономию того, кого собирался спасать. Ему было достаточно беглого взора на предмет знакомо лицо или нет (не в том он сейчас состоянии) – собственно, та же история и с третьим членом замерзшего экипажа. – Приятно, – улыбчиво кивнул Энди и добавил: – С Аделаиды, – несмотря на то, что вопрос о происхождении присутствовавших скорее всего нес риторический характер. А вот диалог про трубы (или не трубы?) он непонимающе провтыкал. Наверное, товарищ вот этого бедолаги просто что-то уронил, и его, кстати, можно позвать – однако мысль почему-то прошла мимо головы, особенно, когда Артур высказал блестящую идею. Эндрю одобрительно щелкнул пальцами в сторону английского туриста. – Точняк! – подсел к телу и расстегнул пуховик, попутно шаря рукой в поисках документов. Освободившейся рукой он изобразил пригласительный жест Эмме, предполагая, будто она согласна делать искусственное дыхание. Карманы на свитере не обнаружились, внутренние от пуховика были пусты, зато в штаны оказался заправлен ствол. Эндрю равнодушно отложил находку (подумаешь, пистолет, ерунда какая) и застрял взглядом на собственных пальцах. Поднеся их ближе к лицу, он ощупывал их и, недоуменно нахмурившись, всмотрелся в пятно на свитере. Как будто этого было недостаточно, чтобы сложить два плюс два, Энди задрал свитер, а потом одним махом следующие слои одежды. – Бля, – многозначительно издал он и проводил взглядом вооружившегося кочергой Артура (что вопреки безусловной смертоносности кочерги выглядело, тем не менее, комично), который собрался обчищать все добро в доме, видимо, возродив в себе дух колонизаторского прошлого нации. Ладно, насчет кочерги чувак прав, а насчет того, что он сказал – непонятно. Эндрю почти все прослушал, неосознанно выцепив из всей речи только что-то там про «сухое» и «выпить». Блейк посмотрел на Эмму – он не помнил ее предпочтения касательно сухих напитков – и выпрямился. Он попытался ногой подкинуть пистолет, но тот не подыграл плану Энди пойматься на весу, поэтому пришлось поднимать традиционным способом. Энди хотел поначалу пристроить пистолет в карман куртки, но вспомнил, что это чахлый номер, и сунул за спину в джинсы, если честно, надеясь, что пистолет не пригодится. Но даже он вполне понимал, что ножевые ранения из неоткуда не берутся, и очень навряд ли покойный предпринял попытку самоубийства ножом в печень (Эндрю, печень же не там находится), если у него был пистолет. Перебирая ногами по ступенькам (подлость проектировщика не ведает границ), Блейк внезапно задумался, а пригодна ли вообще пушка, но вслух задаваться эти вопросом не стал. На самом деле, вопрос есть получше – скоординируется ли прицел у Энди в случае чего, ведь его разовый опыт сводился на удачу, а не на навык, однако об этом как раз он и не подумал. А вообще вряд ли оборона понадобится, в конце концов, это местные что-то между собой не поделили, какие могут быть претензии к троице случайных проходимцев? Им бы найти что накинуть и какую-нибудь лопату, дабы выкопаться. Эндрю очень фрагментарно помнил какую-то короткометражку (или видеоклип?), где люди пытались выбраться аналогичным способом из заваленного лавиной здания, и лишь благодаря этому лопата представилась частью плана. В остальном голова свистела не меньшей пустотой, чем царившая в коридоре на втором этаже: стенка раз, стенка два и сплошные двери. Энди безучастно провел ладонью по ближайшей к себе – ни намека на ручку – не менее безучастно отшатнулся (вместо того, чтобы отойти) и пнул дверь ногой, причем замахнулся так, будто ее требовалось выбивать, а ведь она даже не была заперта. Пригласительным жестом он пропустил Эмму с Артуром, чтобы нечаянно на них не наступить, и проследовал внутрь, по-видимому, помеси кухни и столовой. И если коридор был совершенно минималистичен, то за дверью ожидал какой-то тайфунный хаос. Количество перевернутых вещей складывало впечатление, что все это – часть задумки интерьера. Под ногами хрустели одноразовые вилки с ложками, а Блейк едва-едва не наступил на кастрюлю, хотя она все равно успела покатиться и с драматичным звоном удариться об открытую дверцу одного из нижних ящиков. Как раз отсюда, похоже, и высыпалась пластиковая посуда. Эндрю захлопнул ящик и, завидев раковину, потянулся к пакету со стаканами. Вода из-под крана была прохладной, и пусть Энди до сих пор чувствовал себя промозгло, как же было приятно освежить горло. Просто блаженство – а еще по лицу бы этой прохладой, ага, супер. Так, что тут у нас? Эндрю покрутил прозрачный флакон с дозатором, от которого до слез едко пасло спиртом вперемешку с… «ароматом яблочного фреша» – сообщала этикетка антисептика. Яблочного так яблочного, как скажете. Кухня, несмотря на беспорядок, явно обустраивалась по сугубо функциональному принципу и как будто бы предназначалась для использования одной персоной: привинченный к полу стол (с царапинами и кровоподтеком) – один, стул складной – один (уныло валяется и нуждается в заботе, украшен носком), зато провианта, похоже, должно было хватать на целый батальон. Энди попытался пофантазировать со стулом, но пригодность конкретно этой мебели равнялась нулю. Все, что он (в смысле, стул) умел делать, – это накреняться и заново падать. До свиданья, короче. – Ого, вековой запас кокаина, – удивился Эндрю, а потом прочел надпись на пакете, – а, не, просто соль. – Он закрыл шкафчик и распахнул следующий, наполовину заставленный какими-то удручающими упаковками. Энди без особого энтузиазма взял один из этих черных кирпичиков и разглядел рисунок кофейного зерна. Видимо, производитель сделал ставку на лаконичную элегантность, однако переливающаяся позолота каллиграфического шрифта была с натяжкой читабельной. Слоган, завершающийся томным многоточием, приглашал встряхнуться. Нет, спасибо, что угодно, кроме этого. А вот пачка чая была более убедительной. На Эндрю смотрела очень счастливая – как будто вовсе и не от чая – желтая мордочка и предлагала «очаительное веселье», а еще этот «класс» рукой. Внушает доверие, берем! – так бы Блейк и поступил, если бы позади коробок с чаем не притаилась бутылка. И хотя все признаки на лицо и сомнений не вызывали, отсутствие этикетки само собой подталкивает крутануть крышку и понюхать. – Должен же тут быть холодильник? – а не было его. Энди обошел по кругу помещение (проигнорировав пару ящиков с настоящими, многоразовыми приборами и канцелярией, в одном из которых какого-то предмета точно не хватало) и обнаружил лишь пустующую морозилку. Понятно, питаются местные исключительно крупами и заварной лапшой. Ни рыбы, ни мяса, ни птицы, ни овощей, ни фруктов, ни соков – только антисептик с ароматом яблочного фреша. Неудивительно, что произошла бытовая поножовщина. Заедать макаронами – любой озвереет! Поэтому заедать они и не будут. – Немного не твой сорт травы, да, Эм? – улыбнулся Эндрю. Ничего страшного, вряд ли мисс Риттенхаус ни разу в жизни не опрокидывала чистоганом. Конечно, она может вскипятить чайник и испортить себе настроение кофе, который призывает встряхнуться, или бросить чайный пакетик, однако она явно тоже замерзла и вроде была взволнована. Чтобы это исправить, потребуется целый литр такого вот «очаительного веселья». – Нет, ну, теплую водку мы пить не будем, – сказал добродушно Энди и, вытянув стаканы, зачерпнул ими льда из морозилки. Выстроив их в рядок, он закатал рукава и пронес бутылку над стаканами. – Надолго, Артур, гостишь у нас? – Эндрю по привычке чуть было не подтолкнул стаканы, словно они могли бы скользить, но они не могли, они же пластиковые. Так что он просто вручил по рукам самый согревающий в мире напиток и, цокнув языком вместо «дзыня», выдал первое, что пришло в голову: – За дружбу народов! – после чего одним глотком влил в себя сто грамм. Возможно, Энди стало бы паршивее, чем было, но он же не пальцем деланный. К тому же, судя по всему, до этого он находился в состоянии, когда весь организм пытался понять: мы пьяные? Или трезвые? Мы отравились? У нас похмелье? – теперь все встало на свои места. Мы немного выпившие. Предварительная этому событию свистопляска, разумеется, не могла не наложиться, поэтому глаза у Эндрю остекленели сию же секунду, однако во всем остальном стало даже лучше. И вообще, в кухне был такой уютный свет и компания просто загляденье. Только вот что-то там, за спиной, что же это? А, ну да, они ведь в Зоне, на первом этаже лежит труп, которого кто-то прирезал, и Энди с этого трупа забрал пистолет. «Вот это я резвый» – пронеслось в голове, пока сам Блейк, не глядя, оторвал бумажное полотенце и на чистом автоматизме протер гарнитур. Он вернул бутылку на место и прикрыл ее коробочками с чаем так же, как и было – вариант конфисковать водку был по-своему привлекательным из-за стоящего на улице холода, однако к сему варианту сразу прилагалась перспектива застрять здесь ужратыми в сопли, особенно учитывая, что ничего калорийнее вареных злаков меню не гарантировало. Энди только успел открыть рот, чтобы справиться, не голоден ли кто, но застыл, услышав из коридора короткий писк. Следом едва уловимо по звуку как будто бы захлопнулась дверь. Точнее, казалось, будто дверь очень плавно закрылась, практически бесшумно, и Эндрю мог поклясться, что не будь сигнала (разблокировка?) и протянувшегося ощущения в ногах (по полу что-то на мгновение завибрировало, очень издали и почти незаметно), он и не обратил бы никакого внимания. Ожидая услышать приближающиеся шаги, он стрельнул глазами в сторону выхода из кухни и указал рукой на дверь, имея в виду, что ее необходимо закрыть, но никакого движения не было. Непонятно как-то! Человек вышел в коридор и испарился, что ли? А, или он, наоборот, зашел? Блейк забрался рукой под куртку и медленно подошел к проему. Пустой, каким и был, коридор. Вопрос на засыпку: откуда раздался звук?

– Нож? – Блейк растерянно похлопал глазами. – Ну ты и жесткая, – он, как бы в шутку осуждая, покачал головой. – Ножа внизу не было, и тут где-то наверняка можно найти его, но... – Эмма в промокшей рубашке с ножом в руках зрелищем было бы впечатляющим, достойным настоящей киноленты, и стремление при себе иметь хоть какое-то оружие Эндрю показалось оправданным, и, тем не менее, нож в его понимании был бы перебором. Впрочем, это не ему решать. – Короче, где-то в ящиках ножи наверняка есть.
Из-за того, что он был на тот момент весь процессе поисков чем бы согреться, Эндрю думал самую малость примитивно (ну конечно, в любом другом случае он сама нетривиальность), и у него не возникло ни единой мысли, что мадемуазель, возможно, подключила внутреннюю Нэнси Дрю и просто выясняет обстоятельства. Энди никогда бы не сказал, что у него есть своя внутренняя Нэнси Дрю, но к чему? если и без лишних представлений это видно невооруженным глазом – вон как рыскал и предметы искал, даже лупа не нужна. Правда, из путного он нашел только пистолет и водку, а им бы пуховиков – жаль, никто не складирует верхнюю одежду на кухне, чтоб далеко не идти – но не все сразу. К тому же, водка испокон веков помогает принимать разумные и правильные решения, а это как раз то, что нужно.

Когда Эмма своими ледяными пальцами потянула за рукав, Эндрю, во-первых, был не вполне согласен с этим тактильным тезисом, потому что собирался всего лишь выглянуть и учудить ничего не надумал, во-вторых, подумал, что Эмма просто снеговик (снеговична? снеговушка?). Чтобы сбавить обморожение и то волнение, которое Энди воспринял как утрированное подградусным кокетством (он же не видел, что барышня схалявила со стопкой стаканом), он снял куртку и накинул ей на плечи, точнее, хотел накинуть на плечи, но немного не рассчитал и определил на голову – оно вроде само собою поправилось – а следом, похлопав Эмму по плечу (на этот раз не промахнувшись) в качестве поддержки, протараторил: – Небоисьятолькопосмотреть. – Хотя Эндрю послушно отозвался на возвращающий жест и по натуре своей человеком был не спорчивым, ему вот лично не казалось, что его развернули справедливо и что здесь есть о чем размышлять. – Ну, да… Похожемытутнеодни… – Блейк заторможенно кивнул, собираясь с мыслями, чтоб договорить. – Нонасведьбольше? Да? И мы, – Эндрю театрально замахнулся рукой в сторону, обобщая себя с Артуром, – в-оруж-ны! – Не будь Энди подвыпившим, то звучал бы, вероятно, более убедительно без слегка отказавшей дикции (хотя он был весьма далек от речевой стадии «палата реанимации» как минимум в силу слишком малой дозы; просто ему, как человеку, который говорит быстрее, чем успевает подумать, немного развезло рот), однако колоссальной разницы в принятии решений и решительности как таковой в сравнении с его кристально трезвым состоянием не было: разве что наверняка бы говорил потише, осекаясь на потенциал быть услышанным еще не представленной компании, и вряд ли лыбился бы все время – все же настроение у сложившегося происходящего было тревожным. К тому же, в процессе ранее спровоцированного отходняка дистанция между обдумыванием (сюда же – пояснением) и действиями была сокращена практически до нуля, и сейчас у Энди сознание чуть расширилось – но этого было достаточно, чтобы он внезапно уловил контекст, в котором могло быть воспринято сказанное им, учитывая, что Эмма прямо задавала ему вопрос об умении обращаться с огнестрельным оружием, на что он, если правильно помнил, легкомысленно отмахнулся. Вообще использовать пушку Блейку действительно не в новинку, но правда в том, что хоть опыту ему не хватало, сам факт наличия в руках пистолета именно с прилагающейся, скажем, «внештатной ситуации» его не смущал, потому что как раз в таких обстоятельствах Энди и приходилось держать пистолет, и это все же отличается от опыта тренировочной стрельбы тем, что использование на практике оружия в этом случае подразумевается скорее гипотетической вероятностью: одно дело учиться стрелять и совсем другое – самоуверенно хвататься за пушку. А сейчас к этому самоуверенному виду Эндрю, по-видимому, прилагалось то, что с Эммой они были знакомы и далеко не при таком раскладе, который сейчас происходил. (Естественно, человек с пистолетом в руках вызовет опасения, но если с ним сталкиваться впервые, на такое поведение не будет накладываться предварительного впечатления; с одной стороны понятно, что кадр на первый взгляд ромашкового типа не перевоплотится в развязного отморозка с огнестрелом, с другой, вероятно, немножко неожиданно, если драящий стаканы (пф, стереотипы, общепит вообще-то снабжен посудомойкой, никаких стаканов Энди не драил) парень сует за пояс ствол и потом вытаскивает с как бы рисковым намерением разведать обстановку.) – Тс… А-га, – Эндрю с озарением в глазах мотнул головой и покрутил пистолет в руке, – янепокл… Я-не-поклонник… такихигрушек, есльты… Если-ты-об-этом, – Энди внимательно посмотрел на Эмму (ибо объяснение в первую очередь было для нее), по сути, пытаясь донести, что настроен немедленно друг друга понять. – Янех-чу… Не собирался, короче. Это-для-вида, сечете? – Он решил, что это в нужной мере должно утрясти переживания на предмет того, не примется ли он за стрельбу. – Но я могу. – Эндрю, на мгновение стерев улыбочку – все очень серьезно, ничего смешного, наконец поставил точку и, выдохнув, будто только что вынырнул из неведомой глубины, закрыл тему. Он хотел было добавить, что ему жаль того невезунчика на первом этаже, что он против всяких там агрессий и жестокости (осознанно с этими мыслями Эндрю себя соотносил только из-за поддатости), но он уже решил, что лимит на откровения исчерпан, и вообще хватит с них отвлеченных разговоров, пока его не поперло в какие-нибудь непредсказуемые дебри.
Хорошо. Они могут посидеть на кухне (Энди рассеянно улыбнулся какой-то невысказанной шутке) то время, за которое постороннее присутствие либо напрямую обнаружится, либо окажется на безопасном расстоянии от них. Переждать, пожалуй, звучит рационально, но это не очень созвучно с Эндрю на данный момент. Быстрее, что-нибудь делать! Ходить! Да, точно, выйти в коридор, вот, что сейчас всем точно надо! Однако, как бы сильно конечности не требовали расхода активности, командной дипломатии не попишешь, так что придется подключить терпение. Эндрю уселся на тумбу с ящиками и проверил магазин – хватит на пять выстрелов и желательно не в молоко, если ситуация сведется к необходимости стрелять. Помпезно сказано для человека, который в своей жизни стрелял дважды. – Ты хочешь, типа, переждать? Типа, пока «он», – Энди указал пальцем на дверь, – не уйдет? Номыжзастрянем. Предлагаю… Выбираться. Намнужнлопа… Нам, говорю, нужна лопата. Выходзанесло. Выкапываться лопатой будем. – Следующим (или предыдущим, неважно каким по счету) пунктом была соответствующая погоде одежда, однако эту мысль уже высказывал Артур, а вот про лопату, помнится, Энди так и не упомянул доселе. Но ни одежду, ни лопату найти на кухне не получится, в этом весь смысл и главный повод не высиживаться тут, если уж кто-то поблизости бродит, незапертую дверь он навряд ли оставит без внимания, короче говоря, шило на мыло – что они могут столкнуться средь коридора, что здесь. – Нет, народ, пошли. Здесь… мы-как-в-западне. Настроемысправимсь. – Он встал с тумбы, наступив в бесхозно рассыпанные под ногами приборы и пнул вилку. – Пиу, – улыбнулся Эндрю и рукой позвал к двери. Звуки-то прекратились, и коридор однозначно пуст. –  Нет-тут-никого, – выйдя наружу, Энди помахал рукой и, убрав пистолет в джинсы, изобразил телефонную трубку. – Алло, все чисто!
Несмотря на всю железную надежность плана, пара нюансов учтена не была. Кто бы мог подумать! Проблема, ну или так, скорее проблемка, в том, что остальные двери были заблокированы, вероятно, каким-то новомодным магнитным ключом, и не нужно быть гением, чтобы догадаться, чего троице не хватало. Караоке. Ой, то есть кард-пропуска. По крайней мере, каждая дверь обеспечивалась тем, что, видимо, являлось электронным замком с маленьким красным индикатором. Энди, само собой, на проверку потолкался в одну из дверей, но да, красный значил «закрыто» (удивительно). Блейк вернулся к кухне, посмотрел на отсутствующий огонек и потянул дверь, но лампочка не мигнула красным. Не мигнула в принципе. Оборотная сторона замка, то есть замок изнутри помещения, то есть Эндрю не имеет ни малейшего понятия, как эта шляпа зовется, – выглядела аналогично своим близнецам на остальных дверях с той только разницей, что фонарик горел, но горел зеленым, и это должно значить «открыто». А отсутствие подсветки с внешней, в свою очередь, должно значить, что замок с внешней стороны неисправен? Попытки производить усилия бурной мозговой деятельности отразились глубочайшим недоумением в лице, вот-вот, и появится бегущая строка «error error adsfdfkjrgrl». В досаде от того, что никак не понять этот ребус, Энди пихнул кухонную дверь по электронному замку, и она, финально отмучавшись этой экзекуцией, со свистом хлопнула. Аппаратура, заменявшая скважину и ручку, просигналила приглушенным писком и зарделась красным огоньком на индикаторе. – Ой, – Эндрю, сложив руки за спиной, отшагнул в сторону, будто он здесь вообще ни при чем, и выдал самую невинную это-был-не-я улыбку из всех возможных, надеясь, что Эмма с Артуром вовремя отвернулись, ничего не увидели и не расстроятся, что путь к водяре крупам закрылся. Кстати, пропуск же должен быть не только у того, кто шастает по этажу. – А у меня идея! Давайтьвернемсь к трупу и поищемпрпск при…– Энди изучающе уткнулся взором в стену, параллельную кухонной двери, и потянулся к ней рукой, – нем, – договорил он, ковыряясь в отверстии в стене. – Опаньки… – Блейк ладонью поймал вылетевшую пулю и, отойдя спиной к двери кухни, сложил пальцы «пистолетиком», словно бы целясь в стену напротив. Наконец-то ребус правильной сложности! С промахом в стену все понятно, никаких вопросов, пусть для ясности было совершенно необязательно производить все эти телодвижения, но с телодвижениями-то нагляднее и круче, тут, пожалуй, без претензий. Но поставленные ранее вопросы касательно одежды и лопаты хоть с пальцами пистолетиком, хоть без них оставались нерешенными. В общем, у Эндрю была идея обследовать мертвеца на предмет пропуска, мертвец наверняка местного разлива, а не скиталец из Аделаиды. (Ну, это явно, потому что на нем было куча разной одежды, включая пуховик. Или нет? Или он мог тоже быть австралийским пришельцем и к моменту смерти оказаться уже в экипировке, успев сориентироваться средь всех дверей? Тогда как он перемещался по дому, не имея пропуска?) Отличные загадки, жаль, Энди не задался ими. Но зато он догнал остальных. – Да, кочергатожвариант. – На этот раз в открывшуюся дверь Эндрю влетел первым, не обратив внимания на то, как перешагнул через валяющийся ботинок (пару к которому можно было обнаружить под дырявом свитером на отодвинутом подвижном кресле в углу комнаты – можно было, но Эндрю этого не сделал). В новом помещении свет тоже оказался включен, только, в отличии от кухонного, в те секунды, когда он нервно не подрагивал, он казался ослепляющим, а источник освещения – выложенные вдоль потолка прямоугольные лампы – приглушенно жужжал. Мебелью это помещение аналогично не хвасталось: стена с одной стороны проглядывалась лишь в пробеле между потолком и металлическими шкафами (сейфы? С кнопками? Один из них открыт!), на противоположной стороне был расположен стол – или, если говорить точнее к ближайшим ассоциациям, скорее стойка, Блейку примерно по пояс, над которой красовалась установка с лампой, а по периметру сплошным рядком шли полки – уже не оснащенные, в отличии от шкафов, системой безопасности, и лишь одна из них, выполняющая роль аптечки, была приоткрыта. Однако Эндрю в первую очередь приметил окровавленный лоток, размотанные покоцанные бинты и целую кучу склянок неизвестного назначения. Он не стал совать руку в лоток, но с тихим звоном опустил туда вытащенную из стены пулю. Теперь в лотке было два снаряда, деформированные по-разному, но визуально схожие – вероятнее всего, спущенные одним и тем же пистолетом. (– O!) По крайней мере, такой вывод сам напрашивался, и такой вывод казался (проще) ближе к правде, нежели предположение о том, что пушек одной модели в доме как минимум пара. Ладно, не будем оправдываться, кто-то просто не допер до второго предложения. Проигнорировав прочие детали интерьера, Блейк углядел один таки открытый шкаф, совершенно голый изнутри, и дотронулся до его стенки. – Она? Подвижная? – Эндрю сперва попытался подцепить край на себя, но тот поддался всего на пару миллиметров, и когда Эндрю отпустил руку, стенка отъехала в сторону. За ней – едва проглядываемая темень, будто там, фонтанируя бесцветным мраком, зияла черная дыра, правда, ничего в себя она не засасывала, кроме весьма быстро потухающего любопытства в отношении ее, потому что темные проходы хрен знает куда если не до пизды пугают, то как минимум самую малость стремают. – А, эм, тут проход. – Теперь понятно, почему слышавшиеся из кухни звуки приостановились. Наверное? Тот человек же мог пройти…туда? Яркое освещение позволяло очертаниям углубления проглядываться на пару метров вперед. Угадывалось наличие пола – уже неплохо. – Ябнест… Я бы не стал туда ходить, каксчитаете? – поинтересовался Эндрю у спутников...заходя вовнутрь. Ну, молодец, хоть догадался вытащить пистолет, который правильнее было бы держать обеими руками, но вторая у Эндрю была занята прощупыванием пути. Он всего на пару секунд исчез в темноте, из которой сначала послышался лязг металла об металл, а потом послышалось, как Энди скачет обратно, при этом как будто волоча что-то за собой. Когда он вбежал, словно угорелый, под ногами у него рухнул штатив для капельницы (чего-чего?), через который Энди перепрыгнул, чтоб оказаться вне ниши, уже внутри столь своеобразной комнаты, держа в некогда свободной руке запыленную куртку. – Глядите, – похвастался находкой Энди, сияя как начищенная тарелка, чувствуя себя просто превосходно от собственной находчивости. – Что-нибудь нашли?

Отредактировано Andrew Blake (2021-06-01 17:34:44)