Самая темная ночь перед рассветом, главное, до него дожить, — разговоры с собой приводят к сумасшествию, а вовсе не помогают успокоиться, в который раз решает Аляска, потерявшая счет поворотам, комнатам, тупикам и мысленным диалогам. Коридоры кажутся однотипными и пугающе бесконечными, у Аляски нет клаустрофобии, но еще пара часов в этой Зоне, и она уже не будет утверждать наверняка. Катастрофически не хватает воздуха и света, не здешнего, слепящего белого, как в хирургической операционной, а рассеянного солнечного, не привлекающего к себе внимания, а мягко подсвечивающего всё вокруг. Свет, исходящий от ламп в коридорах и узких комнатах, слишком резок для человеческого глаза, ведь те, кто передвигаются здесь, людьми не являются. Кроме, похоже, неё.

Аляска уже привыкла к тому, что миры Зоны были перевертышами, изменчивы не только для неё, но и для каждого зашедшего. Миры Зоны были словно карты игральной колоды, никогда не знаешь, что получишь в этот раз и вряд ли когда-нибудь вернешься, по крайней мере, ей еще ни разу не удавалось оказаться в одном и том же месте дважды. Она пыталась (и не она одна), но всё попытки остались безуспешны, хотя кто-то и был удачлив, но не особенно благоразумен, раз хвастался о своих достижениях в личном блоге. За Зоной следили, за постами в соцсетях, как предполагала Аляска, тоже. Поэтому не позволяла себе лишних комментариев, а еще всегда убирала волосы под кепку, прятала лицо под маской, когда отправлялась погулять по иным мирам. За разломами следили, а ей вовсе не хотелось быть пойманной.

Правительство, оправившись от первого шока, первым делом стало искать способ обеспечить безопасность, но, как и всегда, безопасность шла рука об руку с ограничениями и ужесточениями правил поведения. Впрочем, пока что авантюристов, сбегающих в дивные миры, меньше не становилось. Конечно, в чем-то политики и были правы. Зона уж точно не была безопасной для всех и каждого, правда, по мере развития способности Аляска всё реже испытывала страх, гораздо чаще — силу, которая отзывалась в каждой клеточке тела, когда ей удавалось (а это случалось всё чаще) подчинить своей воле потоки воздуха и даже создать ветер из ничего.

Однако сейчас Аляска ощущает себя слабой и напуганной тем, что смотрит на неё через открытую дверь на лестничную площадку. Отсюда виднеется необъятных размеров поле, если его можно так назвать, ведь посажены на нём далеко не зерна кукурузы или пшеницы. Скорее, это стоило бы считать растениями, если бы существовали в природе растения, в которых выращиваются людей. Десятки тысяч цветков со странными капсулами вместо бутонов, с какими-то проводами, но, возможно, что-то другое (с расстояния в несколько десятков метров Аляске не так хорошо видно), но интуитивно она понимает, что это такое и где она это видела. И пусть Аляска не выбирала красную таблетку, Зона не оставила ей выбора, и кажется, даже выхода. Уже больше пяти часов она блуждала по коридорам и помещениям, по ощущениям выбираться с каждым разом становилось всё сложнее, так что в какие-то моменты Аляска даже казалось, что Зона не хочет её выпускать и специально водит кругами и тупиками. Возможно, это вовсе не пустые домысли. Возможно.

Капли пота стекают по спине, здесь немыслимо душно, а местами и жарко, как в нагретом моторе и пахнет машинным маслом. В этом поле тоже стоит духота, и воздух неподвижен, как и в помещении, всех усилий недостаточно, что сдвинуть его с места. Аляска пытается еще раз, не сдвинуть, но хотя бы почувствовать потоки воздуха хоть где-то, ощутить движение. И через пару минут полной концентрации чувствует звуки дрона, с каждой секундой становящиеся всё громче (вряд ли он просто хочет познакомиться).

Аляска резво делает шаг назад и рывком закрывает дверь, возвращаясь в коридор. Слепящий белый становится мигающим красным. Никаких звуков, полная тишина, прерываемая лишь шумом от бега кроссовок по безупречно металлическому полу. Впечатление довольно гнетущее, кажется, вокруг только металл и одиночество. И то, и другое Аляске не нравится. Легкие горят огнем, но Аляска заставляется себя бежать дальше, скрыться от мигающих ламп и ощущения, будто за ней гонится (летит?), тот дрон, а может и не дрон, но робот точно, и жизненно важно становится спрятаться от него. На опасности в Зоне и не только у Аляски особое чутье. Может, поэтому она всё еще жива, может, сегодня удача отвернется от неё.

Впереди оказывается туннель, ворота которого неторопливо закрываются, очевидно, отрезая путь от остальной части гигантского комплекса. Теперь это не лабиринт, а мышеловка. Аляска все-таки добегает до входа в туннель, но рядом нет ни пульта, ни рычагов, ничего что могло бы помочь ей открыть эти чертовы ворота. Похоже, наступило время для паники, — нервно думает Аляска, ощупывая закрывшиеся панели на предмет скрытых кнопок. Неожиданно погасший свет заставляет её прерваться. Остается полная, непроглядная темнота. Аляска даже не успевает испугаться, потому что слышит, как в конце левого коридора кто-то открывает дверь. И этот кто-то определенно человек, потому что Аляска слышит дыхание.

Подпись автора

я — Аляска, устрою вам встряску

Когда из темноты на неё светит прицельный свет от фонаря, Аляска понимает, дела совсем плохи. В ней совсем не осталось сил, способностей или магии, называй, как хочешь, какая разница, если всего этого нет, когда так нужно? Она в зоне, какая ирония, поражения, и единственное, что приходит в голову — замереть, вжимаясь в стальные ворота. Дрон то ли не заметил, то ли не обработал данные, Аляска без понятия, как работает эта штуковина, ясно лишь, что рано или поздно свет вернется и за ним последует что-то еще, что-то более опасное, если не смертельное.

«Всё будет в порядке, в порядке, в порядке», — повторяет про себя, продолжая исследовать гладкие линии и места сколов у ворот и сбиваясь со счета. Свет возвращается лучом от дрона, но на этот раз в поле видимости оказывается и парень, высокий, бледный, с волосами цвета сожженного пепла или это просто игра теней? Аляска не успевает рассмотреть, лишь с запозданием удивиться, когда тот дотрагивается до ворот и те слушаются, почти мгновенно начиная раскрывать створки.

Она торопливо проскальзывает внутрь, получая дополнительный импульс от прикосновения к лопаткам. Этот тычок помогает осознать, что парень, кажется, действительно реальный, а не плод её сознания, хотя он всё еще мог быть одной из галлюцинаций Зоны, пусть Аляска и не помнила по фильмам никого похожего на этого пепельного блондина, спросившего таким же пепельным голосом — Может, от напряжения? — Порядок?

Аляска не отвечает, лишь молча кивает, рассматривая его и не находя опознавательных знаков, видимых отличий, подчеркивающих его принадлежность к какому-то определенному миру. Этот парень или, скорее, мужчина, Аляска затрудняется так сходу вычислить его возраст, не выглядит искателем приключений или безумным ученым, а еще вместо левой руки у него протез — частичка кибернетического мира, возможно, здешнего мира. Да и то, что он появился так вовремя, чтобы помочь, чем не идеальный НПС-персонаж? Однако за все свои приключения в Зоне Аляска поняла, что обычно жители здешних миров и не догадывались о том, что существуют в весьма ограниченных приделах, за рамки которых им не выйти (у людей Земли по сути было то же самое, до появления Зоны, конечно же). На слова о том, что их мир не единственно возможный, а всё вокруг, возможно,  ненастоящее, большинство реагировали недоверчиво, иногда и откровенно враждебно. Так что Аляска не торопилась раскрывать все карты, лишь взвешивала вероятности, оценивая шанс того, что спасший её незнакомец окажется из её мира.

— Спасибо, — первое, что говорит ему Аляска, даже под угрозой смертельной опасности не забывая о вежливости, хотя с пересохшим горлом тяжело произносить самые элементарные слова благодарности. Здесь нет ни еды, ни воды, что грозит стать проблемой в ближайшие пару часов. Всё еще душно, тесно и плохо освещено, однако сейчас она не одна, и это вселяет надежду.

— Меня зовут Аляска, а тебя? — если его имя будет чем-то вроде RK900, это многое объяснит и даже не придется задавать неловких вопросов. Если подумать, неловких вопросов все равно не избежать, за всё время у неё их было множество. Кто она, что делает здесь и как очутилась, а главное, та ли за кого себя выдает? В одном из миров её приняли за беглую революционерку и попытались казнить, в другом и вовсе сочли ведьмой, пытались сжечь. Аляска привыкла полагаться лишь на себя и тех случайных знакомых, которые иногда оказывались рядом в самую трудную минуту, однако рядом мог оказаться как враг, так и друг. Никогда нельзя было знать наверняка, кроме того, что миры Зоны всегда предполагали какой-то сюжет, а нынешняя встреча точно вела к развитию, дальнейшему экшену. Его не избежать, от него не сбежать.

Словно в подтверждение мыслей за закрывшимися воротами раздается мерный стук, отдающий вибрацией по всей пластине, Аляска морщится и говорит доброжелательно, но серьезно: "Надо уходить". Путь назад у них отрезан, а что впереди — неизвестно, остается надеяться, что их встретит укрытие, где можно, если не отдохнуть, то перевести дух. Лишь бы ей хватило сил.

— Как ты смог открыть те ворота? — произносит, вспоминая, что никаких кнопок и рычагов точно не было, но те послушно открылись, а потом закрылись, и этому явлению может быть только два объяснения. Либо у этого парня есть способность, тогда он, скорее всего, из её мира. Либо у него есть знания, тогда он из здешнего мира. В обоих случаях стоит держаться рядом с ним, вряд ли он желает ей зла, раз уже спас. Впрочем, даже это не гарантирует внезапных сюжетных поворотов, с ней такое уже бывало. Чем больше опыта, тем меньше доверия. Впрочем, Аляска верила в презумпцию невиновности и была готова подождать, пока вина не будет доказана или опровергнута.

Подпись автора

я — Аляска, устрою вам встряску