Вопрос удивляет Адама не меньше, чем обеспокоенность на лице Милле. Милле превращается из того, кто только что поцапался с подругой в парня, который проявляет заботу о нём, об Адаме. Что-то милое и новое, потому что обычно роль мамочки выполняет Лили Поттер и это забота в ежовых рукавицах. Ну или Кевин, который редко, но раздражающе ворчит, что Адам пусть и не играет в квиддич (Кевин - капитан слизеринской команды и загонщик), но должен есть мясо, чтобы чувствовать себя как настоящий мужик.
- Поел. У меня ещё и с собой есть, - Адам придвигается ближе и оттопыривает карман, чтобы показать дурмстранговцу свои запасы с ореховой смесью из миндаля и фундука. Видишь, я не пропаду, - говорит его взгляд, немного даже с самодовольством. Адам не из пропащих.

Или может совсем немного, но пропадёт в Милле Лантоши, потому что когда он так серьёзен и благодарит за спасение дня, то Адаму хочется продолжать быть для него кем-то вроде светлого луча, озаряющего его день. Да и просто такую задницу грех не спасти. Мысли полны сладких воспоминаний о вчерашнем вечере, Адам смотрит на Милле лукаво, но не готов предложить прогулять зелья, нельзя. Ему нужно покуражиться перед ним и впечатлить, ведь зелья его стихия.
- Ну, кто-то же должен его спасать, - Адам не имеет в виду, что Милле нужна здесь помощь или что ему нужен герой, но комментарий вызывает сомнения и вопросы, поэтому он быстро поясняет: - В смысле я буду сегодня рядом, - и так до позднего времени, чтобы ты скрасил мне ночь. Не верится, что я об этом думаю. - Если ты не против.

Адам не может не думать о случившемся сегодня в их школе. Нетолерантность это вопиющее неуважение ко всему, о чем была эта школа для волшебников с такой богатой историей и борьбой за равенство. Неудивительно, что теперь он собирается провести с Милле целый день: во-первых он очень неплохая компания, а во-вторых так Адам сможет вмешаться в любой скандал. И самую малость - подразнить всех своим поведением и дать немного пищи для размышлений, почему Адам Годфри крутится рядом с Милле. Кое-кто уж точно поймет в чем дело, если заметит, как Адам смотрит на Милле и не смущаясь сидит рядом-рядом близко-близко.

- Хочу, - дотянуться до твоих губ и попробовать сок с них, - то, чего Адам не скажет, но покорно берет половинку персика и застывает, потому что блять, невозможно, он отводит глаза и давит тихий стон, потому что настроение переменилось в сторону жажды чужого тепла сейчас, здесь, нет, немедленно и тут же ощутить губы Милле на своих, забраться к нему на колени и целовать его лицо, двигать бедрами уже не призывно, а напрямую - возьми. Вместо этого Адам взглядом транслирует свои желания, а сам берет салфетку и помогает Милле вытереть уголок рта, промокнув оставшийся сок. - Ты такой неаккуратный.

Черт, этот флирт оказывается так приятен. Как глоток свежего воздуха, которого Адаму очень не хватало. Свою половинку персика он незаметно оставляет на столе, слава богу Милле не стал акцентировать на этом внимание, и они выходят из-за стола, направляясь в класс. Ничего такого в том, чтобы пойти туда вместе нет, но Адам чувствует себя более счастливым и словно они имеют какую-то одну общую тайну на двоих. Этот флирт окрылял Адама и после слов Милле о позировании он уже точно не сомневался, что это было именно заигрывание.

- Я дам тебе себя рассмотреть со всех сторон, чтобы вышло реалистично, - обещает ему Адам, пока никто их не слышит в этом пустом коридоре. Только собственный шепот отзывается везде: в груди, в животе, в пятках (куда сразу ушло сердце после сказанного).

В кабинете Адам сдерживает своё обещание и садится рядом с Милле, пожимая плечами на вопросительные пассы Кевина. Так уж вышло, приятель, не серчай. Кевин ему это простит уже завтра, особенно если посчастливится не получить неуд за созданное творение, а справиться хотя бы на удовлетворительно. Правда, Адам сомневается - создать сыворотку правды будет не так просто, учитывая сколько сосредоточенности на него нужно (которой Кевин мистическим образом обладает лишь на квиддичной площадке во время тренировок и матчей).

Милле оказывается чересчур молчаливым на уроке и кажется действительно неплох в приготовлении зелий. Поэтому Адам решает превзойти его и полностью отдаться творчеству, поэтому уходит в нарезание ингредиентов и помешивание субстанций с головой и лишь позволяет себе через полчаса молчания тихий комментарий:
- А котёл у Эйш ещё цел, - улыбается и возвращается дальше к своей полыни, которая должна нести правду и ничего кроме правды (наверняка поэтому она такая горькая на вкус). Чтобы замаскировать горечь Адам решает добавить туда немного цветов ромашки, которая сгладила бы привкус, не добавляя в зелья никаких других магических свойств, зато даря совершенно другой аромат.

Он хочет сказать об этом Милле и посмотреть на его реакцию, но вместо этого они случайно сталкиваются, и Милле позволяет себе то, от чего из уст Адама вырывается (не успев опомнится) короткий, но отчетливый стон, и парочка голов отрывается от своих котлов, чтобы посмотреть, что и где происходит. Сам же Адам убирает руку под стол и с силой стискивает её, цепляясь ногтями за ладонь до отметин, чтобы немного себя отрезвить. Дурак. Сейчас нужно думать о том, что через сорок пять секунд нужно добавить лягушачью лапку, а не про это. Милле, кажется, его понимает. Совершенно точно понимает, но отчего-то встаёт и уходит, поэтому на Адама ложится задача следить за двумя котлами зелий. И сравнивая своё зелье и то, что получалось у Милле, понимает, что его зелье выходит более правильным и равномерным, если исходить из данного им описания.

Дурак.

Адам не называет так Милле, а себя, потому что то, что он делает дальше точно из раздела самых идиотских поступков. Потому что он меняет содержимое котлов быстрым заклинанием перемещения, пока никто ничего не замечает, заранее теперь зная, что его зелье будет менее правильным, но его ещё можно будет спасти. А сыворотка правды Милле будет пахнуть ромашкой, но зато и более эффективна и его сможет похвалить профессор и ему в качестве комплимента может достаться пузырёк с зельем. Я просто хочу спасти его день. И если у Эйш котёл так и не взорвется, то пусть хотя бы покусает локти, что у Милле зелье получилось лучше всех в классе. Когда Милле возвращается, Адам приветливо улыбается ему, надеясь, что он всё поймет правильно, а в идеале - не заметит подмены.