Изначально это казалось очевидно плохой идей. Да, у Терренса были критерии.

Так вот, это была очевидно плохая идея, еще не ставшая просто плохой и ужасной-ужасной, не дошедшая до стадии "кошмар, мрак, спасите". Но с каждой секундой становилось лишь хуже. Впрочем, как и всегда.

— Я не эй, я Терренс, — слегка ворчливо поправил он парня, чуть хмуря брови и внутренне начиная паниковать, что ошибся, не ввел собственное имя, так и остался user623 или какой там выпал у него порядковый номер. Его решимость таяла с каждой секундой, Терренс больше не думал о том, как удачно подвернулось ему это приложение и как здорово, что он даже не будет в чертовом одиночестве спасаться от пещерных людей, как в прошлый раз.

Боги, он оказался так неправ. Одиночество — просто лучшее, никаких незнакомцев, трогающих за руку с непоколебимой уверенностью, что они могут так делать. Терренс серьезно потерял дар речи, лишь тупо уставился на переплетение пальцев. Он даже не смог ответить, что ему не нужен проводник и вообще... у него там дома утюг не выключен, извини, чувак, но я пошел. Или какая еще отмазка бы подошла для данного момента?

Но нет, несмотря на то, что Терренс был мастером неловких ситуаций и магистром нахождения из них (и откуда бы то ни было) выходов, теперь он стоял, как баран, рассматривая этого живчика, который, очевидно, привык, что весь мир вертится вокруг него одного. И Терри было даже нечего ему возразить. Он с такими типами предпочитал не разговаривать и, если уж быть, честными, не умел. Сливался со стеной и ждал, пока они сами отойдут, найдя для себя что-то или кого-то более интересного, чем он. Надо просто подождать, и этот Роджер отвалится от него банный лист. Спокойно, Терри, спокойно...

— Стой, чуть не забыл. Что насчет селфи? Хочу сфотографировать разлом. Фотографирую каждый.
Да какое, к черту, спокойствие? Больше всего хочется вновь научиться разговаривать, а не стоять с обреченным видом, прямо как в моменты, когда мама надевает уродскую шапку, из-за которой его, конечно же, засмеют в школе. Боже, он ведь уже вырос, не должен позволять другим людям делать с ним то, что он не хочет делать...

Но нет, он стоит, а этот Роджер как раз делает, что хочет, наверное, даже по жизни, весь из себя производя впечатление беззаботного, знающего что к чем, умеющего все те штуки, которые не умеет Терри — как быть хлестким, вертким, обаятельным, как брать ситуацию (и других людей) в свои руки, черт, таким парнями девчонки, наверное, сразу дают? Из-за таких, как этот Роджер, такие, как Терри, и чувствуют себя лузерами.

Пожалуйста, не трогай меня, — чуть было не завопил Терренс, нервно дернув плечом. Потом дернул еще раз — это был намек, чувак, пожалуйста, отпусти меня, нет, я не буду делать с тобой селфи, да что ты творишь-то?

Чувак предсказуемо ничего не ответил, сделав фотографию, оставляя Терри в немом охуевании от собственной наглости. Точнее, от ее количества, сам Теннесси бы в жизни не смог так себя вести с первым встречным, о нет, его максимум был — дружелюбная улыбка и рукопожатие. Кстати, об этом — их сплетение рук явно длится дольше положенного.

Роджера это не смущало, похоже, его не смущало вообще ничего. А вот Терренс напротив был готов провалиться под землю, ощущая как кончики ушей начинают гореть пламенно розовым. Чем дольше он медлил с тем, чтобы просто взять и выдернуть собственную руку из чужого захвата, тем более неловким казалось это сделать. Ненормально так просто взять кого-то за руку, черт, да он ненормальный...

И почему его вообще дернуло пойти сегодня куда-то?

Объективно причина, конечно, была. Терренсу нечего было делать в тесной квартире Питера, его дружелюбного соседа, но не паука, а азиата, хотя наверное бывают пауки-азиаты, но речь не об этом. Питер уже третий месяц терпел занудные ворчания Терренса обо всем на свете, но сегодня не выдержал и убежал куда-то, куда-то на свидание, но Терренс бы в жизни не поверил, что Пит нашел себе подружку. Так вот... Терренс остался в одиночестве взирать на то, как медленно засыхает кактус и даже сделал попытку полить его, но та оказалась такой же неэффективной, как и всегда, поскольку Терри разлил воду и разбил стакан. Возможно, он просто не должен ничего брать в свои руки. Возможно, ему нужны чужие.

Так вот, собрав осколки и, конечно же, умудрившись пораниться, — а вы что хотели от неудачника по жизни? — он кое-как обработал порезы спиртом и решил, что сидеть дома совершенно невыносимо. Стоило, правда, догадаться, что вне дома невыносимость происходящего достигнет абсолюта.

— Больно, — он наконец находит в себе силы и вынимает руку, почти шепотом добавляя, будто извиняясь, хотя ему и не за что, — Порезался утром. И заглядывает в глаза этого Роджера, внутренне смущаясь собственного косноязычия, неловкости и общей растерянности. Черт, общаться с людьми по интернету было в разы легче, там он хотя бы мог формулировать мысли и слова так, чтобы не краснеть за них. Не краснеть так, как сейчас.

Терри не отвечает на вопросы и реплики Роджера, во-первых, потому что не хочет выглядеть полным идиотом, во-вторых, банально не успевает. Конечно, Терри кое-чего ожидает, но это личное, слишком личное, чтобы делиться им в первые пять минут общения, слишком личное, чтобы в принципе делиться этим и обращать мысли в слова. Он лишь качает головой, чувствуя себя зажатым и скованным, хотя на нем свободные джинсы и не менее свободная рубашка серого цвета — под цвет его глаз, как сказали ему когда-то.

— И да, пойдем, — Терри выпрямляется и идет прямо в разлом, и помня о словах проводника, аккуратно обхватывает локоть этого Роджера так, чтобы они вошли вместе. Чтобы не разбросало по разным частям, — догадывается Теннесси и мысленно добавляет этому пройдохе пару баллов. Похоже, он действительно в этом разбирается. Терренс же все еще ощущал себя крайне потерянным в Зоне (да и не только в ней), и пусть это был не его первый раз, даже сейчас он, кажется, смыслил немногим больше, чем тогда.

Но одно он знает точно — когда развеются золотистые искры, и темнота окрасится цветами, они с Роджером окажутся вовсе не в том мире, к которому привыкли.

Отредактировано Terrence Tennessee (2020-12-03 00:47:58)

Подпись автора

Он отвечает кивком на еще один уточняющий вопрос, отвечает, потому что проигнорировать будет неприлично, а им все же какое-то время еще быть вместе, возможно, в экстренной ситуации, так что незачем обострять отношения, — Несколько раз.

Отвечает еще и потому, что это "ты не ответил" звучит чуть ли не обиженно, Терри даже бросает взгляд по кривой, внимательно наблюдая за выражением на лице Роджера. Но нет, тот не выглядит обиженным или мастерски владеет мимикой, а может, Терри и вовсе почудились эти интонации, в конце концов, он его совсем не знает, поэтому лишь передергивает плечами, отгоняя от себя беспокойство за чужого человека. Он все такой же безнадежный.

Хотя, возможно, и не так, как этот Роджер, не имеющий понятия, что их ждет, и при этом говорящий что-то про веселье. Весело. О да. Несказанно весело, — мрачно думает Терренс, пока живот делает кульбит до грудной клетки, а мир вокруг не превращается в скудно меблированные коридоры отеля, но не того, куда обычно приводят девушек легкого поведения, а, скорее, того, где происходят мистические, никем неразгаданные исчезновения в запертой изнутри комнате. Все это может показаться веселым лишь для человека с весьма специфическим чувством юмора и вкуса, так что Терренс вновь смотрит на Роджера, проверяя, не уменьшило ли увиденное энтузиазм его проводника. Но ничего, кроме разочарования, Терри не ждет, Роджер ни капли не обескуражен, кажется, напротив, воодушевлен, так что Теннеси на секунду задается вопросом, не наткнулся ли на маньяка или попросту психопата.

Некстати он облизывает пересохшие губы и почему-то именно на этом моменте замечает взгляд Роджера. Черт. И непонятно почему смущается и быстро отворачивается, словно его поймали за чем-то постыдным. Он ведь не подглядывал за мной? — тревожно хмурится, пытаясь для себя решить, хочет он или нет, узнать ответ на свой вопрос, но, к счастью, Роджер больше не акцентирует внимание на его губах, а берет на себя командование их маленьким отрядом из двух человек. А Терренс позволяет ему это сделать, не готовый с кем бы то ни было бороться за звание альфы. В школе он никогда не участвовал в типично петушиных потасовках, определяющих самого главного самца на районе, нет, Терри было комфортнее стоять в стороне, зная, что если не высовываться — не тронут. И сейчас ничего не поменялось, пусть ему больше и не 15.

Но Роджер, этот парень, на вид не сильно старше его, начинает раздражать, предлагая ему на выбор деревянные двери, будто сам их лично выпиливал и вставлял в дверные проемы. Терренс скрещивает руки на груди и вызывающе поднимает подбородок, пытаясь казаться выше, хотя бы на пару сантиметров, но это бессмысленно, потому что они с Роджером идеально одинакового роста, хотя из-за слипонов на толстой подошве (или что там у него), этот парень кажется выше.

— Думаешь, открывать их — хорошая идея? — спрашивает с отчетливо уловимой долей скептицизма и кислой миной на лице, и тут же ловит внутреннее угрызение совести. Мама учила быть вежливым, папа учил бить правым хуком в ребра. Стоит ли объяснять, что Терри был, скорее, маменькиным сынком? Теннесси пытается сгладить впечатление и смотрит на парня проникновенным взглядом, добавляя уже более дружелюбно: Этот коридор буквально кричит: "спасайтесь, пока можете". На последних словах Терри даже шутливо приподнимает руки, делая вид, что в ужасе, но уже через секунду неловко опускает их обратно. Дурак. От еще большего приступа смущения его спасает скрип за углом, так что вместо ожидаемого испуга Терренс чувствует благодарность. И действительно предпочитает держаться рядом с парнем, потому что все еще (и похоже, несмотря ни на что) тот выглядит, словно контролирует ситуацию. Не то, чтобы Терренс ему верил. Но и не то, чтобы у него был выбор. Теннеси сглатывает накопившуюся слюну, сам звук выходит слишком громким на контрасте с наступившей тишиной.

— Если что-то здесь хочет нас убить, то оно непременно это сделает, — произносит вкрадчиво, решая не добавлять, что в таком месте у этого (чем бы оно ни было) есть все шансы. — Чего ты боишься? — задает, будто бы неожиданный, вопрос и, встречая очевидное недоумение (если он, конечно, верно интерпретировал взгляд Роджера), поясняет: Это место... Зона...  Хватит уже мямлить, господи, Терри... Он вновь облизывает губы, на этот раз забывая о том, что на него смотрят. Она, кажется, может считывать мысли, страхи, желания. Несколько раз я видел тут то, о чем думал за пару дней до. И даже уже непосредственно в Зоне. Внимательно смотрит на парня, надеясь, что тот следит за мыслью. Если есть что-то, чего ты боишься, она это покажет. Вновь неловкая пауза. Стоит быть готовыми. Да я просто капитан очевидность, черт.

Всё, больше он не скажет этому Роджеру не слова, и явно не будет и дальше терпеть устремленный прямо на него взгляд. Терренс вновь отворачивается и на этот раз делает ровно то, что сам же минуту назад ставил под сомнения. Подходит к двери прямо напротив и тянет за ручку, за секунду до открытия представляя океан. Сине-лазурный, прозрачный и теплый, такой, каким он только и может быть во время жаркого австралийского лета.

Но когда Терри открывает дверь, из номера, до потолка наполненного жидкостью, вырывается волна затхлой, а вовсе не свежей, воды. Их с Роджером, будто бы с головой, окунают в оставленный на пару недель без внимания аквариум с рыбками, которые, конечно же, предсказуемо сдохли. Датчик кошмарности ситуации поднимается на четыре шкалы из десяти и составляет гордую восьмерку, а Терри страстно, необузданно, неудержимо желает вернуться домой. Он не по своей воле искупался в протухшей воде, теперь стал полностью мокрым, ему холодно... И знаете что? С него на сегодня хватит, зря он решил выйти из комнаты. Это была ошибка.

Ошибка, которую они с Роджером делят пополам, оказываясь на полу, и остается радоваться, что их подхватило и понесло в одном направлении, а не разбросало по всему полу, как кораллы, тоже почему-то плававшие в номере.

Похоже, Зона все же работает не совсем так, как он думал.

(А еще у него теперь водоросли в волосах. Успешный успех.)

Отредактировано Terrence Tennessee (2020-12-03 04:29:46)

Подпись автора

Терри выразительно поднимает брови, но сдерживается, находит в себе силы не ворчать, по крайней мере вслух. Мне было обязательно об этом знать? Нет, серьезно? От этой информации становится неловко, еще более неловко из-за того, что сам Роджер ничего такого в этом не видит, вот и решил поделиться. Он, похоже, вообще говорит всё, что взбредет в голову. И черт, он снова называет его "эй", Терри был готов поспорить на антикварный томик Диккенса, что он нарочно, ведь всего пару минут назад этот парень смог-таки назвать его имя правильно. Но ладно бы только "эй", нет, мистер проводник явно нарывается.

— И кто бы мне ответил? Плавающие медузы? — Теннеси не скрывает сердитых ноток в голосе и не менее сердитых искр в глазах, проявляя-таки эмоции. А затем вздыхает, теряя экспрессию так же быстро, как обрел. Вздыхает, игнорируя слова про счет и горничных, трет пальцами переносицу, сидя в позе задумчивого мыслителя и втайне смущаясь за этот прокол с дверью. По крайней мере, Роджер не издевается. Точнее, не так, как мог бы. Терри по кривой ухмылке видит, что мог бы. Даже очень. Поэтому Теннесси ежится и неловко дергает плечами, будто ему жмет что-то, кроме него самого. Частично так и есть, рубашка неприятно липнет к коже, а джинсы топорщатся, но физические неудобства никогда не доставляли ему настоящих неудобств, в отличие от неудобных ситуаций. Таких, как эта.

А это определенно ситуация, так что Терри чувствует гребанную ответственность за то, что замочил Роджера, пусть тот явно напрашивался на то, чтобы его кто-то замочил. Нет, конечно, каламбур, надо отдать должное, вышел отличный, Теннеси даже мог бы улыбнуться, если бы не был таким мокрым, замерзшим и расстроенным. Но он клятвенно обещает записать его и непременно использовать в одной из глав Великого Романа, в той, где он бы описывал почему все же не стоит, действительно не стоит разговаривать с незнакомцами. (Роджер никогда не должен об этом узнать).

— Очень смешно, - ворчливо растягивает слова и бросает на вечно неунывающего Роджера хмурый взгляд. И сам же стесняется учительского тона и полного отсутствия юмора, черт, он не хочет быть настолько занудой, но прячется в придирчивость, как в скорлупу, откуда его не достанут чужие шуточки и смущающие подколы. Даже если этот Роджер не имел в виду ничего плохого. Даже если этот Роджер вообще ничего не имел в виду. И, конечно, Терри предсказуемо смотрит не на то плечо, где есть что-то склизкое, а после обнаружения все равно пару минут сомневается, действительно ли нужно это трогать. Нечто белое, прозрачное, отдающее протухшей рыбой (может, медуза?). Нет, пожалуй, лучше он обойдется без прикосновений, так походит, запах в целом терпимый, если повернуть голову влево, правда, тогда он точно будет выглядеть как кретин, но теперь уже можно не переживать из-за этого.

Точнее, переживать не из-за этого. И не переживать, а паниковать... из-за того, что этот нагловатый, придурковатый, очевидно, ничего не знающий о личных границах, Роджер говорит отряхнуть его. Не просит, нет, вежливостью тут и не пахнет (пахнет все еще протухшей рыбой). Говорит, будто они тут лучшими приятелями резко стали, искупавшись в одной водичке. И, конечно, считает, что у него на это есть все права. То есть, ты решил начать меня третировать за это случай с дверью? — сказал бы Терренс (а он и сказал бы в своих дерзких фантазиях), если бы не так сильно опешил, когда к нему повернулись, не как к избушке, а как к лесу, задом. И ведь Роджер ждет, явно ждет, что Терри, как послушный мальчик, выполнит его указание. Да что ты делаешь-то?!

— Спина не белая, если тебя действительно именно это беспокоит в такой ситуации, — Терренс не выдерживает и, теряя привычный запас пофигизма, буквально шипит на парня, модник хренов нашелся, они все еще в Зоне, тут куча вещей пострашнее запачканной спины. Он мог бы начать перечислять все возможные ужасы по алфавиту, некоторые из которых видел собственными глазами, а другие вычитал из рассказов таких же чокнутых исследователей. Терри мог бы...

Вместо этого он видит зацепившуюся за намокшую прядь, свисающую на плечо Роджера, красновато-бежевую ракушку с вытянутыми петлями не больше пары сантиметров, и неосознанно тянет к ней руку, как ребенок, увлеченный чем-то красивым. И дотрагиваясь до спутанных и чужих волос, забирает ее себе, некстати (как и всегда) вспоминая слова Р.Л.Стивенсона о собирателях раковин и миллионерах.* И пока Терри рассматривает ракушку, мягко улыбаясь сам себе, он более чем уверен, в том, кем является в их тандеме.

Он пропускает, погруженный в собственные мысли, новый всплеск энтузиазма со стороны мистера живчика, и лишь когда прячет ракушку в карман, вновь обращает на Роджера отстраненный взгляд. Как ни странно, Терри уже нашел что-то потрясающее, а ведь он даже не искал. А вот Роджер продолжает. Продолжает поиски и говорит что-то о халатах, чем даже вызывает удивленное поднятие бровей у Терренса. А ты рисковый. А он нет, поэтому и не собирается заходить в ту комнату, откуда их окатило, не хватало еще попасть в Марианскую впадину.

— Серьезно хочешь разгуливать неизвестно где в отельном халате? — спрашивает фирменным тоном, подразумевающим, что собеседник идиот, но, похоже, идиот тут только Теннеси, раз он все же открывает новую дверь, чувствуя себя новоиспеченным дворецким. Наверное, ему не понять причину, по которой Роджер отказывается открывать двери самостоятельно. Терри даже готов предположить, что у парня есть специально обученные люди, которые только и делают, что открывают перед этим пройдохой все нужные двери.

И да, ему самому холодно и мокро, так что идея с халатами не так уж плоха, за исключением того, что если они попытаются в них вернуться домой, то останутся буквально в одних трусах. С Терри уже был подобный инцидент, когда одежды восточного шейха так вдохновили воображение, что он нетерпеливо расстался с футболкой и шортами. А потом еще более нетерпеливо искал, где бы спрятаться (в одних трусах и носках) от возмущенных взглядов прохожих Аделаиды. Конечно, он не будет рассказывать о своем позоре. Ни этому развязному типу, ни кому-то еще.

Кое в чем Роджер оказывается прав, в комнате действительно есть одежда. Правда, не совсем та, которую тот предполагал увидеть, и на этот раз Терри самую малость ехидно усмехается, будто только что получил очко. Да, он действительно про себя играет в игру, для победы в которой ему нужен проигрыш Роджера.
— Кажется, ты что-то говорил о горничных, — произносит нарочито серьезным тоном, указывая на пачку свежевыглаженных униформ для сотрудниц отеля. Пышные юбки и накрахмаленные рубашки выглядят мечтой любого фетишиста, так что Терренс позволяет себе лукавый комментарий. — Если это все предмет твоих фантазий, то... ты точно извращенец. Выдерживает эффектную (как ему кажется) паузу и разворачивается, пряча улыбку, — не то, чтобы они с Роджером теперь в расчете, но на душе определенно становится легче.

Пока Терри осматривает техническое помещение, и не находит ничего полезного, кроме моющих средств и чистых полотенец, Роджер, похоже, осматривает себя. По крайней мере иной причины, почему тот застыл перед зеркалом, Терри не видит и понимает, что да, этот парень действительно заботится о внешности. Наверное, оплакивает собственную укладку, — решает Терри, и возвращается к более насущным проблемам, а именно к последствиям их неожиданного душа.

Полотенца идут в дело, Терренс сначала вытирает лицо, затем переходит к волосам, оставляя на белой ткани длинные зеленоватые полоски водорослей. Мерзость. Полотенца — отличная находка, но, похоже, им действительно нужны халаты или любая другая одежда. Правда, в их отсутствие Терренс накидывает пушистое полотенце прямо на плечи и наконец перестает дрожать. Он берет еще одно полотенце (для Роджера), и тут же неловко откладывает, надеясь, что его не поймали на этом несанкционируемом приступе заботы. Если надо, сам возьмет. Сам. Повторяет про себя пару раз, но мыслями возвращается к холодному душу, который им обоим пришлось принять по его, Терренса, вине. В итоге он все же не сдерживается и подходит к парню, протягивая полотенце с суровым взглядом: бери, пока дают, и не задавай вопросов. А затем вновь отводит взгляд, не понимая, почему начали гореть уши.

— Ты там нашел что-нибудь? — спрашивает, внимательно наблюдая за тем, как тот ворошит что-то в гигантском комоде. Если сейчас Роджер жестом фокусника все же достанет им (нет, не кролика) халаты, Терри ему поаплодирует. Может быть.

Отредактировано Terrence Tennessee (2020-12-04 17:50:51)

Подпись автора

Роджер достает не халаты, а значит, не видать ему аплодисментов как своих ушей. Из шкафа прямо на пол летит ворох чулок, очевидно, нужных для того, чтобы дополнить образ горничных. Терри закатывает глаза и просит у господа терпения, предложение примерить наряд все еще звенит в ушах, нет, нет, и нет, только через его труп. А уж с мертвым телом пусть делает всё, что угодно, Терри с легкостью оставит это на совести Роджера.

Но все же он послушно подходит, пусть и поджав губы, но решая не ворчать из-за тона парня, уже поняв, что этот тип из тех, кто раздает указания и ждет, что их буду выполнять. Что в целом не мешает Терри метать взглядом молнии. Видите, он вовсе не покорный, пусть и делает, что ему велят.

Письма выглядят реквизитом из фильма прошлого века, написанные на желтоватой бумаге и чуть истертые (то ли от времени, то ли от постоянного перечитывания). Терри вновь хмурится и берет один конверт, поднося поближе к лицу и пальцами проводя по гладким краям.

– Не думаю, что эти письма попали к адресату. Больше похоже, что их прятали тут от... — мотает головой, отгоняя мысли о том, что автору писем уже не помочь, что уже должно быть поздно, — кем бы он не был. Увиденное расстраивает Терри, пусть он и старается этого не показывать. Впервые абстрактная ситуация в Зоне становится чье-то личной историей, а старые письма скрывают загадку. Но как известно, нет ничего лучше хорошей загадки для начинающего писателя, так что внутри Терренса разгорается желание узнать о произошедшем в мельчайших деталях. 

Терри достает ворох писем и быстро пересчитывает – их оказывается 8 (каждое, судя по датам, написано спустя неделю от предыдущего). Он делит письма на две равные пачки и отдает одну половину Роджеру. Терренса не смущают вопросы этики и уважения конфиденциальности, во-первых, потому что это Зона, а она, как считает Теннеси, не совсем реальна, во-вторых, его интуиция подсказывает, что найденные Роджером письма напрямую связаны с этим чертовым (так он говорит про себя) отелем, и если здесь есть какая-то таинственная угроза, им лучше выяснить о ней до того, как она выяснит о них. В-третьих, эта загадка — что-то, что он сможет использовать для своего Романа. Терренс все еще писатель до мозга костей.

Теннеси вскрывает последнее по дате письмо и понимает, что разобрать что-либо невозможно, буквы бегают, а строчки пляшут, превращаясь в нечитаемую мешанину из слов. После долгих усилий он все же выдергивает слово "отель", больше благодаря интуитивному озарению, и по буквам собирает одно из слов в конце — "безумие".

— Мне это нравится всё меньше, — удрученно вздыхает, но будто кого-то интересует его мнение. Терри продолжает вскрывать и читать письма, чем раньше по дате, тем разборчивее почерк и связнее рассказ. Закончив с последним письмом, Теннесси оборачивается к Роджеру и на секунду жалеет, что отдал ему первую половину, так как, судя по выражению его лица, неунывающий Роджер всерьез захвачен разворачивающейся историей.

Терри стойко ждет пару минут, нетерпеливо покусывая губу, но затем не выдерживается и заглядывает через плечо парня, пытаясь разглядеть, что же он там читает.... и не видит ни черта, поэтому громко (почти обиженно) вздыхает, мельком бросая взгляд на стоящее рядом зеркало. А затем замирает, застывает камнем, потому что за стеклянной поверхность стоит он сам, Терренс Теннесси, рядом с Роджером, и смотрит, но не так, как полагается отражениям, не глаза в глаза. Терренс в зеркале нежным взглядом смотрит на Роджера и приставляет к шее того окровавленный нож.

— Что за черт...

Отредактировано Terrence Tennessee (2020-12-06 02:24:13)

Подпись автора

Этот парень вовсе не Шерлок, а Терри — не доктор Ватсон. Если уж на то пошло, Терри мог бы представить себя в роли миссис Хадсон — приветливо ворчливой вдовы, по вечерам хлестающей джин и не заботящейся о том, что комнату у неё арендуют два гея-наркомана. Поправочка, один наркоман, а другой мазохист с посттравматическим синдромом и комплексом Марии-Терезы.

— Потрясающая дедукция, Роджер — комментирует максимально сухо, но позволяет себе по-особенному выделить имя парня, обозначить, что нет, дружище, никакой ты не Шерлок, а все еще Роджер, я тебя запомнил и выделил, не проведешь.

Терренс молчит, не отвечает на прямые вопросы, которых его сегодняшний спутник успел задать с добрую сотню. Терри никак не реагирует, все еще уставившись в зеркало. Он смотрит на кривую, безумную ухмылку своего двойника из зеркала, и слова из письма, слова о безумии, зеркалах и человеке с ножом начинают обретать пугающий смысл.

— Она сошла с ума, эта женщина, писавшая письма. Или что-то свело её с ума. И убило. Терренсу всё это не кажется бульварным романом, он целиком погружается в ощущение тревоги, накатывающее от дрожащих строк.

Роджер, впрочем, будто бы не чувствуют атмосферу, но спасительно, не иначе, предлагает пойти в другую комнату. И все же Терренс ловит крохотную секунду, почти случайную, когда зрачки парня расширяются, так что Терри понимает, тот тоже видел нечто. Роджер ведет себя беззаботно, но, похоже, лучше чувствует угрозу, потому хочет убраться отсюда как можно скорее — выдает себя легкостью тона и чем-то неуловимым, спрятавшимся между складок бровей. Терренсу на секунду хочется пообещать, что всё будет хорошо, что он спрячет их, если будет нужно. Но Роджер снова предлагает ему нарядиться в горничную, и Терри вспоминает, чем его так раздражает этот парень.

— Тебе эта форма покоя не дает, да? — выгибает брови, даже не оборачиваясь, продолжая листать страницы писем, — Еще одна такая шутка, и я стану считать, что ты домогаешься, — поднимает взгляд, припечатывая под конец, — Извращенец.

Пока Роджер торопливо выходит, Теннесси просматривает вторую пачку писем, почему-то уверенный, что его напарник (уже можно его так называть?) что-нибудь упустил. Но оставаться и дальше в этой комнате он не хочет, даже не заглядывая в зеркало, Терри чувствует взгляд. Чем больше всматриваешься в бездну, тем больше бездна всматривается в тебя, — думает он и не поднимает глаза, лишь молчаливо благодарит Роджера за то, что тот не уходит окончательно, не закрывает дверь. В противном случае существует вероятность, что Терри сам её уже не откроет.

— Терренс? — голос Роджера звучит чуть ли не умоляюще и, по неизвестной для него самого причине, Теннесси это нравится. Словно он нащупал чужую слабость, еще одно очко, ведущее его к победе. Терри поднимает глаза на Роджера, смотрит изучающе, так, как не смотрел на него ни разу до этого. Со всем вниманием рассматривает его черты, изучает обеспокоенный взгляд на беспечном, на первый взгляд, лице. В первый раз думает о том, что всё это маска, что парень перед ним — прекрасный актер и, возможно, герой, может быть, даже его книги.

— Всё будет хорошо, Роджер, — произносит мягко, успокаивающе, будто бы объясняя маленькому ребенку, что в этом мире не существует того, что стоило бы бояться. Даже если ложь, даже если они оба об этом знают. Но существо в зеркале... Оно не должно знать об их страхе. Поэтому Терри медленно переводит взгляд с лица Роджера на чертово зеркало. На этот раз он там один, с закрытыми глазами и перерезанным горлом. Пару секунд Теннесси изучает то, как капли крови стекают с шеи, а затем показательно кривится: Безвкусица. И выходит из комнаты, забрав все письма и плотно закрыв дверь. Впрочем, что бы их не преследовало, оно явно сможет пройти сквозь материальные преграды.

Когда Терри вновь оказывается в коридоре, то чувствует крохотное облегчение, та комната, несмотря на кажущуюся безобидность, давила на грудь посерьезнее тахикардии. И не только на него. Оглядывая Роджера, Терренс понимает, что и тому сейчас тревожно. Поэтому Теннесси пытается разрядить обстановку как может. А может он только занудно.

— Слышал о парадоксе Кэролла? — поворачивает голову к парню, заинтересованно следит за реакцией, — другое название «что черепаха сказала Ахиллесу»*, — поясняет, прекрасно понимая, что дополнение ни капли не поможет тому, кто не в курсе. — Если коротко, он о том, что какие-то утверждения в рамках теории невозможно доказать средствами самой теории, это как вытащить самого себя за волосы из болота, — Терри облизывает пересохшие губы и мучительно хочет залпом выпить стакан свежей, чистой воды, а еще лучше яблочного сока. — Женщине в этом мире было не спастись изначально, она была заложницей рамок. Но мы — что-то вроде мета-теории, пришельцы из другого мира, — Терри улыбается в своей странноватой манере, непоколебимо уверенный в своем правоте. — У нас есть шанс выбраться, Роджер.

Терренс останавливается перед деревянной дверью, на который вместо номера напечатана красновато-бежевая ракушка, вроде той, что зацепилась за Роджера и понимает: Это оно.

— Откроешь? — произносит и выжидательно смотрит, проверяя, умеет ли все же этот парень открывать двери. Надо же... Умеет.

На этот раз они оказываются в двухспальном номере с письменным столиком, двумя тумбочками, небольшим шкафом и даже холодильником доисторического вида, в одном из тех номеров, где останавливаются туристы, чтобы провести пару недель на золотистом пляже или потратить несколько сотен долларов на экскурсии, ценник которых обычно завышен раза в три.

— Не совсем спа, но здесь могут быть халаты, — замечает, осматриваясь и на этот раз первым проходя внутрь. Окно из номера почему-то полностью срыто занавесками, Терри подмечает эту деталь, но пока решает не разбираться с этим, иначе есть шанс, что одежда на нем успеет окончательно высохнуть.

Он проходит дальше, отмечает жутковатые картины на стенах и втайне радуется отсутствию зеркал, проходит дальше, в туалет, и находит два халата явно больше среднего размера, в которых они оба утонут, но вряд ли у них тут есть другие варианты. Впрочем, можно предложить Роджеру поискать горничную, не факт, что он после этого вернется обратно, конечно... Нет, пожалуй, лучше его никуда одного не отпускать, — решает про себя Терри, выходя из туалета.

— Кто первый в душ? — Теннесси все еще не по душе оставаться в одном халате (халате и трусах!) с этим парнем, но, возможно, если Роджер оголится первым, Терри будет проще последовать его примеру, впрочем... сам Терренс в этом не уверен. Он вообще ни в чем не уверен, даже в собственном желании принять душ. В то же время ему нужна пару минут наедине с самим собой, он всё еще не до конца разобрался с этими письмами.

Отредактировано Terrence Tennessee (2020-12-06 02:33:51)

Подпись автора

Совсем недавно Роджер успешно запомнил, что его зовут Терренс, и дважды назвал по имени, а потом, похоже, решив не останавливаться на достигнутом, неожиданно называет его Терри.

— Только моим поклонникам можно называть меня Терри. Ты вроде не входишь в их число, — скрещивает руки на груди, показывая, что помнит, даже очень хорошо помнит, как Роджер его отбрил. Он, Терренс Теннесси, всегда думает, что говорит. Но допускает ошибки, даже сейчас он ошибся, — этот Роджер, оказывается, тоже думает, что говорит, а вовсе не мелит всю чепуху, что придет ему в голову. Теннесси делает пометку напротив его имени — "осторожно, кусается" и упрямо хмурит брови: "я не боюсь ни тебя, ни этого места, Роджер".

Воду отвергает укоризненным кивком и не хочет даже представлять, что может быть в слюне этого парня, но все равно в итоге получает чертову бутылку. И зачем было спрашивать, раз ты все равно мне её всучил? Роджер уточняет, работает ли душ, и, нет, Терри не проверял, но вместо ответа он выбирает презрительное молчание, которое, как Терренс надеется, будет истолковано "конечно, проверил, я что дебил?"

К счастью для его самооценки (не такой уж и низкой!), душ на самом деле работает. Удача явно на его стороне. И, конечно, Роджер выбирает быть первым, кто бы сомневался, что этот парень в каждой бочке затычка? Точно не Теннесси, который, подавив раздраженный вдох, уже хочет оставить Роджера принимать ванные процедуры в гордом одиночестве, раз тот дал ему свободу выбора. Но этот мистер недоразумение удивляет его... не просьбой, конечно, потому что, Роджер, похоже, не знает, что такое просить, возможно, в его генетическом коде существует отклонение, мешающее его языку поворачиваться с целью кого-либо попросить. Нет, удивляет Терренса то, что Роджер говорит ему остаться. Этот парень впервые напрямую показывает подобие человеческих переживаний, а не запихивает их куда подальше под маску беспечности, развязности, всёсхваченности. И, конечно, тут же компенсирует вырвавшуюся искренность издевательством. Терри вздыхает, закатывает глаза и садится на ковер, отворачиваясь от ванны. А я-то думал у меня проблемы с людьми.

Пока Терри рассматривает стену, его мысли сами собой возвращаются к ходячему недоразумению имени Роджер. Теннесси не может, не в силах пока понять, как тот умудряется чувствовать себя как дома в любых ситуациях, начиная с его бесцеремонного "здесь и заселимся" до найденной и выпитой наполовину бутылки воды (и всё это без тени сомнений). Черт, он даже предложил ему эту чертову бутылку. А теперь принимает душ в одежде, а нет, уже без нее, и нет, Терри не подглядывал, он лишь инстинктивно повернул голову, когда услышал звук удара пряжки ремня об акрил ванны. Извращенец, — думает Теннесси, испытывая мрачное и все же детское удовольствие от обзывательств. Он мог бы продолжить и дальше придумывать оскорбления для Роджера и даже установить своеобразный рекорд по количеству и, естественно, качеству, но тот, кажется, считает, что ничего не может скрасить принятия душа лучше приятельской беседы. Вот только мы не приятели.

– Я и не говорил, что мне нравится читать, — и это чистая правда, каждая прочитанная книга, не важно, хорошая она или плохая, пытка. Слишком хорошие книги показывают, какое он, Терренс, ничтожество, слишком плохие же оскорбляют своим существованием его чувство вкуса и литературу в принципе. Терри не считает нужным вдаваться в такие подробности перед впервые встреченным Роджером и красноречиво вещать о роли писателя, может, он и странный, но умеет это скрывать. Мастер скрытности, если уж начистоту. Не сосчитать сколько таких диалогов было загублено из-за чрезвычайной любви Теннесси не отвечать на заданные вопросы.

— Я люблю писать, — кое-чем он все же делится, пусть и смущается того, что решил упомянуть именно этот факт. Он ведь не писатель, нет ни одного короткого рассказа, романа, у него нет даже стиха, а он почему-то упрямо верит в собственное литературное предназначение.

Звук воды неожиданно затихает, Теннесси догадывается, что теперь наконец его очередь. И вдруг понимает, что халаты висят слишком далеко, чтобы Роджер смог до них дотянуться, не выходя из ванны. Черт, — вскакивает Терри, почему-то моментально смущаясь: Я передам. Он хватает халат и пытается всучить его парню, не смотря при этом на него, но рукой упирается куда-то не туда. Это что, живот... Между Терренсом и Роджером, как минимум, шторка ванны и искомый халат, но Теннесси заливается краской, потому что... Он не был готов к такой ситуации вообще-то.

Терренс неловко отскакивает и хочет выбежать из ванны, но Роджер все же прав, им нужно держаться вместе, даже если это невыносимо раздражает, а местами еще и смущает. Терри замечает бутылку с водой и в попытках успокоиться тянется за ней, залпом допивая, но лишь постфактум понимая, что это была та самая бутылка, из которой отпил Роджер. Черт тебя подери, аааа.

Отредактировано Terrence Tennessee (2020-12-06 04:16:56)

Подпись автора

— Я не... — о боги, будто Терри еще недостаточно смущен, нет, Роджер явно издевается, хотя... это ведь не ему заехали в живот, возможно, это вышло болезненнее, чем предполагал Теннесси.
— Я не хотел. Извини, — будь проклята его попытка помочь, надо было предоставить Роджеру проделать весь путь до халатов голышом, от Терри бы требовалось лишь скрестить руки на плечах и закрыть глаза. Идиот. Он все еще до предела смущен, непонятно почему, чувствуя себя дураком перед Роджером.
На предложение захватить халат Теннесси отвечает сердитым взглядом и потряхиванием искомого халата в руке, — Я не дурак, черт. И ведь понимает, что в предложении Роджера нет ничего обидного, но все равно не может избавить от ощущения, что тот издевается. Да, Терри мнительный, да, Терри параноик, нет, Терри бы не стал ни на кого нападать, лишь провалился бы под землю от смущения, к чему собственно, и был близок. Черт.

Он тоже забирается в ванну, чуть было не подскальзывается, ругается про себя и включает душ на максимум, его обдает струя холодной воды, но сейчас ему это даже на руку, по крайней мере, есть шанс успокоиться и потушить пожар, разгорающийся на щеках и шее. Через несколько секунд ему становится холодно и привычно апатично, Терренс понимает, что это будет самый быстрый душ в его жизни, и стягивает с себя одежду с олимпийской скоростью. Замирает лишь на трусах, потому что они — какой никакой гарант безопасности и того, что вернувшись в Аделаиду, он точно сохранит важную часть себя защищенной от чужих взглядов. С другой стороны... Мокрые и холодные трусы — одно из худших ощущений, какие только можно придумать. И да, это еще не говоря о том, что он может себе что-то застудить. Нет, серьезно, вы знаете, каким сложным бывает лечение гениталий? Спокойно, Терренс, спокойно, мир не рухнет, если кто-то увидит тебя без трусов, — успокаивает себя, внутренне не до конца согласный с этим утверждением, но все же... все же стягивает трусы. Я просто буду держать их поблизости, — решает, думая о том, чтобы соорудить флаг и водрузить на флгашток, ну вы поняли, что...

Еще минута душа, в течение которой он замерзает окончательно, мечты о горячей воде придется отложить до дома, у Теннесси зуб на зуб не попадает, так что халат он надевает с вожделением голодающего в пустыне. Одно радует, он больше не сгорает от смущения и вновь готов с невозмутимостью наблюдать за ураганом имени Роджер Неугомонный (если быть точным, Рождер письма читающий). Терри немного удивлен сосредоточенности парня, на миг убравшего собственную непоседливость, и тот прав, конечно, они друг друга не знают, возможно, (Теннесси готов это признать) он был не прав на его счет.

— Слушай, — прочищает горло, выползая из душа, Терренс не мастер речей, совсем, — неумеха во всем, что касается заведения друзей, но... он все же не сухарь. Мне кажется, мы начали немного не... — и конечно, путается в халате в самый подходящий момент, так что чуть не грохается на пол, но героически цепляется за стену, будто она его мачта на бушующей палубе посреди моря.
— Черт, — Терри мрачно смотрит на Роджера, ожидая комментариев по поводу собственной неуклюжести, но тот почему-то молчит, очевидно, давай Терри шанс продолжить, за что тот ему сейчас крайне благодарен.
— Я не считаю тебя извращенцем или что-то такое. Просто я не очень лажу с незнакомыми, а ты кажешься таким.... — Теннесси вновь замирает, решает не отходить далеко от стенки, он правда не знает, как описать впечатление от Роджера, пусть и мог бы написать об этом парне уже несколько страниц, смотрит на того и неосознанно прикусывает губу, — таким, что я начинаю вести себя как мудак, — торопливо заканчивает приступ откровенности, подворачивая полы халата и мечтая смыться отсюда (от Роджера) как можно скорее. Он огибает парня, но прежде чем выйти из ванны, предлагает (смотря при этом в стену, а не на Роджера): Посмотришь со мной кое-что? Там, за занавесками. И открывая дверь, выходит, уже в комнате дожидаясь момента, когда парень присоединится к нему. И, пожалуйста, не говори ничего. Молчи.

— Помимо жутких картин тут все вроде бы нормально, — Терри вновь осматривает номер, пытаясь найти несоответствия, что-то выбивающееся из общей картины, но нет, это всё еще обычная комната, недавно застеленная (понять бы кем) кровать. Электричество работает, Терри лично проверил, включая и выключая лампы на тумбочках. Переглянувшись с Роджером, он делает несколько шагов по направлению к окну. Интересно, как быстро я об это пожалею? Нет, он все еще не боится ни этого места, ни любого другого, но тут как в фильме ужасов, когда по нарастающей тревоге в музыке можно предугадать наступление пиздеца. Так и у Терри, только без музыки.

— Черт, — ругается почти шепотом, протягивая руки к шторам и раскрывая их, в ту же секунду понимая, что был не прав. Снова. За шторами было не окно, в этом номере нет окон в принципе. За плотной тканью лежало огромное зеркало, в котором, вопреки всем законам логики они с Роджером не отображались.
— Либо мы вампиры, либо... — Терри вновь закусывают губу (он делает так каждый раз, когда от работы мыслей у него кипят мозги), нет, он совсем не хочет думать, что это значит. Потому что это точно не значит для них ничего хорошего. Отсюда нам тоже лучше убраться побыстрее. Он вспоминает о том, что даже не положит одежду на батарею, в отличие от Роджера, и ругает свою забывчивость, хотя по-хорошему ругать ему надо бы Роджера, ведь это из-за него Теннесси забыл о сушке вещей, да и потом этот тип занял всю чертову батарею.

Теннесси на пару секунд отворачивается от зеркала, в отличие от Роджера, поэтому удивляется контрасту эмоций на лице последнего. С нехорошим предчувствием он снова смотрит на зеркало, а на него оттуда смотрит человек с перекошенным лицом, остервенело тычущим ножом в стекло. —Черт, Роджер, надо уходить, — вот теперь он не скрывает ноток паники и чуть ли не хватает Роджера за халат, оттягивая к выходу. Почему-то Терренсу кажется, что еще минута и будет поздно. Страх абсолютно иррациональный, отражения ведь не могут покидать зеркала. Не могут же?

Когда комната наполняется грохочущим треском разбившего стекла, Терри без промедлений хватает Роджера за локоть и тащит к двери, уже не думая ни об одежде, ни о приличиях, лишь о том, что им надо бежать отсюда так быстро, как будто от этого зависит их жизнь.

Так оно и есть, в целом.

Отредактировано Terrence Tennessee (2020-12-13 04:02:54)

Подпись автора

Терренс испытывает благодарность. За то, что Роджер дал ему тапочки, в которых бежать по хлюпающему ковру гораздо удобнее, за то, что послушался его, так что они успели выбежать из номера вовремя. За то, что не стал издеваться дальше, и, кажется, тоже хочет начать с чистого листа, на котором они не будут вести взаимный счет подколов, проигрышей и обид. Он оказался неплохим парнем, — с удивлением думает Теннесси еще и потому, что Роджер действительно поддерживает его сейчас, держит за локоть и направляет, когда ему, Терренсу, это действительно нужно, ведь ноги и правда заплетаются от какого-то нервного напряжения. Затылком Терри чувствует преследующее их нечто и понимает, что да, он боится, впервые за все разы пребывания в Зоне чертовски боится того, что в ней есть, того, что она может с ним сделать. С ними обоими.

Терри даже не протестует, когда Роджер буквально всем весом толкает его в один из номеров, вот только... Помещение оказывается чем-то вроде кладовки с затхлым воздухом и встроенным шкафом, куда они вдвоем помещаются еле-еле. Терренс не собирается издавать ни звука, так что предупредительное шипение Роджера оказывается напрасным, но милым, по крайней мере, Теннесси видит в этом проявление заботы, хотя прикосновение чужой руки вызывает массу эмоций. Ты слишком близко. Черт. Слишком. Терри не может отодвинуться, не может попросить Роджера сдвинуться, так как они втиснулись в единственно свободную нишу шкафа. Ему чертовски неудобно. В спину Терри упираются какие-то полки, а сам Роджер нависает спереди, хотя, нависает — не то слово, правильнее сказать прижимается, ноги Роджера неожиданно оказываются между его ног, а рука (та, что не зажимает рот) придерживает за плечо, причем Теннесси даже не понимает, как так вышло, но хочет кричать, орать от неловкости ситуации. Он понимает, что это не вина Роджера, что над ними нависла смертельная опасность, и они прячутся, но расстояния чуть больше 10 сантиметров Терренсу катастрофически мало, все разумные мысли куда-то улетучиваются, и всё в нем вопит о нарушении личного пространства, о том, что чужое дыхание около собственных ушей оглушает, а биение сердца учащается сверх нормы.

Ему даже кажется, что Роджер слышит этот стук, молотом гудящий в висках и венах. Терри выдыхает, и от осознания, что его дыхание касается чужой ладони, Теннесси чуть ли не прошибает током. Он благодарит темноту, которая скрывает его мигом раскрасневшееся лицо, он молчит, дышит часто и глубоко, пытаясь удержаться от желания облизнуть губы, ведь... Тогда он точно коснется Роджера. Коснется его ладони языком. От этой мысли (одной из немногих здравых на данный момент) Терренсу становится еще труднее удерживаться от лишних звуков. Черт, он не привык к таким близким контактам, в его жизни не было места для обжиманий в тесном пространстве. Не то, чтобы он их не хотел, вовсе нет, но его опыт с девушками был настолько плачевен, что даже секс у него был всего три раза в жизни. И он, скорее, был неловким, а этот момент почему-то становился интимным. Терри боится пошевелиться, лишний раз глотнуть кислорода, все что он может делать — неловко кусать щеку изнутри и молиться, молиться, чтобы их не нашли, чтобы они смогли выйти из чертового шкафа и перевести дух в коридоре. В чудесном коридоре, где есть свет, где есть личное пространство и воздух, о, как же много воздуха ему сейчас нужно.

Тем, что приводит Терри в чувство, становится звук. Сначала доносящийся издалека, но затем приближающийся. Шаг за шагом, дверь за дверью. Стук, хлопок. Снова стук, вновь хлопок с размаху открывающейся двери. У Теннесси мгновенно стынет кровь в жилах, он не хотел раскрывать все карты, но, кажется, выхода не остается. Терри слегка откидывает голову и шепчет совсем тихо. Когда откроется дверь, ни звука, ты понял? Нас не увидят, — сам удивляется жесткому тону, но, будто в извинение, кладет ладонь на запястье Роджера и несильно сжимает. И мягко продолжает держать, мгновенно удивляясь тому, как быстро тепло руки Роджера согревает его продрогшие пальцы. Почему он такой горячий? — не то, чтобы в целом мире есть хотя бы еще один такой мерзляк, как Терренс Теннесси, но температура у Роджера явно была выше средней по больнице. Он горит, — обеспокоенно думает Терри, размышляя, не является ли жар симптомом болезни, и не заразил ли его тогда Роджер. Но, конечно, ему не об этом нужно сейчас думать, поэтому он подбадривающе поглаживает запястье Роджера, используя наконец свою способность — невидимость.

Сначала пропадает именно рука. Его рука, рука Роджера, затем и плечи, туловища, они целиком, последнее, что видит Терренс — это глаза Роджера, перестающие мерцать в темноте шкафа. Они полностью исчезают. И как раз вовремя, потому что нечто толкает ручку двери. Терренс хрипло выдыхает и прижимает Роджера к себе, сильнее вдавливаясь спиной в упирающиеся полки.
Он закрывает глаза, но чувствует поток света, чувствует прилив воздуха, моментально разряжающий душную атмосферу шкафа. Но на этот раз ему жарко, потому что в местах соприкосновения тел Роджер оказывается гораздо... гораздо горячее. Почти что обжигает, как огонь. Терри дрожит несколько секунд —  от страха, от напряжения (ведь эта способность ощущается как физическая нагрузка), от контраста, но в какой-то момент расслабляется и позволяет Роджеру обнять себя.

Пару минут они стоят так, вжавшись друг в друга, а потом дверь захлопывается. Кто бы не искал их, пока что не нашел. Проходит еще одна минута, а затем облегченный выдох и шепот Терренса прорезает тишину.

—Оно ушло. И они все еще живы. До поры до времени.

Отредактировано Terrence Tennessee (2020-12-07 00:13:24)

Подпись автора

Когда этот неловкий физический контакт с Роджером разрывается, к Терри возвращается способность дышать. Он полностью раздавлен смущением и вымотан применением силы, а еще безуспешно пытается не смотреть на Роджера, но тот все равно видит, в каком Терренс состоянии и, что в тысячу раз смутительнее, Терри один в таком состоянии. Один так реагирует на произошедшее. Роджер выглядит абсолютно спокойным, в то время как Теннесси весь дрожит и покрыт красными пятнами смущения (чтобы понять, что это так, никаких зеркал). И вот это уже точно. Никаких зеркал, если они выберутся отсюда живыми, то Терри больше никогда в жизни к зеркалам приближаться не будет.

В какой-то мере его радует, что Роджер по-прежнему беспечно заполняет тишину своими вопросами, теперь в этом видится что-то успокаивающее, а вовсе не раздражающее, как было поначалу. Терри отрицательно качает головой на вопрос, что было с ним, показывая, что отвечать не будет, но согласно кивает на предложение спрятаться, им действительно нужно убежище для короткой передышки. Рот снова кажется высушенной пустыней, так что Теннесси облизывает сухие губы не менее сухим языком.

— И узнать, что здесь происходит, ведь мы же здесь за этим, да, — а вот на этом моменте Теннесси смотрит на Роджера вопросительным взглядом и, немного подумав, все же спрашивает: Ты правда заходишь в Зону, чтобы разгадывать... такие загадки? — не то, чтобы Терренса действительно интересовали чужие мотивы, просто такая формулировка вызывала у него вопросы. Он непонимающе хмурится, продолжая: На мой взгляд, тут происходит чертовщина. Тебе этого достаточно? Время искать выход, парень. Пока каждая клеточка Терри кричит, что они в опасности, Роджер выглядит так, будто это всё еще увеселительная прогулка. Ну да, он же хотел дотронуться до того зеркала, черт. Терри закатывает глаза и запахивает умудрившийся приоткрыться в районе груди халат.

— Последний раз Зона была приятным местом, где я провел почти весь день и... ничто пыталось меня убить, — и такая ситуация Теннеси вполне устраивала, такая Зона соответствовала его критериям сказочного места, где можно спрятаться от удушающей реальности, но это место... — Не пойми меня неправильно, но с этим отелем всё понятно, нам надо выбираться отсюда, пока мы еще живы.

— И не за что, — добавляет уже начиная движение по коридору, взглядом цепляясь за выход на лестницу, ведущую с этого этажа на другие. Терри идет туда, почему-то уверенный, что Роджер пойдет следом, даже не проверяет взглядом, лишь погружается в собственные мысли, понимая, что возвращаться в номер, где они оставили одежду, пока рано. Так и знал, что не стоило снимать трусы, — злится сам на себя, чувствуя максимальную уязвимость, разгуливая в одном халате. Ситуация в тесной кладовке вовсе обнажила перед ним собственную беззащитность. Черт. Он ведь знал, что так и будет, так какого черта не послушал сам себя, сделав всё наоборот? Хотя... Да, это всё пагубное влияние беззаботного Роджера. С Теннесси всегда так, слишком легко он попадает под чужие влияния, поэтому и держится от большинства людей подальше. Я вернусь домой и больше никаких прогулок по Зоне, обещаю.

— Я не смотрел, потому что испугался до усрачки, — произносит максимально бесцветным тоном, пытаясь не думать о грубом нарушении личного пространства и непредвиденной близости, — Но думаю, что тот человек из зеркала. Открывает дверь на лестницу и вдруг замирает, соображая что-то, — Ты его не видел что ли в том зеркале? Ну, в номере.

Отредактировано Terrence Tennessee (2020-12-07 01:30:11)

Подпись автора

— Ну, конечно, тебе никогда не бывает достаточно, — ворчливо бубнит Теннесси себе под нос, продолжая идти по коридору. Эта черта тоже укладывалась в начинающий формироваться в голове Терри образ Роджера. Наглый, беспечный, неугомонный, неунывающий — Теннесси ловит себя на мысли, что это лишь часть, выставленная в витрине на показ, и что, скорее всего, у Роджера тоже есть шрамы и сколы, которые тот прячет от окружающих. Но если Роджер прячет лишь часть, то Теннесси — всего себя, потому что он и есть один сплошной скол. Так что не ему судить.

Терри почти что достигает буддийского спокойствия, но ключевое слово почти, реплика Роджера о рисках уязвляет его, так что Терренс мгновенно парирует: Роджер, я знаю о рисках. Но мы можем умереть, ты в курсе? Мы не бессмертные. Хотя ты явно считаешь себя таковым. И как объяснить этому парню разницу между инстинктом самосохранения и трусостью? Терри покусывает губу, косо поглядывая на идущего рядом спутника: Я не знаю, может быть, смерти в этом мире не существует. Но если есть хоть малейшая вероятность, я не хочу проверять. Не хочу, чтобы что-то убило меня... (забавные слова от человека, пытавшего суициднуться, поэтому Терри добавляет, — против моей воли. Но Роджер будто бы не слушает его и продолжает гнуть свою линию.

— Это целый отель развлечений, Терренс и сегодня он наш с тобой. Надо использовать его по максимуму. Роджер не просто уговаривает его, он пробует на Терри целый набор психологических приемов и манипуляций, попеременно мотивируя и давя на гордость, подхлестывая азарт, используя лесть. Если честно, Теннесси впечатлен, но слегка растерян, он не ожидал такой атаки красноречий. И теперь, слегка теряясь, начал сомневаться, не слишком ли поддался панике... Может быть, Роджер прав?

— Боги, ты случайно не pr-менеджер? Или какой-нибудь менеджер по продажам?— Терри пару раз моргает, а затем вздыхает, — Потому что у меня ощущение, что ты только что впарил мне сломанный чайник. Да так, что я теперь считаю это собственной идеей. В глубине души ему приятно, что Роджер так настойчиво убеждает его остаться с ним, даже если парнем руководит банальный страх или расчет. Роджер будто включает его в свою команду, и пусть Терри ни за что в жизни не стал бы устраивать скандал, как и пить алкоголь в этом пугающем месте, слова Роджера придают ему храбрости. Нет, он не хочет бежать поджав хвост, но он обозначит свои границы, он не идиот.

— Я не против пооткрывать ещё парочку дверей. Но... та штука, которую я использовал... Ты должен понимать, что она работает ограниченное количество раз. Где-то после четвертого или пятого раза я больше не могу её... Просто не могу, — его смущает признавать ограниченность собственных возможностей. Впервые попав в Зону, он был поражен тем, как часть руки растворилась в воздухе, почувствовал себя супергероем или одним из людей Х. Невидимость — не та способность, о которой мечтает большинство, но Терренсу она нравилась. Потому что иногда всё, чего он хотел, — это исчезнуть. Зона дала ему такую возможность.

— Поэтому если мы найдем разлом, то выходим, хорошо? Я выхожу... И ты со мной, — Терри не спрашивает, не убеждает, Терри утверждает, заглядывая прямо в глаза Роджеру. Если тот включил его в свою команду, то Терри сделает для него то же самое. И раз Роджеру никогда не бывает достаточно, кто-то должен его остановить, пока тот не навредил самому себе. На этой мысли Теннесси и останавливается, выходя на лестничную клетку.

Все ты услышал верно, я не буду повторять — закатывая глаза, он продолжает спускаться по лестнице, застеленной красным ковром. Терри придерживает рукой перила, зная о том, насколько бывает неуклюжим, но это не спасает от того, что ногу вдруг сводит резкая судорога, Терренс, тихо ойкнув, начинает падать, даже не успевая понять, чем ему это грозит. Но путешествия с Роджером оказываются полезны еще и тем, что у этого парня чертовски хорошая реакция. Сам бы Терренс в жизни никого не смог поймать. По ощущениям его перевернули вверх тормашками, хотя на деле он всего лишь покачнулся как маятник и упал спиной на парня. Черт. Терренсу требуется больше минуты, чтобы прийти в себя.

— Спасибо. Черт. Извини.

То ли у него поднялось давление, то ли участился пульс, но пока что Терри просто не может встать, от одной мысли об этом начинает шатать, поэтому он лишь меланхолично (и будто бы в тумане) разглядывает стены, понимая, что в целом ему очень даже комфортно. Не считая того, что он полулежит на парне, который вдобавок приобнимает его со спины. Почему-то сейчас Терренса это ни капли не смущало, кольцо объятий удивительным образом дарило ощущение безопасности.

Терри замирает, старается не двигаться, сам не понимая свою реакцию. Казалось бы, он шарахался от любого прикосновения, а сейчас сидит себе спокойно. Возможно, касания должны превысить критическое значение. Или может быть его просто нужно брать и обнимать? Факт остается фактом, Терренсу неожиданно приятно, что-то по-настоящему расслабляющее во всем стрессовом дне. Ну, или у него окончательно крыша поехала, раз ему нравятся объятия первого встречного. Хотя... называть так Роджера кажется неправильным, за этот час с небольшим успели узнать друг друга лучше, чем обычно удается случайным встречным. И действительно ли ему нравится эти объятия?

Забывшись, Терри со вздохом откидывает голову назад и упирается затылком в плечо Роджера, только затем соображая, что поза выходит... чересчур доверительной. И смущающей. Теперь уже это чувство возвращается, пусть Терри и прячет его от самого себя: Ты спрашивал что-то про мою удачу? В целом, эта ситуация неплохо её описывает.

Он предпочитает игнорировать смущение, как и то, что упирается задницей в бедро и даже ещё что-то. Нет, я не буду об этом думать. Нет, никакого осквернения не произошло. Терри, господи, тебе не 15 лет, не истери. Спокойно. Разговоры с самим собой его всегда приводили в чувства, но сейчас больше всего Теннесси хочет дать самому себе пощечину. Очнись, идиот. Еще Терри хочет встать и одновременно... не хочет, чем дольше он касается (через халат) Роджера, наслаждаясь его теплом, тем больше ощущает себя ящерицей, удобно устроившейся на прогретом солнцем камешке. Только язык не высовывает. Боги. Ну почему он такой теплый? Ему требуется еще пара минут, в течение которых он не шевелится, но затем с тихим вздохом Теннесси открывает глаза.
 
— Я не доверяю ногам, — Терренс прерывает молчание еще одним признанием, уже почти смирившись. Всё, что могло пойти не так, уже пошло, остается лишь надеяться на понимание со стороны Роджера.

— Поможешь подняться?

Отредактировано Terrence Tennessee (2020-12-13 02:37:24)

Подпись автора

Терренсу было восемь, когда он в последний раз поехал с родителями на отдых. Не так уж далеко, буквально на соседний остров, в Тасманию, но они все равно воспользовались самолетом. Терри совсем не боялся и весь полет провел уткнувшись носом в иллюминатор, больше всего ему запомнилось безбрежное пространство океана, напоминавшее темно-синий блин, приправленный перистыми облаками. И уже потом — отель, где они остановились, — Рест Пойнт, с бесконечными лестницами, персоналом, бегающим туда-сюда с напитками, оравами кричащих детей, от которых Терри пытался держаться подальше. Те две недели родители почти не ругались, он даже подумал, что они наконец помирились, и теперь всё будет хорошо. Тогда Терри еще не понимал, что им просто больше не из-за чего ругаться — они уже всё решили. Совместный семейный отдых был их прощальным подарком собственному сыну. После возвращения в Аделаиду буквально через неделю Терренсу стукнуло 9, а еще через три дня родители подали на развод.

Так что Теннесси не замечает, как они с Роджером добираются до первого этажа, погруженный в мысли. Лестницы, чертовы лестницы. Роджер сказал что-то про то, чтобы вернуться в номер за одеждой, и Терри вежливо кивнул, даже не рассматривая такую возможность. Никогда в жизни, только через мой труп, понятно тебе? А потом вдруг вспоминает, что так и не спросил, почему это он счастливчик. Просто не позволил вопросу "почему" сорваться с губ, лишь удивленно вскинул брови, решив, что это очередная шутка Роджера, но тот, на удивление, выглядел предельно серьезным. Терри и не подозревал, что тот может быть таким, со странноватым блеском в глазах и подкупающей искренностью не в голосе, нет, в позе. Спина Терри будто бы помнит оставленное прикосновение, так что на пару секунд ему становится жарко. И он отворачивается. А дальше только лестницы. Чертовы лестницы. Ого, дверь?

Роджер удивляет его еще раз, открывая дверь, похоже, этот парень открывает двери только после установления с ним контакта. Терренс фырчит, пряча улыбку: Только непонятно, какой контакт мы установили. Но Роджер будто бы меняется, неуловимо, проходит первым (да, Терри помнит, что тот всегда первый, но тут что-то другое), придерживает для него дверь и во всем этом Терренсу видится забота, будто тот взял на себя роль защитника в их маленькой пати. А я тогда кто? Маг?

Роджер замечает человека и, конечно, их сегодняшний опыт его ничему не учит, потому что этот парень не ждет ни угрозы, ни подвоха, лишь лучезарно улыбается и зовет его идти следом. И со всеми он такой?— размышляет Теннесси, разглядывая спину парня, что обидно, даже безразмерный отельный халат, который по дефолту уродует фигуру каждого, кто его надевает, на Роджере почему-то смотрится.... хорошо. Теннесси оказывается полностью выбит из строя этим наблюдением, так что пропускает весь диалог своего сегодняшнего проводника с сотрудником отеля, хотя Терри и впечатляет сразу несколько вещей. Во-первых, наглость Роджера оказывается очень привлекательной, когда направлена не на него, во-вторых, ого, так мы были на 13 этаже? Как ты вообще это узнал?

— Ну, мы пойдем дальше? — Терри искренне не понимает, как Роджер вновь оказывает рядом, да еще и держа его, Терренса, за локоть, но не вырывается, Роджер ведет себя будто бы старший брат, а у Теннеси никогда не было братьев, так что это абсолютно новое ощущение вызывает внутри странное тепло. Пусть Роджер и спрашивает, куда им идти, именно Терри позволяет ему вести.

Терренс кивает куда-то в сторону двухстворчатой двери недалеко от стойки регистрации, просто чтобы не торчать тут в халатах у всех на виду. Возможно, Роджеру нормально, что он тут без трусов рядом с толпой въезжающих и выезжающих из отеля, а вот Терри хочет сквозь землю провалиться, когда замечает удивленный взгляд маленькой девочки в розовом платьице, направленный прямо в его... область между бедер. Она же ничего не видела? не видела? Ему неоткуда получить ответ на этот вопрос, поэтому он просто (мечтает исчезнуть, но не у всех на виду) тянет Роджера в сторону уже выбранной двери.

Этот отель все еще вызывает вопросы, но люди... тут и без вопросов понятно, что нужно бежать.

За дверьми оказывается нечто новое, — целый гимнастический комплекс с отдельным помещением под бассейн. Здесь не менее многолюдно, несколько здоровяков тягают гантели, да так, что Терренса напрочь сшибает запах пота, и он мелкими, но быстрыми шагами движется к бассейну. Он тоже целиком заполнен женщинами и детьми, плавающими в надувных нарукавниках и кругах. Всё кажется удивительно нормальным, так что Терренс и его паранойя подозрительно косятся друг на друга (и на Роджера), который, похоже, оказался прав. А всего-то нужно было покинуть тот чертов этаж.

Терри рано радуется, он понимает это, задерживая взгляд на лице Роджера. А затем и сам переводит взгляд обратно на бассейн. Он все еще заполнен, но теперь Терренс замечает, что вместо ног у всех плавающих переливающиеся рыбьи хвосты. От этого открытия захватывает дух, еще больше от того, что каждая русалка оказывается чертовски, безумно привлекательна, будто кто-то взял моделей Victoria Secrets и устроил им фотосессию в образах прекрасных ундин. И все эти роскошные создания смотрели на них с Роджером. На них ли? Нет, Терри осознает со странным чувством беспокойства, что все эти девушки глазами раздевают (пожирают?) Роджера. Быстрее, чем Теннесси успевает понять, что это вообще значит, Роджер делает шаг прямо по направлению к спуску в бассейн, отпуская локоть Терренса. И без руки Роджера Терри ощущает себя чуть ли не голым. Нет, стой.

Терри действует больше инстинктивно и сам от себя не ожидает такой прыти, но резво встает перед Роджером, руками упираясь в его плечи и не давая сделать и шага. Тот сопротивляется, а до Теннесси доходит, что в драке против этого парня у него не было бы шансов. Впрочем, если уж честно, у Терри мало против кого был бы шанс. — Роджер, черт, ты тут? Теннесси стоит спиной к бассейну и не видит, что там происходит, но слышит звуки всплесков, будто кто-то бьет по воде. Черт, они что... Зовут его? Пол под ногами Терренса скользит, ведь не так уж и хорошо он сдерживает напор Роджера, но мысль о том, что они оба попадут в бассейн придает Терри храбрости. Я попрошу у тебя прощения потом, ладно? Он на миг отпускает Роджера и делает шаг назад, а затем толкает себя со всей силы прямо на парня, заставляя того потерять равновесие и вместе с ним грохнуться на влажный пол. Это оказывается болезненнее, чем Теннесси ожидает и что хуже, Роджеру приходится хуже, чем ему. Потому что он снова становится тем, кто смягчает падение для Терренса. В глазах Роджера появляется осмысленность, а выражение на лице явно болезненное, но обрадованный Терри чуть ли не трясет его, звуча как сумасшедший: Ты видел? Ты видел? Да? Русалки! Терренс показывает рукой на бассейн, надеясь найти там подтверждение собственных слов, но из бассейна на него смотрят обычные (и немного обеспокоенные) люди. Без хвостов. Люди.

В панике Терри переводит взгляд на Роджера, пытаясь понять, считает ли тот его сумасшедшим. А потом понимает, как со стороны выглядит один лежащий парень на другом лежащем парне в одних халатах. Смущение накрывает его не хуже волны несвежей воды из первой открытой двери. Он не этого добивался, но кто ж теперь поверит?

Отредактировано Terrence Tennessee (2020-12-10 19:13:12)

Подпись автора

Раздевалка напоминает школьную, Терри напрягается практически неосознанно, пусть здесь нет никого кроме них с Роджером, но нет лишь физически, в воспоминаниях Флинт Вонг запугивает в углу одного из вечных мальчиков для битья, а Терренс мечтает исчезнуть, чтобы его не видели, чтобы он не видел. Чтобы не чувствовал себя бесполезным, беспомощным школьником, который не может помешать собственным одноклассникам творить беспредел.

Роджер отвлекает. Говорит что-то про запасной выход, задает вопросы так, что их становится слишком много. Терренс не понимает: зачем Роджеру знать в порядке ли он, зачем Роджеру хоть что-то о нем знать, если они выйдут из Зоны и, скорее всего, больше не встретятся?

— Я не... не хотел тебя ронять? Не хотел причинять боль? Терренс и сам не знает, какой из этих ответов верен, сегодня (с Роджером) он итак разговорчивее обычного и в разы откровеннее. Сказался недостаток общения или скачки адреналина? Теннесси анализирует собственное состояние, будто он перегревшийся прибор. Результаты неутешительны. Я испугался.

— Не знал, как ещё тебя остановить. Извини, — и какое это извинение за день? Терренс закатывает глаза, начиная испытывать неловкость, на сегодня и правда многовато извинений, впечатлений, прикосновений, он не уверен, хочет ли еще, но Зона не спрашивает. Терри чуть медлит, а затем присаживается рядом, рассматривая что угодно, но не Роджера. Вот покосившееся зеркало, а вот плакат на стене, инструктирующий о правилах поведения в бассейне: Я испугался за тебя. Признание звучит смущающе, более неловко, чем было в его голове, так что Терри мучительно краснеет и неловко смахивает попавшие на глаза пряди, надеясь, что Роджер сейчас не смотрит на него.
— Это место, этот отель чередует нормальное с ненормальным. И пока что ненормальное каждый раз пыталось нас убить, — лучшая защита нападение, только непонятно, почему Терри вообще должен защищаться, — И тут ты на всех парах мчишься к бассейну, полному русалок, которые, вполне возможно, отличаются от диснеевских. И могут оказаться, ну не знаю, из сказок братьев Гримм, топить моряков и так далее, — Терренс сам не замечает, как заводится, несмотря на то, что опасность миновала, и им сейчас ничего не грозит, ловит себя на этом всплеске эмоций и затыкается. Слишком часто сегодня он переходит черту привычного поведения. Проявил эмоции (много раз), доверился незнакомцу (несколько раз), пытался спасти этого незнакомца (тоже несколько раз, но первый не считает, там он и себя спасал), Терри выдыхает и смотрит на Роджера уставше: Это могло быть опасно. Для твоей жизни. Роджер, черт. Прекрасные русалки в бассейне — что это, если не сыр в мышеловке? И что бы я делал, если бы с тобой что-то случилось?

Терри хмурится и посильнее закутывается в халат, оставляя попытки постичь, почему его бросает то в жар, то в холод, когда он оказывается слишком близко к Роджеру. Ох уж этот Роджер, Терренс не понимает, совершенно не понимает, почему тот вообще ни в чем не видит угроз, почему заставляет его, Терри, переживать за чужую жизнь. Он, конечно, не читал правила пользования этого дурацкого приложения, но вряд ли там было что-то об ответственности за жизнь своего спутника. Австралийцы крайне практичный народ, каждый спасает собственную шкуру, и все довольны.

Теннесси уже открывает рот, чтобы задать вопрос, но в раздевалку вторгается мужчина, так что Терри закрывает рот так же быстро, как и открыл, что впрочем не означает, что вопрос для него исчерпан. Сколько раз ты уже попадал в Зону? Как ты вообще остался жив с таким отношением? Терри хмурится и скрещивает ноги, не понимая, почему его вообще заботит этот вопрос. Он достаточно взрослый, чтобы о себе позаботиться. Тем более, он все еще жив-здоров. Жив... Черт. Как он все еще жив? Терренс молча кусает губы, всем видом выражая свое недовольство, нет, он не считает, что Роджер виноват в своей беспечности, но внутренний голос шепчет, что это, скорее, безответственность. Внутренний голос много чего шепчет, и не все услышанное Терри одобряет.

— И они мне тоже понравились, — говорит чуть ли не с вызовом, сам же мгновенно теряясь от своего тона. Ему не нужно ничего доказывать и объяснять, но все же он продолжает, будто кто-то начал обвинять его в импотенции или внезапном гействе. — Просто они смотрели только на тебя. Терри косится на Роджера, проверяя понял ли тот, что именно его выбрали своей целью. Не то, чтобы его это удивило, Терренс подозревает, что выбирая между собой и Роджером, он бы тоже выбрал этого неугомонного Роджера. Будь он русалкой, конечно. Чисто гипотетически. — Так что извини, если лишил потенциального веселья, — еще одно извинение, но снова оно оправдано, у любой медали две стороны, есть вероятность, что этот бассейн с русалками не представлял для них угрозу. Терри мог бы признать, что запаниковал, что поддался паранойе и был не прав. Вот только неправым он себя не считает, как и не чувствует и капли вины за то, что собственными руками (буквально) отобрал у Роджера шанс провести время с самыми прекрасными из когда-либо увиденных им созданий.

— Голова сильно болит? — нет, он не будет больше извиняться, все-таки он действовал так, как считал нужным, но, возможно, он поищет для Роджера что-то холодное, что можно было бы приложить к макушке. Терри встает и доходит до угла комнаты, где и упирается взглядом в табличку служебное помещение. Оно предсказуемо закрыто, но Терренс все равно пару раз дергает ручку, перед тем как признать поражение. И уже развернувшись, слышит, как дверь открывается, а оттуда показывается безупречно вежливый мужчина, спрашивающий, чем он может помочь.

Теннесси на секунду теряется, а затем выпаливает: Понимаете, мой друг... мой кто? ударился головой. Вы не могли бы принести лед? Добавляет неловкую улыбку в конце и слышит заверения, что всё будет буквально через пять минут. Собственно, большего ему и желать не надо, так что Терренс уже хочет идти обратно к Роджеру, как видит за спиной сотрудника мигающие золотые искры. О боги. Мужчина уходит, не закрыв за собой дверь, а Терри понимает, что ему срочно нужно поделиться новостью с Роджером.

— Там в служебной комнате разлом, выход, — Терри присаживается рядом и даже наклоняется поближе, чтобы его торжествующий шепот не услышали случайные уши, хотя вряд ли они смогли бы понять, о чем он вообще говорит. — Ты идешь? — он ждет реакции от Роджера и не понимает, почему тот медлит. Сам Терренс готов бросить всё и проваливаться обратно. На сегодня ему приключений хватило. И на завтра тоже.

Отредактировано Terrence Tennessee (2020-12-14 18:26:12)

Подпись автора

Уже в лифте Терри обдумывает слова Роджера про визуальную эстетику. Ты всё-таки не менеджер по продажам... Вряд ли люди такой профессии способны были бы сказать нечто столь поэтичное. Нет, Терри не смог бы и не может понять Роджера. Теннесси во всем вокруг видит далеко не красоту. Мир полон уродства, было бы легче, умей он вовремя закрывать глаза. Но он не умеет, поэтому видит несостыковки, неровности, склоны и сплошные разочарования. В особенности, разочарования.

Терренс ничего не может поделать с тем, что отдаление от открытого разлома вызывает у него беспокойство и злость, пусть он и согласился, согласился в итоге после пары сердитых взглядов и неубедительных (для Роджера, конечно же) доводов. И да, Терри не смог бы позволить себе новый телефон, но непонятно, будет ли работать старый после принятия несвежей ванны. На худой конец, он обойдется без телефона, даже одежда не так уж нужна. Он просто хочет уйти. Сейчас.

Роджер не убеждает, но вместе слов в итоге использует более действенный на Терренса метод и берет его за руку, точнее, за запястье, обхватывает кольцом, будто надевает наручник. Терри это не нравится, но он готов потерпеть еще 10 минут. На Роджера он больше не смотрит, лишь в пол, чувствуя себя ребенком, чье мнения родители, как всегда, забыли спросить, собственно, чувствуя себя самим собой, но лет 10 назад. Это ему тоже не нравится, но Терри ждет. 10 минут.

Неопределенно пожимает плечами — это место, скорее всего, хранит в себе много тайн, да и помимо еще не найденных, они так и не разобрались, в чем именно была проблема с зеркалами. Что пыталось их убить и что стало с той женщиной. Втайне он разочарован тем, что эта загадка не сложилась в одну картину, но не суть, не эта, так другая. Чего Терри не понимает, так это зацикленности Роджера на этом отеле. Не понимает, в чем проблема, так что лишь удивленно приподнимает брови: Если хочешь, то определенно вернешься. Зона считывает желания, рано или поздно, она даст тебе то, что ты хочешь. Терренс звучит отстраненно, в конце концов к нему это не имеет никакого отношения, он не совсем понимает, к чему ведет Роджер, когда говорит про двух незнакомцев. Не понимает, чего тот хочет.
— Мы не незнакомцы. Мы уже познакомились, — Терри останавливается прямо перед дверью и перед тем, как открыть ее, решает кое-что прояснить. — Ты Роджер, я Терренс, в следующий раз поздороваемся при встрече. Если встретимся. И ты не дурак, — добавляет с большей мягкостью в голосе, — У меня тоже есть Зона, куда бы я вернулся. Нет, он не будет говорит, что это за Зона, это личное. Конечно, за сегодняшнее путешествие они разделили немало личного, но какие-то вещи Терренс не стал бы раскрывать никому.

Консьерж их не обманул, на этом этаже в номерах и правда идет ремонт, самый разгар штукатурных работ, по всей видимости, так как Терри был буквально оглушен запахом краски и пыли. Но никаких зеркал, лишь осколки, хрустящие под ногами, звука достаточно, чтобы Терренс вспомнил, как они с Роджером выбегали отсюда и прятались от непонятного преследователя. Все это можно превратить в хорошую историю. Так и будет со временем, Терренс никуда не торопится, он в целом чертовски хорош в ожидании, пусть иногда и не совсем понятно, чего именно он ждет.

Он молча открывает дверь в ванную комнату, тут тоже все переворотили, но их одежда, неожиданно аккуратно сложенная, лежит на батарее. Даже его. А ведь он точно этого не делал. Приятный сюрприз, однако. Он оборачивается к Роджеру со смиренной улыбкой: Ты был прав. А теперь дай мне переодеться. Пожалуйста. Терренс дожидается момент, когда Роджер вместе с вещами выходит из комнаты, и только тогда снимает халат. Надевать теплые вещи — очень приятно, особенно не в самом теплом помещении, но все удовольствие длится не больше пары минут, зато теперь они могут возвращаться вниз. Если Роджер, конечно, уже готов, в чем Теннесси неуверен, поэтому сначала стучит пару раз по не до конца закрытой двери.

— Ты там как?

Отредактировано Terrence Tennessee (2020-12-14 23:03:15)

Подпись автора

Терренс все меньше понимает, что происходит. Хрупкий контакт, который они с Роджером установили, похоже, разорвался, потому что Терри перестал улавливать смысл его слов, лишь беспокойство, волнами расходящееся от парня. То ли в Зоне Роджер чувствовал себя увереннее, чем в реальности, то ли дело было в чем-то другом, но на краткий миг Терри захотелось его успокоить. Он не мастер разговоров, более того, он все еще не догоняет, почему для Роджера так важно (иначе почему он почти 5 минут говорит об одном и том же?), что это место создано для них и что такого уже не случится.
— Будет что-то другое, даже лучше, — Терренсу хочется похлопать Роджера по плечу, вернуть ему привычную беззаботность, но только не ту, показную, которую Роджер демонстрировал первые полчаса их общения, нет, ту, что естественным образом прорывалась в его жестах, словах и поступках — от разговоров во время душа до пропесочивания консьержа и всего сервиса отеля.

— Знаешь, я все-таки увидел твою улыбку. Один раз, — они с Роджером неожиданно (для Терри) оказываются слишком близко, буквально лицом к лицу, так что Терренс неловко замирает и, прежде чем успевает сделать хоть что-то, оказывается сражен неожиданным фактом о самом себе. Сказать, что Терренс в смущении — ничего не сказать, краснеют кончики ушей, щеки, может даже и шея, он глядит на Роджера не моргая и не хочет улыбаться больше никогда. Пауза явно затягивает, так что Терри все же произносит хриплым, очень хриплым голосом. — Звучит так, будто тебе не понравилось, — фраза выходит двусмысленной, но Теннесси этого не замечает. Он бы уточнил,  чем так ли плоха его улыбка, но почему-то в горле пересыхает, и он не издает ни звука. К счастью, Роджер продолжает, так что Тенесси получает пару минут, чтобы отдышаться.

— Погоди, но мы и будем при полном параде, а не в трусах, — Терри все еще не до конца уверен в том, что правильно понял (понимает?) Роджера, так что не перестает смотреть на парня во все глаза (в которых отчетливо можно разглядеть смесь удивления и паники). Он смутно подозревает, что Роджер сейчас имеет в виду что-то другое. При полном параде — это ведь полностью одетыми, разве нет? — задавая этот вопрос Терренс неожиданно чувствует себя очень глупеньким, так что даже не сразу замечает протянутую руку, но в какой-то крайне необычной, не в манере Роджера, который, как уже понял Терренс, сразу берет и хватает, что ему нужно. Нет, в этой протянутой руке видится приглашение, чуть ли не предложение, так что у Терренса неожиданно сердце падает в пятки. Ты.. что ты пытаешь... сделать? — Терри смотрит на руку Роджера в панике, потому что мысль держаться за руки кажется слишком смущающей, так что Теннесси пытается успокоить себя. Это точно совсем не то. Это другое... Что именно то, а что другое — даже сам себе Терренс не смог бы объяснить, он все еще не понимает, что хочет от него Роджер, но тот выглядит слишком напряженным, чтобы Терри ему отказал. В чем угодно. Так что Теннесси, тихо сглатывая, неловко обхватывает руку Роджера в районе запястье, теперь его очередь ощутить себя в наручниках, но почему-то пойманным себя ощущает именно Терренс. Ему требуется вся сила воли, чтоб побороть охватившее тело смущение и пробормотать (больше в пол, чем Роджеру): Да, пойдем.

Они не совсем держатся за руки, скорее, друг за друга, и Терри все еще не понимает, что происходит, предпочитая расценивать их касание как знак поддержки. (Чем дольше он держит Роджера, тем меньше сам в это верит.) Когда они подходят к лифту, Теннесси неловко косится на Роджера, словно ожидая предложений, но затем нажимает кнопку лифта, а тот, словно нарочно, застревает где-то на шестом этаже и не двигается дальше. Терренс начинает нервничать. — Похоже, этот лифт считает, что нам не пора, — попытка пошутить неловко повисает в воздухе, лишь подчеркивая скопившееся между ними напряжение. Терри, хоть убей, не понимает, откуда оно вообще берется, сейчас ему кажется, что оно скапливается вокруг Роджера и капля за каплей перетекает в него (как раз через место соединения их рук). Ощущение, что что-то пошло не так... как планировалось. Не туда, куда не нужно. Терри срочно нуждается в подсказке социального взаимодействия с людьми, но сейчас совета просить не у кого, а потом... Он не уверен, что сможет с кем-то поделиться таким. Это всё кажется чересчур... Интимно, напряженно, наэлектризованно, иначе почему у него мурашки бегают по спине? По-хорошему, он не должен так реагировать. Не должен, но от этого ничего не меняется, а наоборот лишь нарастает.

Отредактировано Terrence Tennessee (2020-12-15 02:37:47)

Подпись автора