Положив руки в карманы кожаной куртки, он переходил из переулка в переулок, петляя между зданий. Вайно уже не помнил, когда в последний раз ел что-то, приготовленное из продуктов у него дома. Это был не повод жаловаться, уж точно: кафе, рестораны и пиццерии еще ни разу не разочаровывали, чего не скажешь о его семейных трапезах с пережаренным мясом и недосоленным салатом, за которые нельзя было получить возмещение и без толку было даже жаловаться. После работы, то есть, уже утром, безалаберно проспав несколько часов смены, он мог показаться чрезмерно бодрым для ночного сторожа. Та еда, которую он брал с собой, исчезла, а, поскольку у него не было проверки начальством каждое утро, можно было не притворяться, что он смертельно устал и проспит весь день.

О, конечно он не собирался. Хотя, первую очередь стоило позавтракать, а затем уже строить планы.

Его путь был лишен встреч с людьми, которые спешили на работу, как бывало обычно. Возможно, соглашаться работать по выходным было не таким и плохим делом.

Он думал, что кафе еще закрыто или, наверное, он будет в такое время не подарком для тех работников, что только пришли и хотят спать и подготовиться к потоку посетителей позже, или еще о каких-то мелочах, которые его не волновали, когда пришлось положиться на быструю реакцию и отпрянуть от неестественного куска реальности, который возник перед ним. Только не снова.

Выйдя из-за угла, он наткнулся на это, источающее интригу, как и в прошлый раз. Его разочарование не было связано с неизбежностью — что-то подсказывало, что портал можно просто обойти и двигаться дальше, — но все было слишком неожиданно. Он рассчитывал на еду, кофе и какой-то вид отдыха в течение дня, но пропускать что-то подобное, что, кажется, в будущем может представать перед ним не раз в неделю, как пока можно сказать по статистике, а раз в год.

Вайно оглянулся. Улица за ним была пока что пуста.
Это, бесспорно, нельзя было пропускать, но он для галочки закрыл глаза, провел рукой по волосам, и, когда решил, что этого достаточно для «я подумал», сделал два шага вперед.

Когда он уже открыл глаза, пришлось смириться с тем, что он вновь попал в плохо освещенную тьму, в которой и без того провел всю ночь (исключая то время, когда он спал и его зрение было лишено подобного удовольствия). Замкнутое помещение без окон навевало мысли о подвале, и Вайно прошел вдоль ближайшей стены, осматривая его. Здесь не было каких-либо вещей, что могли его заинтересовать, так что он бы с радостью отправился дальше.

В этом пока что  заключалась проблема. Колфер бегло посмотрел на то, что у него язык не повернулся бы назвать дверью: дверь должна хотя бы создавать видимость, что ее можно открыть, — кусок камня этого не делал. Единственное, что могло дать надежду выбраться отсюда и исследовать место дальше, — какая-то щель, что виднелась из-за шкафа. Вайно осмотрел ее получше и прислонился к стене рядом с дверью. Все выглядело не слишком благополучно. У него не создалось ощущения в прошлый раз, что подсунутое место попытается доставить его наружу живым, а теперь все изначально выглядело, как будто его ищет маньяк из старого фильма ужасов, пока он стоит здесь. Он достал пачку сигарет из внутреннего кармана. Осталось только две. У него не было с собой сумки с вещами, элементарно еды или еще чего-нибудь кроме того, без чего он в принципе не мог выйти на улицу (в свою сторожку он часто что-то заносил, но еще ни разу не выносил). Хотя наличие ключей, денег, зажигалки, часов и пакетика чая не придавало уверенности.

Он поджег сигарету, зажимая ее между зубов и откидывая голову так, чтобы коснуться затылком стены. Он прислушался к странным звукам снаружи, не улавливая ничего, что могло бы говорить о чьем-то присутствии (но можно было решить, что все спокойно и ничто пока не грозилось его убить). То есть, он не мог сказать, издается ли шум человеком или нет. Ладно, какая к черту разница. Будто ему очень нужно было затевать совместное приключение.

Он не знал, почему нервничал и почему ему вдруг понадобился никотин. Когда он проснулся в лесу в четырех километрах от шоссе — вот тогда был повод волноваться. Я работаю на кладбище. Напоминание не помогло. Стены давили на него. Он был уверен, что именно они, а не напрягающая обстановка. Вайно резко сорвался с места, подходя к шкафу. Он не особо сомневался в своей физической форме, чтобы кусок дерева мог его остановить. Он прижался к нему плечом, слегка толкая, затем перекатился на спину и оттолкнулся от пола. Та же хрень, что и при его заезде в новую квартиру. Таскай мебель, плитку, обои и коробки с вещами сутками. Раз два дня неофициальной работы грузчиком не вызвало особых проблем, то и сейчас они едва ли могли появиться.

Отлично. Преждевременно решил он до того, как уставился в черный проход неизвестно куда. Вайно нахмурился, размышляя. Портал назад все еще был у него за спиной, и манил к себе сильнее, чем арка, от которой тянуло сыростью и помещение за которой освящалось светом из комнаты не более, чем на полметра. Вайно снова вынул из кармана зажигалку, выставляя перед собой и зажигая. Он сделал осторожный шаг вперед и пошел дальше, готовый в любую секунду остановиться.

Отредактировано Väinö Colfer (2020-09-04 18:03:52)

Это было самое обычное утро, одно из тех, которые уже великое множество раз случались в ее жизни, но Аляске никогда не надоедала повседневная рутина. Ранний подъем и холодный душ, тост с сыром и ветчиной из местного кафе, конечно же, на бегу, мини-соревнования в остроумии со случайным знакомым, которым в Университете оказывался каждый второй встречный. Видит бог, она любила всё это.

Гораздо меньше Аляска любила необычные утра, вроде сегодняшнего. Когда один шаг отделяет от приключения, но делая этот самый шаг, не каждый на самом деле готов столкнуться с последствиями. Она, например, не была. Проще говоря, просчиталась.

И уже признала ошибку, хотела бы вернуться обратно в солнечную оранжерею университета, туда, где она свернула не туда. Вот только золотистое свечение круга прощально вспыхнуло пару раз и растворилось, погрузив девушку в темноту и прохладу комнаты.

Аляска зябко провела руками по оголенным плечам, понимая, что ее хлопковое платье без рукавов совсем не спасает от холода. Впрочем, не только от температуры ей стало зябко. Обстановка по кайфу.

Решение не подходить и вообще держаться подальше от чертовой кучи манекенов с торчащими в разные стороны руками и ногами  принято Аляской и всеми ее страхами без раздумий. Она обогнула парту и еще одну, мельком осматривая импровизированный класс с каменными стенами и подобием пыточных цепей по углам — то, чего заслуживает любая школа — сжала кулаки и затаила дыхание, даже собственные выдохи пугали.

Совсем не похоже на прошлый раз. До цветущих полян и милых деревушек далеко, как и до привычной утренней рутины с горьковатым кофе и опозданием на первую пару. Впрочем, на пару как раз она опоздает, как и всегда. И даже вообще не придет, похоже.

От размышлений Аляску отрывает вид единственной и неповторимой двери, ведущую прочь из комнаты сломанных игрушек. Сдвинь защелку, чего проще, и не оборачивайся, особенно услышав шорохи за спиной.

Вот только и в соседней комнате кто-то есть. Аляска, замирая, надеется на лучшее, на то, что там кто-то живой, из ее настоящего мира, а не этой странной реальности, наполненной сюрпризами. Вот только интуиция бьет тревогу.

Остаться в комнате кажется подходящим вариантом ровно до тех пор, пока она не слышит позади себя скрип и неожиданно гулкое эхо от шага. Чьего? Смотри Аляска фильм ужасов увиденное бы ее рассмешило, вот только сейчас безглазые манекены, медленно и неуклюже поднимающиеся с пола, вообще не кажутся забавными.

Аляска перестает дышать и делает выбор инстинктивно, резко дергает за ручку двери и заходит в другую комнату, громко закрывая за собой дверь. Забавно, но с этой стороны никакой задвижки нет. Возможно потому, что прятаться нужно от того, что в этой комнате, а не предыдущей.

Тут, кстати, гораздо просторнее и нет никаких предметов, зато есть колодец. При мыслях о том, зачем он тут и что там может быть, Аляску начинает мутить. Она сама пока не понимает, как сильно испугана, вот только сердце бьется как у спринтера.
Не понимает потому, что видит как в дальнем углу комнаты мужчина душит девушку.

Происходящее кажется нереальным, особенно когда Аляска понимает, что слышимый из другой комнаты стук издавала голова девушки при соприкосновении со стенкой. Дерганье чужого тела выглядит карикатурным, будто сжимают тряпичную куклу из синтепона.

С губ Аляски срывает еле слышимый хрип, словно ее, а не чья-то еще шея сжата в тисках чужих рук. Надо подойти, помочь, спаси, но прежде чем она успевает сделать хотя бы шаг, маленькое тельце падает.

Маленькое потому, что погибшая еще совсем девочка. Осознание приходит запоздало, вместе с резким приступом тошноты. Пока Аляску выворачивает наизнанку, забытый образ погибшей Сьюзи воскресает со всеми деталями — школьная юбка до колен, бежевая водолазка и два медовых хвостика.

Найдено тело со следами побоев и удушения согласно полицейскому отчету, каким-то образом попавшему к журналистам. Аляска столько раз видела в кошмарах фотографии того отчета — три безжизненных, вываленных в земле тела. Она помнит те тела. И знает того, кто с ними сделал такое.

Она зажимает рот рукой и давит зарождающуюся панику, считая от 50 до 1, каждый раз вычитая 4. Сьюзи мертва... 42. Это ненастоящее, 30, неправда, 18. Тело ненастоящей Сью вытягивается, превращаясь в еще один манекен, словно подтверждая, что всё вокруг нереально.

Но мужчина никуда не исчезает, сколько бы Аляска не просила об этом. Она не видит его лица и не уверена, что хочет. Когда он начинает оборачиваться, она срывается с места и бежит так быстро, как только может. А он бежит за ней или ей так кажется, найти в себе смелость обернуться и проверить Аляска не может.

Она игнорирует ближайшую дверь и бежит прямо в арку, оказываясь в огромном коридоре, который отчего-то облицован серым мрамором, так что из раннего каменного средневековья Аляска оказывается в позднем готическом. Вопрос какого черта вертится на языке, но спрашивать некого, разве что того, кто бежит следом.

Здравый смысл подсказывает не отвлекаться и не думать ни о чем, кроме выживания, а страх подгоняет бежать на пределе собственных сил. Коридор выглядит бесконечной прямой, где она превращается в идеальную мишень, ведь каждый ее шаг эхом разносится по воздуху. Но впереди оказывается перекресток, где Аляска сворачивает налево и останавливается, прячась в наступившей темноте, задыхаясь от бега и судорожно прислушиваясь к пустоте и тишине коридора. Если все это одна большая галлюцинация, то смысла искать явно не стоит, как и спрашивать, догонит ли ее тот мужчина.

У Аляски и без него много вопросов. Например, откуда был крик? Ведь если кому-то еще в этом месте нужна помощь, то ей точно нужно объединиться с этим человеком. В прошлый раз это оказалось хорошей стратегией. Или, скорее, прошлый раз просто оказался хорошим.

В поисках источника звука она касается стены, та предсказуемо не отвечает, оставаясь ко всему равнодушным куском мрамора. Гладкость камня могла бы успокоить Аляску в любой другой ситуации, но здесь и сейчас лишь усиливает подступающую панику. Будь Аляска в безопасности, смогла бы разрыдаться или накидаться таблетками. Здесь и сейчас может лишь прикусить язык до крови и считать про себя. 50, 44, 38... На 26 Аляска нащупывает шершавую неровность и надавливает, совершенно не представляя, что это раскроет ей проход внутрь стены.

И хорошо, что не представляет, ведь знай Аляска, что там ее встретит окровавленная девушка, может, и осталась бы снаружи дожидаться своего преследователя. Она пятится назад, но натыкается лишь на стену, открытый проход, очевидно, не работает в обратную сторону.

— Не подходи! — выставляет руку вперед, будто это поможет задержать нечистую силу и краем глаза замечает, что брызги крови есть еще на полу и раковине. Если эта девушка местное привидение, то, возможно, она не сможет причинить Аляске вреда. Впрочем, фигура выглядит до ужаса реальной. И не то, чтобы угрожающей, несмотря на боевой кровавый раскрас. Скорее, такой же напуганной, как и она сама.

Чуть осмелев, Аляска позволяет себе опустить руку и спросить: Ты настоящая?

Подпись автора

я — Аляска, устрою вам встряску

Несмотря на звание детектива, Дональд был доверчивым и простым парнем. Но когда ему суют в лицо факты, которые выходят за рамки приличных допустимых объяснений, Дональд становится полицейским. Дотошным, изучающим сведения, и пытающимся всё это скомкать в один большой вывод, тянущий на правдоподобие. И когда ком становится слишком большим, он психует, и идет есть блинчики в кафе в самый разгар дня, и запивать всё это двойной порцией лимонада с сиропом и украшениями. Это не поражение - это стратегическое отступление.

И когда в его лимонаде не оказывается дольки лимона, его боевой дух и вовсе падает, и мысли нашептывают ему нечто тяжелое и безысходное, образовывается туча над головой, которую стряхнуть простым жестом, словно кудряшку со лба. не получается. Он честно и добропорядочно ничего не понимал в последних неделях двух. Словно его гонка за делом оказалась перевернутой и теперь гнались за ним самим, а он из охотника превратился в жертву этой жизни. И тут еще эта чертова долька лимона.

В кафе у Пейдж такого бы не случилось, но оно находилось в другой точке города. Вероятно, - Донни так думает, - если бы он всё время находился в кафе у Пейдж, этого всего не случилось бы ни с ним, ни с Руби. Не пришлось бы вспоминать времена столетней давности, не пришлось бы глотать вино против своей воли, не было бы никаких странных обстоятельств. Была бы барная стойка, запах оладий и яичницы, и кофейник. И точно была бы чертова долька лимона, будь она неладна. Зацикленность Дональда на кислом фрукте уже самого его озадачила, но если бы он начал смотреть назад и сосредотачивать свое внимание на ином, туча над его головой превратилась бы в буйную грозу и стучала по нему электрическими разрядами каждые пять минут. Он просто хочет знать, что происходит. Почему кто-то может так вдруг взять и не положить лимон в его лимонад.

Или почему он гнался за призраком, а теперь призраки преследуют его самого. Счет Дональд оплачивает без чаевых, и на выходе оборачивается из забегаловки - ему уже жаль, что он так себя повел, и хочется вернуться, взять официантку за плечи, смотреть в глаза и рассказать ей, что дело в нем и его настроении, а не в её работе, и она справляется. Но ни блинчики, ни этот лимонад не разукрасили его жизнь. И потом, там не было лимона. Может, официантка так сделала специально, как только увидела кислую мину Сойера, и поэтому не добавила кислинки? Но никто никогда не узнает полной картины.

Дональд боится, что и он сам не увидит всю картину целиком. В отдельных преступных делах было все понятно - есть предыстория, есть результат, и нужно лишь связать события воедино. Плести нити одну к другой он умел, умел общаться с людьми, которые потенциально в курсе дела, умел он многое: но здесь паззлы не складывались, словно они были из разных мозаик. Не было ничего, что облегчало работу детектива. Он уже начинал думать, что дело даже не в наркотиках - никакой трип не заставил бы его вспоминать себя в двадцатилетнем возрасте, никакой трип не довел бы Руби до уверенности, что её сестра где-то в ином мире, потому что у неё было десять лет, чтобы смириться с утратой.

И точно наркотиков не было в лимонаде - там не было даже дольки лимона, о чем уж говорить! - поэтому когда, свернув в один из переулков, он обнаружил золотистое сияние по краям дома, Дональд опять подумал, что ничего не понимает. Эта жизнь водит его за нос, и больно щиплет уже. Злость на всю несправедливость этого мира заставили его несколько раз нетерпеливо притопнуть ногой, и оказаться в разломе. Пахнет снова ужасно. Затхлый запах мерзости и сырости. До невозможности захотелось обратно, но еще один шаг в разлом опрокинул его, вместо того, чтобы дать опору, и Донни свалился на кучу хлама. Не самое мягкое приземление, однако, у него уже была ушибленная гордость и это куда болезненнее, чем бедро.

Тучи над головой начали опасно трещать и сгущаться. Темнота друг молодежи, но что-то не было похоже, что сейчас к нему подойдет кто-то позитивно настроенный знакомиться. И сам Донни прямо сейчас скорее был против таких недолговечных знакомств без обязательств. Он был один в странной комнате, у которой дно находилось сильно внизу, а его окружали проплешины из горок вещей. Эдак если подумать, то сейчас Дональд оказался на вершине пищевой цепи, как и положено быть человеку. Но куда лезть дальше и выше непонятно, поэтому он решил, что будет логично начать спускать свою планку ниже, и с небес падать еще на большую глубину. Интересно, это от хлама так несет сыростью и плесенью, или от того, что там внизу?

Чтобы не было скучно, Дональд начал насвистывать что-то вроде детской песенки раз шажок, два шажок. Когда от хлама отломился приличный кусок, и полетел вниз, детектив посчитал, сколько этот кусок падал, чтобы оценить свои шансы на выживаемость. Это хотя бы не бездонная бездна без дна, понял Донни, но теперь выбирал куски поплотнее и поаккуратней, этот хлам грозил развалиться и опрокинуть его. Примерно так же, как опрокинула его сегодня официантка с долькой лимона. Сложно описать все чувства, которые у Дональда возникали при спуске куда-то в темноту. Чувств не было, были напряженные мышцы, и в какой-то момент пальцы стали очень болеть от сжатия различных предметов. Лишь бы не заражение крови, лишь бы не заражение крови - молил он, когда ладонь поцарапал ржавый гвоздь. Страх за свое здоровье как-то перевешивал тот момент, что он полувисел в каком-то хламовнике, и пытался спуститься еще дальше.

Акценты расставлять правильно он не умел. А вес - умел, поэтому спуск давался относительно легко. Дональд взглянул на расстояние от верхушки и поклялся бы чем угодно, что это заняло дольше времени, чем пара метров. Но может это обман зрения. Горы хлама снизу были еще более внушительными, чем там вверху, они образовывали лабиринт, и Донни, предусмотрительно осмотрев стену на отсутствие остро выступающих предметов, оперся рукой на одну из таких гор, чтобы отдышаться. Дышал он громко и шумно, словно ему не хватало кислорода - и так оно и было - и только теперь понял, что совершил необдуманный шажок, и куда он вышел он не понимает. Как и всего вокруг. Стена была влажно-склизкой и Сойер пошатнулся от отвращения, и начал истерически вытирать об себя руку, и еще чуть-чуть материться. Губы сами шептали ругательства, которые в обычном состоянии и здании Донни бы не стал произносить.

Проход между горами вывел его под арку, и коридор с более-менее низким и видимым потолком, и это уже давало надежду. Стены были все еще влажные и противные, и под ногами был не ласковый сухой асфальт, но зато было тусклое освещение факелов. Пара шоркающих шагов, потому что Донни ноги поднимать нормально не умеет, завели его чуть дальше, но за поворотом свет от факела отображает расплывчатый силует. У Донни нет каких-то сигналов стоп, которые ему подскажут, как делать не надо, и он первым начинает наступление и ускоряет свой шаг к повороту до бега, чтобы сбить всех - а главное себя - с толку.

Подпись автора

Он увидел неяркий свет впереди и положил зажигалку в карман, рефлекторно задерживая дыхание, когда очертания следующей комнаты стали яснее. Он заглянул в помещение, сперва бегло осматривая стены и углы на предмет кого-нибудь живого, и сделал несколько шагов вперед, когда ничего подобного не обнаружил. Вайно насвистывал безымянную мелодию, обходя скелеты на полу в попытках понять, настоящие они или нет. Он видел трупы, но, черт, их мгновенно погружали в землю, и не было никаких шансов оставить себе один и высушить до подобного состояния. Если бы был, он вешал бы свой на дерево у самых ворот кладбища на Хэллоуин, — это было бы просто блестяще. Хотя, впрочем, никто не проходит мимо Хиндмарша ночью, а без реакции других все его выходки (по крайней мере, большая их часть) не имели смысла.

"Воу." Колфер окончательно потерял бдительность, рассматривая человеческие останки, чуть не шагнув прямо в открытый люк. Он справился с потоком предсмертных воспоминаний, когда понял, что сохранил равновесие и не упал, и постарался вернуть себе прежний настрой: авантюристский, с дополнением «хочу есть». "Так, что это?"

Он нахмурился, глядя вниз, постепенно спуская свой взгляд по канату к полу следующей комнаты. Раз проход за аркой вел его исключительно вперед, он изначально находился на втором этаже. Или выше, смотря сколько их там еще. Хотя отсутствие окон наводило на мысль, что планировка здесь была, как в бункере, и стоило считать свой второй этаж первым уровнем.

Вайно наклонил голову набок с фанатичной ухмылкой, когда увидел внизу змею, которая только на пару секунд проползла в поле его зрения, ограниченного краями люка. Ее чешуя блеснула в свете, шедшем от факелов, и издала тихий плавный шум при контакте с каменным полом. Вайно восхищенно уставился вниз, садясь на корточки и надеясь, что рептилия еще раз почтит его своим видом. Это ебаный шедевр природы. Он позволил себе сосредоточиться на этом почти еще минуту, которая, конечно, сократилась бы до пары секунд, если бы он был внизу.

А так он чувствовал себя зрителем на гладиаторских боях, рожденный тем, кто наблюдает за опасностями с трибун. Кому-то могло повезти меньше. Хотя, ему тоже не особо: у комнаты больше не было выходов, кроме спуска вниз, но эту версию даже не стоило рассматривать. Возвращаться обратно в арку не было смысла, если он хочет пойти еще куда-то, разве что вернуться назад и покинуть это место.

Вайно посмотрел на часы, подсчитывая, что у него еще достаточно времени до того, как портал исчезнет, а это значило, что он может насладиться своим вип-расположением и компанией мечты любого гота. Колфер подтянул к себе один из скелетов, усаживая его рядом на случай, если захочется кинуть что-то в змею.

Отредактировано Väinö Colfer (2020-09-13 11:34:00)

Когда утром Аляска мысленно проговаривала свои планы на день, она и представить не могла, какие корректировки внесет в них жизнь. Сегодня ей нужно было ответить доклад по праву, встретиться в обед с Берти и съездить к родителям вечером. И уж, конечно, Аляска не планировала оказаться придушенной и прижатой к каменной стене особой женского пола, напоминавшей кого-то вроде Кровавой Мэри. И нет, Аляска сравнивала ее вовсе не с коктейлем.

Пожалуй, на этот раз удача была на ее стороне, так как окровавленная девушка, похоже, не собиралась ее убивать. Поэтому, получив возможность снова дышать, Аляска торопливо назвала свое имя. Вышло немного хрипло и сдавленно, особенно когда она задала встречный вопрос. И все же девушки смогли познакомиться. Обмен именами так или иначе означал акт доверия, и хотя связь между ними пока была слишком хрупкой, чтобы полагаться на нее, Аляска все же спросила: Ты тоже попала сюда через.. ну... портал?

Вот только на этот вопрос ей уже не удалось получить ответ. Тишину их комнаты заполнил пробирающий до мурашек скрежет. И это было так же страшно, как и встреченный Аляской ранее маньяк. А ведь он преследовал ее в кошмарах несравнимо чаще, чем этот пугающий звук. Но слушая как что-то или кто-то, — резко дернувшись, подумала Аляска, — пробирается из водостока сюда, к ним, ввергло ее в ужас.

Аляску практически парализует и все, что она может, это беспомощно смотреть на то, как Эвелин начинает действовать. Она выглядит как настоящая героиня, храбрая и решительная, без тени сомнения подходящая к раковине, до которой сама Аляска не дотронулась бы ни за какие коврижки. Когда она стягивает футболку и заталкивает ее в раковину, останавливая звук, Аляска на секунду верит ее словам, верит тому, что они справились, точнее, Эвелин справилась. Не она. Аляску захлестывает стыд — ведь она не дама в беде, так почему не смогла ни шага сделать? — и облегчение. Она смотрит на свою спасительницу, пытаясь выдавить из себя хоть что-то членораздельное, но не успевает и рта раскрыть. Что даже хорошо, иначе она бы завизжала на всю комнату, когда раковина с грохотом и шипением раскололась, образовав бьющий до самого потолка фонтан.

Мало того, что их с Эвелин окатило с головой, так и кровь пугающе быстро заполнила комнату и достигла ее кроссовок. Которые были новыми, светло-бежевыми, со слегка стертой подошвой и такие удобные, что Аляска иногда бегала в них, пусть они и не значились как беговые. И теперь ее кроссовки промокли насквозь от чьей-то крови. Но это, конечно же, была меньшая из ее здешних бед.

— Нет! — когда чья-то рука схватила Эви, Аляска мгновенно кинулась ей на помощь, не особенно представляя, что именно может сделать, но вид склизкой окровавленно руки вызвал такое отвращение, что даже пересилил панику. Поэтому она со всей силы пнула цепкую руку ногой. Однако та лишь сдвинулась слегка, еще сильнее сжав ногу Эвелин и прочертив уродливые царапины на коже. Господи... Уровень крови в комнате повысился и теперь почти доходил до щиколотки.

Судьба предоставила девушкам небогатый выбор — утонуть в крови или оказаться убитыми непонятным существом. Неизвестно, что случится раньше. Аляска снова бьет по руке и отскакивает, когда другая рука пытается поймать уже её ногу. Из-под завала показывается вся фигура женщины. Аляска она почему-то напоминает женщину из «Звонка», если бы та, конечно, предварительно искупалась в кровавой ванне. Больше не остается слов, лишь паника и оглушающая мысль: нам не выбраться.

Аляска собирает остатки сил и на этот раз не бьет руку, а резким рывком тянет на себя Эвелин. Это неожиданно срабатывает, женщина из «Звонка» теряет свою жертву. Проходит долгих пару мгновений, а затем пол под раковиной начинает проваливаться вместе с раковиной, вслед за которой проваливается и фигура проклятой. Аляска от радости вопит, принимаясь обнимать Эви чуть ли не со слезами. Мы живы! Живы! Утонуть в крови им тоже больше не грозит, так как основная масса жидкости стекла через образовавшийся проем в полу. Хотя кое-какие лужицы переливаются всеми оттенками в неясном свете.

Кажется, что опасность миновала. Кажется ровно до тех пор, пока весь пол под ними не начинает проваливаться. Аляска не успевает испугаться, правда, в голове мелькает безнадежное «конец» — самое время для титров. Скорее всего, она кричит, но сознание отказываться хоть как-то анализировать происходящее. Аляска закрывает глаза и крепко держится за Эви, пока они обе падают в неизвестность.

Падение заканчивается резко и синяками. Похоже, они пролетели не больше пары этажей — пусть по ощущениям полет был бесконечным, — а приземлились на нечто, смягчившее их падение. Аляску потряхивает, но она умудряется встать, чувствуя резкую боль в бедре, на которое и приземлилась. Ходить она может, но явно прихрамывая.

Как ни странно, ни крови, ни той женщины, так испугавшей их раньше, здесь нет. Зато есть огромный зал, будто бы состоящих из одних только нескончаемых, вытянутых стен с колоннами. Но это не так удивительно, чем то, что смягчила их приземление сброшенная змеей кожа. Огромной змеей. Справедливости ради, стоит отметить, змей в Австралии всегда обитало в избытке. Змеи отличались степенью ядовитости, окрасом и редкостью, но все они были такими же полноправными жителями континента, как и люди, так что за все свои 19 лет Аляска научилась относиться к этим рептилиям с уважением. Но эта змея заслуживала чего-то большего, как минимум преклонения и жертвоприношений, всего, что она бы не потребовала своим королевским шипением.

Сглотнув, Аляска протягивает руку Эви, которая все еще рассматривает новую локацию, сидя на пятой точке. Это какой-то сюр, да? — только сейчас она понимает, что дрожит всем телом и выглядит, наверное, такой же ошеломленной, как и Эвелин. Просто сюр... Давай убираться отсюда? Пока эта... Аляска выразительно показывают на устланный змеиной кожей пол, не в силах как-то обозначить эту змею или тем более назвать змеей, слова та может их услышать и тогда точно приползет прямо сюда.

Аляска без понятия куда идти, но ощущение, что эта рептилия где-то неподалеку, толкает ее на действие. На то, чтобы поскорее отсюда смыться.

Подпись автора

я — Аляска, устрою вам встряску

Дональд испытал непередаваемые ощущения, когда в нескольких сантиметрах от лица останавливается весьма крупный предмет, вполне способный выбить глаз. Деревянная палка отскакивает куда-то в сторону, и он как знал, что вовремя сбивает агрессивно настроенный объект. Это было очень грубое нападение, но и атакующий был не промах. Просто Дональд всем своим весом придавил противника, и готовился задать ему трепку за эти несколько страшных и нервирующих секунд в его жизни. Но тут Донни сориентировался на знакомый голос, а Руби видимо первой узнала своего товарища, и только её оклик помог ему и ей сейчас не оказаться в еще более неловкой ситуации, когда он своим кулаком расквасил бы нос подруге.

- Не очень-то ты ласкова, - обиженно произносит Донни, но и вставать не торопится, а внимательно осматривает лицо собеседника, что под ним. Ну, вроде и правда Руби. Только она может таким тоном сказать твою мать. Улыбка от встречи с подругой, да еще и в таком неудобном положении, приходит сама по себе, и вот детектив уже не то что собран и напряжен, а по-дурацки замечает: - Я не пушинка, а пушинец. Большой и злой. Не встану, пока не скажешь пожалуйста.

Ему не очень понятно, смеется ли она над его неуместной (и правда неудачной) шуткой, или потому что больно стукнулась головой об пол и это невротическое. Но сковывать её движения он перестал, и все равно кроха подозрения, что это кто-то другой рядом сидит и притворяется его еще преследовала, поэтому он очень старался следить за каждым проступающим выражением на её лице и движением тела, готовый к обороне. В конце концов это она собиралась настучать ему по голове, а он вовремя это предотвратил. Всё как в жизни.

В голосе Руби Дональду слышится всё невысказанное, что уже витало в воздухе на протяжении недели. Она перестала ему звонить сама, а на его звонки отвечала, что ей нужно придти в себя, и не давала понять, что хочет его видеть. Дональд и сам понимал, что просить, почти заставлять Руби посетить психиатра, наркологический центр и возможно пройти обряд экзорциста (вариантов, что Руби должна по его мнению сделать было слишком много) было лишним, и списывать всё происходящее на галлюцинации от нервного срыва было так себе идеей, не тянущей на звание лучшего друга и поддержки года. Ему было жаль, что он повел себя как мудак, и нарушил собственный кодекс чести. Но тем не менее он не собирался сдаваться и приносить какие-то там извинения. Ну уж нет, они же взрослые люди, могут позволить себе подуться друг на дружку еще какое-то время. Просто не сейчас, не в этом месте. Сразу после выхода - продолжат, может прямо мгновенно, и разойдутся по разные стороны города, хотя им идти в один район. Хотя он смотрел на Руби и понимал - да вряд ли он позволит ей избегать его еще долгое время.

- Ты не поверишь, но мне не положили в лимонад лимон, и всё пошло наперекосяк, - разоткровенничался Донни, и попытался объяснить ситуацию. Но Руби кажется его не слушала, хотя он продолжил рассказывать про кафе: - .. и тогда я устроил там такое.., да что случилось?!..

Пока Руби вскочила, Дональд в непонимании оглядел девушку и проанализировал грозит её стойка лично ему, или она испугалась иного. Но в этом пространстве единственное, что могло её напугать, это была лишь старая шляпа, которая была оставлена кем-то по приколу: это мог оказаться косплеер, или искатель приключений, который тоже заскочил в это странное подземелье. "Тебе кстати не кажется, что это всё вокруг похоже на игру подземелья и драконы?" хотел уже спросить Донни, но потом он тоже услышал это.

От звука волосы на его голове зашевелились. Не потому что он что-то в этом звуке узнал, а потому что казалось, что кто-то ползет. Это был отвратительный звук, но то, что этот звук принесло, показалось еще более отвратительным, потому что сначала мелькнула лишь часть тела в свете факела, а потом еще часть, и еще одна, это нечто ползло непрекращающейся полосой, пока не остановилось, и не начала появляться голова.

- Ну фу, ну нет, - отказался принимать реальность Донни, помотав головой и скорчив гримасу. Накатывало желание сказать "нет, нет, нет, не хочу", и объявить, что он вне игры, а тело передернуло от отвращения. Дональд не боялся змей, он от них не испытывал восторга и прекрасно понимал, что они те еще гадины, способные убить. А эта особь размером намного превосходила любую анаконду и больше походила на титанобоа, только чернее, с шипами на морде, с четырьмя остро выступающими клыками, недружелюбнее, и современнее, ведь тот вид вымер еще очень давно, а эта особь сначала показала им всю себя и свои великолепные размеры, а была направлена прямо на них, готовая броситься в любой момент.

Донни смотрел прямо на змею, и не знал что делать. Змея тоже смотрела на них, но в отличие, похоже, отлично знала, что собирается делать. Это бы прекрасно отображалось у нее во взгляде, но Дональд только сейчас заметил, что глазницы у змеи были подернуты белой пленкой, и что змея была, по-видимому, слепая. Чтобы проверить это, он достаточно проворно достал палку, которая угрожала ему минут семь назад, и кинул её чуть поодаль новой угрозе. Змея с шипением бросилась в сторону этой палки, и детектив понял, что она все же слепа или очень глупая и поддается дрессировке. Он бы мог научить её выполнять всякие трюки и исполнять команды, но его искренним желанием стало отсечь твари голову.

Он потянул руку к Руби, чтобы вместе с ней попытаться сбежать от змеи, но вместо этого его отшатнуло в сторону электрическим разрядом. Удар тока был незначителен, но волосы Донни вздыбились, и он ошарашенно посмотрел на Руби. Такого электричества еще между ними не летало ни разу. Но только сейчас Томас готова была расплакаться, а у Дональда были явные проблемы с контролем ситуации, в которой он ничего не понимал, поэтому с выяснениями отношений он решил повременить.

Храбрость. Благородие. Отвага. Слабоумие.

У Дональда был только один шанс из всех ему данных господом богом. Но он им не воспользовался, и решил спасти вместо своей шкуры чужую, и шепнул Руби: - я отвлеку её на себя, а ты постарайся убежать как можно дальше. А сам бросился в другую сторону, громко топая ногами и привлекая внимание змеи. Разве что не крикнул "я тут, чешуйчатый мешок дерьма" для пущего эффекта. Так как он не был настолько явным самоубийцей, то кинулся бежать от со всех ног, но ноги его ослушались, и он быстро поскользнулся на этом липком каменном полу и врезался в стену. Теперь он точно умрет, - вот, что подумал Донни, и сжал в своей руке какую-то тряпку.

- Чудик, я тебе не какая-то тряпка, - подсказал голос. Донни опустил глаза и увидел человекоподобное лицо в шляпе. - Но я тебе помогу. Засунь в меня руку, а я спою тебе песенку.

Наверное так подкрадывается сумасшествие. Дональд почти принял это со смирением в своем сердце, и когда шляпа приказала ему засунуть в себя руку, он послушался. А она и правда спела ему четверостишье.
- Чтобы выжить, сплотитесь — иначе развал,
   И ничем мы спасенье не купим...

А после и добавила: - кстати, это василиск, а не просто змея, чудила.

Он оглянулся на Руби в другом конце помещения. Она это слышала или только с ним теперь разговаривают тр.. шляпы? Впрочем, шляпа больше ему не отвечала, а в ней он нащупал какой-то предмет. И весьма вовремя, потому что к этому времени василиск кинулся на него и зашипел с особой яростью, что Донни действительно испытал страх, уходящий в пятки. Его облило ледяным потом, и единственное, что он успел сделать, это выставить найденный в шляпе предмет впереди, как бы в защиту и зажмуриться перед кончиной.

В последний момент перед смертоносным столкновением для них обоих, василиск отвел голову в сторону, и острый меч задел лишь шкуру, а не врезался в череп змея, поэтому тварь убита не была, а зашла на второй заход. Исполинская, в толщину с колонну она вблизи была еще ужаснее. Но меч в руках у Донни будто придал ему сил, и пока змея готовилась ко второму смертоносному броску, он уже стоял, вытянув руки, и держа одноручный меч впереди себя, готовый поразить чудовище. Он ударил - но меч не смог пробить толстую шкуру василиска, и тогда Дональд Сойер понял, что действовать надо иначе. Змеиный хвост метнулся по полу в ярости, пытаясь смахнуть человека, и один удар этого хвоста уже мог убить Дональда, но отчего-то он чувствовал, что может сделать невероятное. Тело василиска опять начало сворачиваться в опасные кольца, а голова вздыматься огромной пирамидой, но теперь Донни не сомневался, а запрыгнул на мерзкую змею, в попытке попасть на её загривок прежде, чем она нанесёт ему укус. Василиск сделал слепой бросок: но Донни оказался на секунду первее и проворнее, оседлал змея, и вонзил острый меч в макушку чудовища, надавив на него всем своим весом. Меч Годрика Гриффиндора пронзил змею, и она издала предсмертное шипение. Человек вновь оказался на верхушке пирамиды - на этот раз пирамиды из тела огромного чешуйчатого монстра.

Он должен был сказать что-то героическое, но внезапно накатила такая усталость, что Дональд лишь вытер о свою одежду руки от крови василиска, , скатился с его тела, и облокотился на уже не подававшее признаков жизни змеиную тушу, хотя что-то ему подсказывало, что она еще могла представлять угрозу.

Подпись автора

Как и некоторые люди, Вайно в периоды бездействия перебирал в голове, что хотел бы съесть. Не что хотел бы приготовить, так как это было бы ему не под силу в любом случае, — он вспоминал названия кафе, от наиболее тихих до самых популярных. Конечно, он предпочитал тихие. Потому что там тихо. Хотя и оставаться наедине с парнем у стойки, который неустанно протирает столешницу и смотрит на него, чтобы убедиться, что вся посуда останется в заведении, — такой себе выбор. Лучше, если тому будет на кого отвлечься, а Вайно в это время спокойно стащит ложку съест свой заказ.

Вайно иногда смотрел вниз, пытаясь найти глазами змею, но та, видимо, решила держаться от люка подальше. На какой-то момент он даже остался в такой тишине, что мог слышать собственное дыхание, поэтому даже вздрогнул, когда издалека послышался чей-то голос. Сперва он подумал про арку, но оглянувшись и снова прислушавшись, понял, что звук гораздо дальше. Возможно, внизу, потому что едва ли ему будет слышно что-то с этажа выше через этот кажущийся звуконепроницаемым каменный потолок.

Кроме того, исходя из худшего, голоса слышались снизу. Кто-то набрел на пристанище змеи, и Вайно сомневался, что сама змея этого не заметит. Она-то могла оставаться незамеченной до последнего момента: кто ожидает наткнуться на гигантскую змею, неизвестно как оказавшуюся здесь? да и ее почти беззвучное передвижение можно было уловить только перестав дышать и прислушавшись. Кто-то этого не делал. И, судя по оживившемуся на мгновение диалогу, там все же был не один человек.

На какое-то время все снова стало по-прежнему тихо. Со своей ориентацией Вайно спорить не стал: он прекрасно слышал, что эти двое-трое приближаются к помещению под ним, а не уходят в другую сторону. Змеи тоже больше не было слышно, а до этого она только и делала, что нарезала круги по комнате.

В итоге неведение стало до того мучительно, что Вайно, не выдержав, приподнялся, опираясь руками о пол, стал на колени и медленно опустил голову, высовываясь из люка, чтобы посмотреть, что происходит.

Беглая оценка ситуации оставила его в легком шоке, несмотря на всю предсказуемость. Единственное, чего он не предугадал, — того, что змея заметит заплутавших сразу. А что его несколько пугало, так это то, что, вероятно, ему нужно выбрать правильный момент и спуститься, чтобы помочь этим двоим (или все еще троим, но третьего либо уже съели, либо он не страдал от ступора и тихо смылся, как только увидел змею). Хотя нет, в первую очередь стоило решить: а собирается ли он вообще им помогать? Если да, то это нерационально. Из оружия у него был только пока еще целый скелет, и Вайно не был хорош в метании костей, а кости, в свою очередь, не были хороши ни для метания, ни для нанесения увечий. К тому же, люк был довольно далеко от выхода, и что если, когда он спустится и отвлечет змею, те, кого он собрался спасать, с чистой совестью отсалютуют ему и сбегут? Он не так замечательно умел лазить по канату, чтобы смыться назад до того, как змея его достанет.

Пришлось отвлечься от таких мыслей, когда один из компании неожиданно отсоединился и побежал куда-то. Вайно не заметил в той стороне каких-либо намеков на выход, так что это было либо странное проявление паники, либо самопожертвование. Колфер на секунду вернулся к своей ипостаси зрителя, мысленно поставил на этого парня два доллара и убито хлопнул себя рукой по лбу, когда объект наблюдений поскользнулся. Вайно на секунду поднял голову, чтобы не видеть, как храбреца съедят, но так все стало еще хуже, и он вернулся в прежнее положение.

Я пропустил три секунды. Или, возможно, пять, но ситуация уже была совершенно другой. Недавно почти сведя свои шансы к нулю, теперь его гладиатор стоимостью меньше капучино бил змею мечом. Вайно даже забыл о своем предположительно незаменимом участии и просто прикипел к битве. О Господи. Он был в понятном шоке, когда парень в стиле довакина оседлал змею и прикончил ее. Хм. Теперь можно и вниз. Он быстро оклемался от увиденного, полностью вернул свое тело на второй (или первый, или еще какой-то) этаж, отряхивая руки от неприятно острой каменной крошки, которая прилипла к ним с пола.

Вайно выпрямился, оглядываясь, когда услышал подозрительно близкий скрежет. До этого он спихивал все странные звуки на змею, затем на гладиатора, но теперь один из них умер, второй довольствовался победой, и у Вайно не оставалось больше, кого из них считать источником шума, а потолок навис в метре над ним и... ох, блять.

Вайно быстро сместился, готовясь зацепиться за канат, и, держась за край люка, схватил его ногами. С панической скоростью слез почти на три метра и только после этого додумался посмотреть вверх. Потолок — а теперь ему был виден только он, — если и приблизился, то не больше, чем на сантиметр. Вайно поджал губы, понимая, что испугался, как ребенок, даже не успев оценить реальную угрозу. В скорости реакции ему, конечно, не было равных, но это не всегда единственное требование, чтобы выбраться из опасной ситуации.

Впрочем, никто его позора не видел (или, по крайней мере, он мог наврать о том, что стены там сближались со скоростью, растущей в геометрической прогрессии, — никто все равно не знал, как было на самом деле), а значит можно благополучно обо всем забыть.

Вайно медленно спускался вниз, как будто делал это в первый раз, и внимательно смотрел вниз на болтающийся канат. Спуск занял у него почти минуту, что он пытался оправдать своим голодающим состоянием, после чего Вайно приземлился на пол и посмотрел на свои руки. Когда он наконец дотянул свое состояние до отметки живой-и-успокоившийся, пришло время поздороваться с убийцей змеи и пришедшим #2. Вайно посмотрел на последнего — незнакомую ему девушку, возможно, немного старше его, — и перевел взгляд на подозрительно знакомого копа.

"Мм-" Он плавно проследовал взглядом и на труп змеи, с видом что это, я в первый раз это вижу, чтобы свести к минимуму подозрения о том, что он трусливо наблюдал за схваткой сверху, довольно неубедительно обещая, что поможет, и, понимая, что как таковых вопросов и предложений у него нет, принял наиболее дружелюбный и безобидный вид, призывая принять его в компанию как третьего лишнего. "Привет."

Эвелин берет Аляску за руку, давая понять, что во всем этом дерьме они будут вместе. Этого оказывается достаточно, чтобы сплетенные в тугой узел нервы слегка ослабли, а едва знакомая Эвелин превратилась для Аляски в милую, чудесную Эви.

Аляска не представляет, что было бы, встреться они сначала в Аделаиде, а не тут. Возможно, их знакомство стало бы формальностью и завершилось светской беседой, но здесь, в этой каждый раз новой Зоне, места для условностей и фальши не было. Каждый встреченный человек искрился током, как оголенный провод, выставляя истинного себя напоказ. Может, это место создано как проверка на прочность?

Или человечность. Аляска не знает ответа, но позволяет себе идти дальше, держа Эви за руку и чувствуя глубокую благодарность за то, что этим простым жестом та дарит ей ощущение безопасности. Хочется поблагодарить ее, но вместо слов Аляска лишь сильнее сжимает теплую ладонь.

Эта реальность играет с ними, наслаивая звуки один на другой, огонь от факелов создает неясный полусумрак, в котором испуганное воображение находит все новые причины для беспокойства. Пару раз Аляске мерещится хвост змеи, но чаще чей-то пристальный взгляд, и если у стен есть уши, то почему у них не может быть и глаз?

Вдруг Эвелин останавливается и оборачивается к ней с немым вопросом и знаком предостережения. Похоже, что слышимые шумы не были игрой слуха или, по крайней мере, не только для Аляски. Впереди подстерегает что-то не менее, а, скорее, даже более опасное, чем то, с чем они уже встречались. И все же неизвестный враг пугает Аляску гораздо больше врага известного и видимого.

Собрав всю свою решительность, она кивает Эви и делает шаг навстречу новому кошмару, которым, подтверждая ее подозрения, оказывается огромная змея. А вот удивило девушку то, что с этой огромной представительницей рептилий сражался человек, меньше ее раз в 10, и не просто сражался, а оказался достаточно наглым, чтобы забраться королеве змей прямо на голову и пронзить непонятно откуда взявшимся мечом.

Почему-то Аляске вспоминается книжка о 12-ти подвигах Геракла и то детское восхищение, которое она испытывала перед отважным героем. На секунду ей кажется, что это и не человек вовсе, но потом фигура явно обессиленно скатывается со змеи и теперь Аляска испытывает больше беспокойства за неизвестного храбреца. Эвелин, похоже, ее чувств не разделяет, потому что неожиданно отпускает руку и поднимает с пола отколотую ножку стола, держа ее на манер копья, чем сильно напоминает Аляске боевую амазонку.

Не очень понимая, с кем именно Эви хочет вступить в бой, Аляска вновь смотрит в сторону убитой змеи и отмечает  появления на арене нового лица, явно пытающегося установить контакт. И раз тот человек все еще жив и не бросился бежать со всей ног от победителя змеи и его спутника, то, скорее всего, им с Эви тоже ничего не грозит.

Но на всякий случай Аляска делает пару шагов вперед и всматривается в отдаленные силуэты чуть пристальнее, пока наконец не ловит ощущение дежавю. Смутная догадка пока не перерастает в уверенность, но она все же делится ей с Эвелин.
— Мне кажется, я знаю одного. Но не факт, что он узнает меня, — с нервным смешком думает Аляска, мельком оглядывая платье и понимая, что не только оно, но и часть волос и, возможно, лица, несомненно, измазано кровью. Вытереть всю эту красоту пока не представляется возможным, но Аляска все же проводит по лицу, пытаясь оценить масштабы полученного ущерба. Засохшая кровь неприятно ощущается на лице, но не оттирается без воды. Собственного успокоения ради Аляска решает считать всё это сценическим гримом, внутри понимая, что подобные узоры больше подошли бы для перевоплощения в какого-нибудь участника кровавого культа.

Она возвращается к Эви и мягко берет ту за руку, намереваясь отвести их к формирующемуся отряду. Как оказалось, зрение не подвело ее, одним из трех человек действительно оказался детектив Дональда, а вот два других пока остаются незнакомцами, поэтому Аляска робко машет им всем, не очень понимая, как можно начать разговор в такой ситуации. Тем более, ее внимание никак не хочет отвлекаться от неподвижно лежащей, мертвой — она ведь точно мертвая? — змеи. Вблизи она выглядит еще более устрашающей, чешуйки кожи могут дать фору любой броне, переливаясь на свету мрачновато-зеленым оттенком. Аляска испытывает много чувств, но в основном восхищение перед этой огромной тварью и тем, кто смог ее одолеть.

— Это было... — она не сразу находит слово, да и немного не уверена, что оно способно правильно описать произошедшее, поэтому слегка мнется перед тем как произнести свой вердикт, — великолепно. И сразу же хмурится, ощущая, что данная оценка была бы подходящей для какого-нибудь фигурного шоу, вроде танцев на льду.

Вот только Дональд с этой змеей явно не вальсировал, не латину отплясывал и даже не чечетку на коньках. Аляска отводит взгляд, но затем снова смотрит уже на парня, появившегося не сильно раньше, чем они с Эви, и задается вопросом, откуда это он так появился, словно черт из табакерки. А потом смотрит на удивительно красивую темноволосую девушку, чья расширенные зрачки без слов передают внутреннюю панику, так что Аляска почти делает шаг ей навстречу, чтобы обнять. Но, наверное, объятия от незнакомки не то, что ей нужно в такой ситуации? Все же Аляска осторожно подходит и тянет руку к её руке, не решаясь однако дотронуться.

— Ты в порядке? Она тебя не тронет, всё уже закончилось, — все еще не зная, нужна ли девушке помощь, Аляска пытается ободряюще улыбнуться, внимательно следя за выражением лица незнакомки. — меня зовут Аляска, а это Эвелин, — кивая на свою спутницу, хотя, наверное, уже можно называть ее напарницей. — Мы обе не знаем, что это за место, но отсюда точно нужно выбираться. Она старается говорить успокаивающим тоном, но не то, чтобы у нее много опыта, да и ей самой было бы неплохо перестать зажиматься. Пусть Аляска и винит во всем холод, доля паники плотно засела между ребрами, мешая дышать. Она делает вдох и мягко проводит рукой по плечу девушки, пытаясь вернуть ее в реальность, показать, что она здесь не одна. Кто-то будет с ней во всём этом аду.

Подпись автора

я — Аляска, устрою вам встряску

[indent] Было сложно снова взять под контроль свои мысли, своё тело. В той странной реальности я не могла даже сдвинуться с места и только мышцы время от времени содрагали от напряжения, а тяжёлый и гнилой воздух жадно глотался моим горлом, попадая прямо в измученные лёгкие. Энергия окутывала всё тело и переполняла его, но не могла вырваться наружу. Мерещилось прошлое и смешивалось с настоящим. Было сложно вновь найти тот верный путь, где за дверью оказалась бы реальность. До тех самых пор, как чья-то ладонь не прикоснулась к моему плечу. Мягкая, тёплая ладонь с прохладными кончиками пальцев. Это прохлада окончательно и бесповоротно вернула меня туда, где я должна была быть.

[indent] Я резко выдохнула и будто сняла с себя оковы. Тот, ломящий тело, страх начал уходить вместе со странным жжением на кончиках пальцев. Этот феномен действовал только в пределах этого странного мира, скрывавшегося за порталом, но взять его под собственный контроль всегда было не так просто. Всё ещё плохо ориентируюсь в происходящем. Хотя будто до этого кто-то из нас понимал, где мы и что с нами. Стоп! Нас явно стало больше. Две милые девушки, которым киваю головой, когда одна из них, кажется Аляска, произносит их имена. А чуть поодаль молодой парень и судя по всему, Дон знаком с ним. - О, прошу прощения. Я Руби. - Понимаю, что в какой-то момент проигнорировала слова девушки рядом со мной или скорее всего ответила про себя и побежала дальше по собственным мыслям. Но расслабляться теперь не давала ни одна клеточка тела. Это место играло со страхами не только нас двоих, но и других людей.

[indent] Мне всегда повторяли окружающие, что с головой не дружу, что тормозов у меня нет и жизни других зачастую ставлю выше своей. Дональда я знала очень давно и этот человек не даст никого в обиду и за себя сумеет постоять. Что уж тут говорить, когда рядом с ним теперь лежала огромная окровавленная змея. Его майка тоже оказалась в крови, что заставило меня подняться с коленей и неуверенным взглядом будто спросить его о его же безопасности на данный момент. Он продолжает отшучиваться. Он точно по своему в порядке. Он не ранен. И это придавало больше сил, ведь его боль забрала бы землю из-под моих ног.

[indent] Теперь страх изменился. Он остался, но на первый план вышла уверенность, что вместе нам удастся пройти это испытание. Почему испытание? Не могло же это место собрать всех нас вместе в одном и том же подземелье. Всё же, судя по всему, это место может быть не только твоим собственным воплощением мыслей, но и превращать мысли других в некое подобие реальности. Так в какой же момент всё пошло не так и мысли и идеи пятерых превратились в этот хаус? А что насчёт смерти? Здесь можно умереть? Этот вопрос одновременно пробуждает страх и любопытство в сердце. Нет, это не стоит пытаться проверять, когда в опасности может быть столько людей. - Думаю, нам не стоит останавливаться. У любого подземелья есть выход, нужно только до него добраться... - живыми. Дальше говорить и не собиралась, всё же обстановка и так напряжённая. Когда предлагаю свою байку девушке с именем Эвелин, косо поглядываю в сторону напарника — всё же, кажется, он знаком с Аляской лучше меня, а подумать о вежливости, как всегда, забывает.

[indent] Как он вообще его завалил? Перевожу взгляд с Донни на змею и обратно, повторяя это несколько раз. Нет, я, конечно, верю в него, но он всегда был немного... щупленьким? К слову, рука продолжает предательски вздрагивать, как только туша змеи попадает в поле зрения. Вдох и выдох. И всё вокруг снова начинает двигаться. - Это ведь не одной мне кажется? - Что, чёрт побери, на этот раз?! Ну да, конечно! Пути отступления! Казалось, что это странное место ведёт нас куда-то. Но было ли это куда-то нашим спасением или погибелью? Никто в комнате об этом не знал. Что уж тут говорить, когда каждый из нас наверняка сомневался хоть на несколько секунд в реальности происходящего. Дональд так точно. Ведь ещё пару дней назад я ему мозг компостировать по поводу всей этой хрени и оооо, куда же мы все попали? Да, наверное этот разговор стоит отложить.

[indent] - Кажется, всё же нам нет смысла выяснять кто и как сюда попал. - Не хотелось показаться резкой, но как вышло и обмениваться любезностями времени не было. - Стоит хотя бы попытаться свалить отсюда. - Голос в какой-то момент вздрогнул, сдавая позиции моего быстро переменившегося настроя. Я всё ещё приходила в себя, всё ещё ловила ощущения укусов на своей коже, но собственная гордыня брала верх и не позволяла больше предстать перед всеми этими людьми в том жалком виде, что была ещё несколько минут назад.

Что ж, по крайней мере Дональду не надо было реагировать на все эти обмены мнениями с людьми, которые по конкретике не сказали ему ничего. Опять всю ответственность переложили, как он посчитал, на него. А теперь на них наезжала огромная куча хлама, что собралась по всем залам, и ребята должны были как серферы, наверное, прыгать по этим волнам и пытаться не утонуть под грудами разномастных пластмасс, металлов, да и прочих вещей, к которым Донни сейчас не успевал приглядеться и различить. Свалка есть свалка.

Хотя внутри него всё равно оставалось желание проехаться по каждому и не останавливаться. Потому что его грубо отшили, когда он спросил самый адекватный вопрос - а где здесь выход, и повесили статус главного. Да, ищи сам и поведи нас за собой, - это ты хотел сказать, Вайно? Лестно, но в герои Донни не метил, а в лидеры тем более. Но его долг был помочь каждому, даже тем, кого он на секунду задумался оставить в этом подземелье и не дать выбраться живым. И вообще ему просто не дали время на что-то внятное, на чтобы остановиться в пространстве и просто оглядеть окружающих, подумать над обстановкой. Минут десять назад он вообще-то имел физическую нагрузку, а минут двенадцать - узнал, что он... гриффиндорец. Донни всегда это подозревал, но теперь ему еще и шляпа привиделась, чтобы подтвердить его догадки. И одна Аляска смутно попыталась объяснить, какого все-таки черта. Но вот на неё он даже не ставил и не ожидал от неё проявленной адекватности - она выглядела страшно в этом своем прикиде и с перепачканным от крови лицом. И руками, которые Донни бы несомненно взял в свои, чтобы её немного успокоить - слишком сильно она настаивает, что все в порядке - но не самый мудрый поступок в таких условиях, когда надо бежать галопом и вприпрыжку, а не нестись за ручки.

Но еще с Донни рядом была Руби. Которая, несмотря на обиду, всё равно поддержит его, да и теперь она не выглядела такой испуганной после того, как змея оказалась, хм, все же мертва. Даже не верится, что это Донни тут её прикончил и вообще. Вообще вот это всё бред, из которого хочется сбежать. Стены начали давить не только физически, но и психологически, потому что это было всё слишком. Слишком мрачно, слишком шумно, непонятно, слишком вереницей неслись события, хотя он мог поклясться, что они пробыли здесь с Руби не больше... получаса? И теперь Дональд готов был сбежать, лишь бы ощутить снова чертово проклятое австралийское солнце. Вернуться бы домой, принять душ и заказать доставку. И просто смыть этот день с себя, который с самого начала оказался провальным.

Но здесь был не только он. Дональд так же с ними подбирает ноги и обходит мелкий мусор, бежит по подземелью, но понятно, что волна так или иначе догонит бедолаг, этих искателей приключений. И волною их всех накроет.

Впереди виднелся тупик, это подтвердила и Эвелин. Даже странно, что здесь собрались все до единого знакомые Дональда. Если бы он страдал от завышенной самооценки или от мнительности, посчитал бы, что это всё связано. Но вот только Руби и Эвелин тоже знали друг друга, вроде как-то раз они даже выпивали вместе в квартире у Руби. Или это не с ними было? Затем был малознакомый Вайно, которого Дональд и не знал вообще кроме одного эпизода. И Аляска, которую Донни когда-то очень давно видел в кафе, где подрабатывал, а сейчас едва вспомнил просто потому что девушка почти не изменилась внешне. Так что трудно было считать их даже знакомыми. Просто знакомыми встреченными.

Донни ощутил, что не любит, когда за ним бегут. И люди, и вещи, и прошлое. И особенно этот хламовник, который стреляет гайками, винтиками, прочей всячиной. Эвелин вот царапнуло и он тоже недовольно морщился и отводил голову в стороны. Сердце запрыгало, адреналин начал вырабатываться, и когда Эви сказала про то, что возможно им стоит обернуться назад, Донни подумал, что это давление и шум в ушах, а он ослышался. Они бегут от горы, а им надо к ней?

- Где? - немногословно, но что тут еще сделать в ситуации? Не разворачивать же тираду, им вроде как надо быстро реагировать.

Но затем он и сам понял, а что-то кольнуло в боку. Нет, не старость, а чувство чего-то знакомого. И верно: Эвелин заметила разлом. Не ясно как, но Дональд мистическим образом знал, что это он. Оставалось только юркнуть в самый последний момент за рушившуюся гору и дело сделано. Собственно, за решением последовало и действие, и после командного: нам туда, Донни направил движение в сторону золотых искр, чтобы вновь оказаться в солнечной Аделаиде вместо прохладных подземелий Зоны.

* так как я человек-паникер, но еще очень ленивый, то вот вам последствия моего выхода из Зоны. Да, я скорее всего сюда больше пост не напишу, так как хочу экстренно завершить свои дохрена_эпизодов, иначе в следующем месяце я окажусь в Кащенко и управлять голденом станет некому.
В общем, сразу после выхода из разлома действия какие: знатно прихуеть от солнца, спросить телефончик у Аляски, чтобы потом позвонить и проверить её самочувствие, а Донни не знает только её номера (привет, Вайно и та карточка, Донни сутки убьет, но отыщет её теперь в руинах своей квартиры, ведь он бы не посмел выкинуть эту наградку за упорство), потом может в паре слов обсудит произошедшее со всеми, но поедет домой. Ему еще кота вообще-то кормить и думать над всем этим.

Подпись автора