Она знала, что возвращаться – плохая примета, но также она знала, что сегодня предпочтёт игнорировать любые знаки космоса, что с суевериями на коротком поводке, тем более, если никто не удосуживается прикреплять к этим самым знакам инструкцию и их подробную трактовку. Возможно, что-то типа надписи на зеркале, появившейся откуда не возьмись, и пророчащей «сегодня не твой день» и сработало бы, но думается, что даже оставляй вселенная для Фрессон на каждом шагу тонкие, и не очень, намёки на то, что сегодня что-то пойдёт, мягко говоря, не по плану, та лишь с большим рвением начнёт это доказывать. Начнёт доказывать, что:
    - День, блядь, всё-таки не мой, - ошарашенный взгляд голубых глаз, что не сразу привыкают к темноте, но всё-таки довольно быстро засекает какое-то телодвижение у своей кровати;
ключ резной в ладони сжимает, пытаясь хоть этим внимание нежданного гостя, коим и явилась сейчас Кара, отвлечь;
шумно выдыхает, всё ещё оставаясь больше в коридоре, нежели в комнате;
моргает быстро, всё ещё оставаясь больше маленькой девочкой, застукавшей старшего брата с новой «любовью» из школы, чем взрослой девушкой, которой предстоит хоть что-то сделать, а не стоять истуканом в дверном проёме, озарённой светом, словно самая ангельская персона, явившаяся прямиком с небес. Небесный инквизитор, сжигающий грешных, ничего непонимающим взглядом. Один – два – да ну нахуй,- привычно пытается шарлатанским приёмом, что и ранее то срабатывал лишь к цифре двадцатой, все мысли воедино собрать, но собрался только фокус зрения на картине, развернувшейся в комнате общежития «одного из престижных университетов Соединённых Штатов Америки» - как красноречиво гласил буклет Мэрилендского. 
   
    Сцен устраивать не собирается, хоть и очень хочется, потому что шаг внутрь делает, переступая границу ступора на несколько мгновений быстрее, чем эти двое. Потому что рукой, что всё ещё сжимала бесполезный ключ, нащупывает выключатель справа от двери, получается не сразу, но справляется достаточно эффектно, по крайней мере, лица, смешно сморщившиеся от яркого света, были очень впечатлены. Теперь Кара видит куда больше и во всех красках: длинные смуглые ноги, что должны были, не вернись блондинка в неподходящий момент, грациозно раздвинуться, вместо этого поспешно, и, не очень эстетично, пытаются привести их хозяйку хоть в какое-то подобие баланса. А ведь всё потому, что её ночной ухажёр не справлялся с ролью «якоря», отшатнувшись от Шерил, соседки_старшекурсницы_более ничем непримечательной, кроме всего того, что сейчас было напоказ выставлено. Эти двое явно планировали засидеться, а потом и ещё позиций пять сменить, допоздна, но только не во имя науки или для подготовки к вступительным, в этом, нарушитель аттракциона трах-щедрости, была уж точно уверена.
   
    Уже даже и до трёх считать не нужно – Фрессон спокойна и не скрывает своего пренебрежения, демонстративно внимание переключает на поверхность комода, что отделял этих двоих от неё: в компанию к ключам подбирает зажигалку, рыская в поисках пачки сигарет. Голову вбок, всё ещё беспечна, но привычная ухмылка отвращения, аля «старушка Шер пустилась во все тяжкие» уже подоспела, ибо "это моя кровать". Это не первый раз, когда соседка заносит домой не только своё пьяное тело, выряженное в короткую юбку, что рупором басит цитаты из камасутры, но также не упускает возможности прихватить и сувенир, а вместе с ним, может быть, и менее приятный сюрприз в виде букета венерических. Не первый раз знакомая картина «18+» рисуется на глазах у Кары, которая, к слову, под возрастной ценз этот не подходит, но это первый раз, когда Шерил не доводит мальчика-на-ночь до своей кровати.
Настолько невтерпёж?
   
    Медленно переводит исследующий взгляд на объект, что пал жертвой кудрявой шевелюры этой ночью: не качок из соседнего корпуса, не застенчивый блондин, живущий этажом ниже и даже не мистер Дэнвер-2011, как гласила надпись чёрного фломастера на пояснице одного из проходимцев. Этот отличался ото всех, что были ранее. Молодой мужчина если и был сконфужен появлением третьей лишней, что пытливо всматривалась в его тёмные глаза (всё ещё блестящие, то ли от возбуждения неутоленного, то ли отражая блик лампочки), продемонстрировать это не стремился. Держится расслабленно, даже чересчур для того, кому только что обломали чудный секс со студенткой. Боже, да он сейчас пыхтеть был должен, а на деле – не менее настойчиво пялится на Кару в ответ. Невольный зритель не свершившегося, не выдерживает натиска гляделок от полуголого незнакомца, спускаясь по силуэту ниже. Казалось бы, что немая сцена в этом трио слишком затянулась, но прошло не больше пары минут и зря.. Очень - очень зря она глаза опустила. Губы поджимает, резким движением отпрянув от комода и шаг уверенный делает, но не отдаляясь от смутившего её парня, а напротив, к нему навстречу. Поправляет на запястье треклятые часы, за которыми и вернулась с утра, позволяя суеверию отыграться сейчас на ней сполна.

    Скидывает с одной ступни босоножку, отмечая про себя, что избавляться от этих тонких витиеватых ремешков многим проще, нежели будет нацепить обратно, а если вспомнить и то, что ей придётся делать это во второй раз за утро, станет предельно ясно, почему она расправляется и со второй, невероятно женственной, но до безобразия неудобной, сандалией; украдкой уже делает взглядом выбор в пользу полной противоположности изначальному варианту – победа за кедами, что гармонично дополняют летний сарафан на бретелях. Адам прилетел из Австралии всего на пару дней, а всё лишь для того, чтобы удостовериться, что как только начнётся учебный год, Кара тут же переедет в отдельную комнату, чтобы «влияние нынешней обитательницы её апартаментов не оказало пагубное воздействие на хрупкий внутренний мир первокурсницы» - так звучала официальная версия. Адам – друг семьи, превосходный нянь для маленькой принцессы, а ещё его бабушка – почётнейший профессор кафедры каких-то там наук, о которых Каре было знать необязательно, но этот факт неплохо так помогает договориться о многом, если даже не обо всём, на территории студенческого городка.  Поэтому он здесь и ждёт её у подъездной дорожки на арендованной машине, сигналя изо всех сил и выкрикивая бесконечное множество не самых элегантных прозвищ прямиком из детства.
    Длинные пальцы ловко справляются с застёжкой на часах, они делают это на автомате, проводя подушечками по очертаниям выгравированной надписи «счастье в моменте», что в некоторых ситуациях весьма саркастичный контекст приобретает. Бросает взгляд в зеркало на комоде – поправляет выбившийся завиток светлых волос за ухо, мимолётно выцепляет очертания зажигалки, тут же отбрасывая желание её взять с собой, ведь день обещает быть замечательным и причин, выкуривать свой стресс сигаретой, не намечается, а курить ради самого процесса - для этого Кара была ещё слишком молода и не так зависима.
    Как бы ни так. Всё и правда начиналось чудесно: давние друзья позавтракали в студенческом кафе, сходили на какую-то французскую комедию:
- Но она в оригинале, мы ничего не поймём, - заливаясь смехом, переубеждала Адама девушка.
- В этом и суть французского кинематографа, они снимают – мы не понимаем, - лишь пожимает ей в ответ плечами молодой человек, хватая с прилавка большое ведёрко с попкорном.
    Далее стандартная программа с посещением достопримечательностей, на которые Колледж-Парк был скуден, только если вы не фанат уличных художеств с символикой различных университетских братств. Да и возвращаясь к себе в общежитие, Кара думала только о том, что смогла снова обставить вселенную и её происки, доказывая, что не всем приметам суждено срабатывать.

    Но в этот раз она проиграла. Как проиграла и смущению, проступившему лёгким румянцем на щеках, тем самым, что ещё невиден, если не присматриваться, но уже очень ощутим, теплом разливающимся. Стремительно надвигается на мужчину, что кажется несколько опешил от этого светловолосого урагана, что несётся на него и его расстёгнутую ширинку, но он хотя бы подавал признаки жизни, в отличие от Шерил. Ей настолько плохо от недотраха? – мысль пробегает, а следом её нагоняет другая: а тебе ли не всё равно?
    Соглашается с внутренним голосом, огибая мужскую фигуру, достигнув цели в виде тумбочки, на которой покоилась «экстренная» пачка сигарет, хватает и её. Чудный вечер. Комнату покинуть она решила ещё как только вошла, но сделать это не в своей манере ей гордость не позволяла, снова мимо темноволосого путь прокладывает, взгляд приковывая к ресницам тёмным:

    - Кстати, - кивает на кудрявую, что всё-таки в движение себя привела, сползая за разбросанным вечерним гардеробом, - это ты верно подметил, - улавливает непонимание в глазах, что смотрят сверху: - ну я про твоё «блядь», ты её быстро раскусил, - довольная собой и своим острым слухом, ухмыляется, уже не заботясь о том, что скулы алым заливает, потому что взгляд у него какой-то.. серьёзный, будто это он на своей кровати непотребщину застал и сейчас прочтёт лекцию для Кары, а не всё наоборот. Поэтому она добро своё в руках перераспределяет, краем глаза отметив, что и незнакомец пришёл не с пустыми руками - портмоне на ворсистом ковре скучает: - если ты собрался ей платить, то не скупись на чаевые, - снова голубые свои вверх поднимает, удостоверяясь, что её услышали.
    Скорее всего, ей лишь хочется себя в этом убедить, но кажется, уголок мужских губ слегка в улыбке дрогнул. Но этого она уже не узнает, потому что более ей оставаться незачем, ключи в карман сарафана, пальцы хватают сигаретный фильтр, выуживая одну из общества себе подобных – Фрессон триумфально покидает комнату, не собираясь хлопать за собой дверьми, как и бежать к коменданту за порцией дисциплинарных для Шерил. У неё всё ещё оставалось дело поважнее бессмысленных перепалок.
    И пусть уже совсем темно, пусть идти до круглосуточного магазина совсем неблизко, а на улице хоть и август, но поздний, как и час, а что-то потеплее прихватить из шкафа момент недостаточно подходящий был.. Несмотря на всё это, Мистер Боб, рыжий пёс, что не может похвастать богатой родословной и живёт под крыльцом, опустевшего на время ремонта, учебного кампуса, не должен остаться без порции корма лишь по той причине, что кто-то не умеет закрывать двери.

Отредактировано Cara Fresson (2020-09-18 19:33:56)

Подпись автора

► jaymes young - come back for me
    Она знала, что внизу её ждёт не только приветливая зелёная стрелка на турникете, открывающая путь на свободу, путь подальше от коридоров общежития, которые сейчас казались бесконечными, её также ждал Адам. Точнее он ждал того, что из окна, в котором свет всё-таки зажёгся, ему беззаботно помашут, тем самым доложив о том, что птичка в гнезде, объект в безопасности, а Кара, всё ещё пребывающая в приятном расположении духа, добралась в целости и сохранности. Только вот к заботливому провожатому так никто и не выглянул из окошка, а о каком-либо настроении, тем более, хорошем, говорить сейчас было бы крайне опрометчиво. Ступень за ступенью, быстрой перебежкой оставляет за собой неприятно душный воздух комнаты, в которой сейчас есть что обсудить, как думает юная леди, совершенно точно не разбирающаяся во всех этих сценах, что обычно происходят в таких ситуациях. Да и если честно, разбираться ей вовсе не хотелось. Она уверена, что больше никогда не увидит ночного гостя своей соседки, а что до Шерил, то уже завтра она найдёт кем утолить свой «голод».

    Пальцы пробегают вдоль сигареты, привычно нащупывая, под тонким слоем бумажной оболочки, измельчённые хлопья табака – успокаивается, останавливается на лестничном пролёте между этажей, медленно глаза закрывает, глубокий вздох; тёмная радужка глаз, ресницами частыми обрамлённых, смотрят уверенно, даже нагло – щёки вновь предательски обожгли, но уже какой-то злостью необъяснимой. Моргает быстро, отгоняя образ незнакомца в папочку с названием «бесполезная информация», что создана в памяти. Она знает, что память не так устроена, но, тем не менее, заставляет себя поверить в то, что полуголый силуэт молодого человека останется именно там и будет смирно продолжать своё существование, не напоминая о себе всплывающими картинками. Снова фокусирует взгляд на сигарете и решает, что выкуренной ей стать не суждено, по крайней мере, не сейчас. Не сейчас, потому что она её отправляет в кармашек нагрудный, что предусмотрительно, но так по-детски, разместился на сарафане. Не сейчас, потому что за стеклянными дверьми уже видит обеспокоенного друга. Не сейчас, потому что принцесса Кара ещё слишком мала для курения.

    Попадает прямиком в крепкие объятия, из которых не так давно и отправилась на злополучное представление в её комнате, но сейчас она задерживается: утыкается в мягкую ткань мужской рубахи, устраивая голову на груди, втягивает аромат его парфюма, что буквально окутывает ощущением безопасности и дома. Он пахнет бризом, что доносится с залива, пахнет чистотой и спокойствием. Он пахнет домом, навевая воспоминания о поездках в булочную Джонсов в Аделаиде, где любой десерт, что только могла пожелать голубоглазая посетительница, доставался ей за лучезарную улыбку и поцелуй в щёку. Данный вид оплаты принимался исключительно лишь Адамом, что с знанием дела проникал в служебное помещение, чтобы принести, ещё горячую и щедро политую карамелью, булочку с корицей. Только сейчас она начинает понимать, что дома было не так уж плохо.
- Хэй, что случилось? Свет в окне был, а тебя.. – поглаживает по светлым волосам, позволяя пробыть в кольце рук столько, сколько того захочет и потребуется Каре, но она поворачивает голову, тем самым перебивая мысль молодого человека, но не отодвигается, бубнит куда-то в ключицу, спрятанную под одеждой:
- Я просто решила, что мы недостаточно крепко обнялись. Ведь ты пересёк океан ради этих объятий! - ловко переводит всё в забавную шутку, вкупе с доверием, что было между этими двоими – Адам верит, кажется лишь на секунду хмурит лоб в сомнении, но девичьи ладони смыкаются за его спиной, нарушая любые планы на дополнительные вопросы в сторону Фрессон.
Она ещё раз глубокий вдох делает, глаза закрывая и настраиваясь на улыбку, что на губах рисует слегка неуверенно, но всё же. Отстраняется, кажется нехотя, потому что выпускают её с пространства личного также – нехотя – пальцы выпутывая из длинных локонов, смотрит на неё:
- Ты можешь поехать со мной, я остановился у бабули, но мне совершенно необязательно ночевать в её доме как послушному внучку, - будто подозревает, что блондинка не всё сказала, чувствует, что здесь ей оставаться не хочется. Адам хороший друг, но иногда в его взгляде можно было заметить то, что обычно есть лишь у тех, кто уже переступил черту «друг». Но всё же, он никогда не позволял себе быть инициатором более долгих бесед, неуместных для дружбы намёков, неоднозначных прикосновений -  оставляя всё это в качестве миссии для хрупкой провокаторши, которая не всегда понимала, чего она пытается добиться своим пронзительными голубыми глазами, подолгу смотрящими на Джонса. И почему мальчики постарше настолько привлекательнее сверстников.
- Предлагаешь снять номер в отеле? Вы за кого меня принимаете, мистер Джонс! – брови вскидывает удивлённо, на деле же просто кривляется, чтобы своей наигранной непринуждённостью любые сомнения в своей искренности стереть, - Адам, ты невероятно привлекателен, но мне ещё даже восемнадцать нет, - заискивающе привстаёт на носочках, прикладывает ребро ладони к губам, шепчет - словно это секрет какой-то, - игру ведёт, чтобы окончательно его с толку сбить, да и себе настроение значительно улучшает талантом актёрским, - ты завтра утром свободен? - неуместно серьёзно, скидывая всю вуаль игры.
- Да. Во сколько ты будешь готова? – девушка даже не успевает хоть что-то добавить к своему вопрошающему личику, что поднимает на такое доброе, родное даже. Он ответил бы так, невзирая на то, что у него запланирован завтрак с его требовательным дедом, он готов был сдать билет на обратный рейс, лишь бы приехать ровно – а лучше чуть раньше – к тому моменту, как она будет готова. А всё, что делает Кара, это с немой благодарностью тянет свои пальцы, чтобы сжать ими мужскую ладонь:
- Я позвоню тебе, как только проснусь, - изображает вселенскую усталость, хотя тут играть не приходится, ведь день был насыщенным и в эмоциональном плане и в зрелищном. Только звонить она будет не сразу после пробуждения, а когда переодеться сможет, ведь сон в её планы вообще не входит, - а сейчас, молодой человек, я вынуждена попросить вас освободить дорожку у общежития! Вы преграждаете путь колоне из моих поклонников и почитателей, - ещё минуту назад серьёзная невозможно, а сейчас снова хихикает по-детски, на шаг отходит, решительно покидая купол из спокойствия и безопасности, возвращаясь в темноту летнего вечера.

    Привычный путь прокладывает от небольшого супермаркета, похожего на те, что на заправках обычно размещают, до тёмного обшарпанного здания – корпус учебный, который из тех родом, что постоянно ремонтируют, но всё никак в порядок не приведут. Юбка сарафана, подгоняемая лёгким дуновением ветра, путается в колких ветках шиповника, листочки с которого она уже собрала недавно, чтобы осенью чай заварить. Приобрести заварной чайничек – делает пометку себе мысленно, ведь телефон оставил её один на один с мыслями и, избитой трещинами, асфальтной дорожкой, продемонстрировав в углу экрана прощальный «1%» зарядки. Она не боялась темноты и одиночества: с самой собой ей было комфортно, а из темноты очень редко выходят монстры. Перебирается через невысокие насаждения кустарников, чтобы подобраться ближе к месту обитания её друга, единственного, что она успела завести здесь за всё то время, что исправно посещает лекции, суть которых самостоятельно давно изучила, но для галочки и лишних баллов – раз за разом возвращается в полупустую аудиторию. Казалось, что Кара отличалась от каждого, кто сбежал из родительского гнезда, и отличало её то, что она не стремилась демонстрировать свою взрослость, посещая каждую из вечеринок, что не пропускали абитуриенты;
она не стремилась занижать уровень своего достоинства, умудряясь надеть юбку короче, чем нижнее бельё (поверьте, у Шер такая имеется). Ругается еле слышно, запинаясь о сплетённые ветки корневищ, но злится больше не на них и свою неуклюжесть, а на то, что вновь позволила вспомнить о соседке, а следом за ней всплыл и образ того, кто должен был смирно сидеть в папке «бесполезная информация». От самобичевания отвлекает её приветливые бухтения, что-то смешанное с лаем и утробным рыком, - вдруг это не Фрессон шуршит пакетом с кормом и придётся притворяться злым псом, - хвостом виляет радостно, рыжие лапы вскидывая на голые девичьи коленки.
    - Привет, малыш, - беспризорный Мистер Боб, так его нарекла милая леди, сменяющая Кару на поприще поставщика провизии для собаки, далеко не был малышом, но в его глазах читалась искренняя щенячья верность и готовность быть для человека целым миром, только позволь. И Фрессон позволяла, резвясь с ним в столь не детское время, но визжа при этом словно девчонка лет пяти. Эта девчонка знала, что такой взгляд редко встретишь среди людей, наверное, среди ей подобных, мало кто умел действительно ценить и любить. Возможно всё дело в собачьем корме, который подкупал, но отчего-то Кара была уверена, что дело далеко не в этом. В перерыве между игрой и кормёжкой выкуривает ту несчастную сигарету, больше просто потому, что она навязчивым уведомлением давила в её кармашке, а не потому, что она удовольствие от этого получила.
    Ворошит пальцами шерсть на морде рыжего, попутно одёргивая подол своего, неподходящего для активных игр, наряда:
- Будь хорошим мальчиком, завтра увидимся, - напоследок щекочет благодарного друга за ушком и разворачивается к тропинке, что выводит к площади перед учебным зданием, где проводили открытые лекции и служебный вход в которое, ведомые пагубной привычкой курения, уборщики, не всегда запирали. Ей пару раз удавалось пробираться в холл, чтобы скоротать время до утра, листая какие-то книги, которые давно списали с библиотеки и были здесь больше в качестве предмета интерьера. Вот и сегодня, раз уж душ и сон в своей кровати ей не светит, она решает двинутся именно туда. Кстати о кровати: сжечь постельное бельё – ещё одна заметка в список неотложных дел.
    Погружённая в свои рассуждения она не сразу понимает, что её планам не суждено было сбыться. Второй раз за вечер. Позади раздаётся треск, больше похожий на звук выстрела, настолько громким он ей тогда показался. Первая реакция – ступор, не может пальцами пошевелить, но руки к груди поджимает, вторая реакция – не разворачиваясь дать дёру. Она не стала бы кричать, не потому что она такая сообразительная и вдруг догадалась, что это бессмысленно, ибо рядом из жилых помещений ровным счётом ни одного. А потому, что ей попросту даже не позволили об этом подумать, как и поддаться реакции номер два – бежать ей тоже не позволили.
    Резкий запах сигарет ударяет по носу аккурат в тот же момент, как пересохшие от страха губы, накрывает ладонь – не так грубо, как можно было бы ожидать от маньяка, но Каре и вовсе не хотелось ожидать хоть издали что-то похожее на это. Поспешно вцепляется в предплечье преследователя, пытаясь освободиться из хватки, но быстро понимает, что физически уступает во много раз тому, кто сзади прижимается и, над ухом склонившись, шепчет. Наверное с этой фразы и начинаются многие истории про насильников, что выслеживают студенток в тёмных переулках и делают свои грязные делишки? Но только вот экземпляр, что достался Каре, поспешно добавляет, что она ему не нужна. Что-то в голове щёлкает, абсурдность происходящего анализируя: нахуя тогда меня хватать, спрашивается? – вертится где-то в подсознании, поэтому, она словам не доверяет, открывает рот и со всей силы кусает недо-маньяка, заставляя того руку скинуть, выругаться, но не отступить, потому что спиной чувствует тепло, чувствует что он всё ещё ближе, чем следовало бы. Теперь уже можно и драпать без оглядки, ведь отвлекающий манёвр сработал, момент для побега выкроен, но что-то заставляет её сделать лишь пару быстрых шагов, прежде чем резко развернуться. Любопытство? Сумасшествие? Дурость?
    - Ты?! – выдыхает шумно, отмечая что голос осип, а ведь она даже не кричала;
образ с тёмными глазами, что в свете тусклого фонаря где-то поблизости, были и вовсе чёрными;
образ со спущенными штанами, что сейчас, слава всевышнему, держались как следует;
тот самый незнакомец, что трахнул, или собирался, или всё-таки?.. много времени уделяет этим думам, пока злостно настигает мужскую фигуру, выставляя ладони вперёд и толкая того в грудь:
    - Ебанулся в край? Это тебя Шерил слабоумием заразила или и до неё таким идиотом был? – почему-то сильнее только распаляется, почему-то злиться становится приятно, как и в очередной раз толкнуть нахала: - ты мне тут тоже нахер не сдался, знаешь ли, - спутавшиеся волосы с лица откидывает, с обидой откуда-то взявшейся выплёвывает, смотрит снизу вверх, подтверждая свои догадки, что физически она явно уступает ему. Но вот умственно – у Фрессон в данный момент сомнений не было, перед ней очередной недалёкий ухажёр за легкодоступными. Только было что-то в нём ещё, что было в мальчиках постарше – он привлекал.

    Переведя дыхание, оглядывает, уже привычным, изучающим взглядом, отмечая мятый пиджак, который явно  потрепала ночка или ночная подруга, а под ним и не менее пострадавшую рубаху, последние пуговицы которой были расстёгнуты, вызывая навязчивые мысли о том, после чего он так впопыхах собирался; выше поднимается, лёгкую щетину на щеках примечая, он не просто выглядит взрослее, он значительно старше той, что кулаки свои наконец от ворота пиджака отнимает; той, кто глаза отводит, стоит темноволосому в них заглянуть.

Отредактировано Cara Fresson (2020-09-20 18:05:41)

Подпись автора

see you there, wanna see you some day
as you look back, i'm pulling away

    Громко? Отчаянно сжимает кулаки, но более не пытается вытолкать ночного преследователя из своего личного пространства, хоть чисто формально сама явилась нарушителем границ, пытается одним только взглядом дать понять, что отправить куда подальше она хотела бы его из своего вечера в целом. Но то ли её взгляд недостаточно красноречив, то ли темноволосый оказался столь непробиваемым, что он не просто стоит и молча взирает на эмоциональный ураган, развернувшийся перед ним и, первую жертву которого, можно было разглядеть в его несчастном пиджаке, он улыбается.

той самой улыбкой, что была замечена Карой, когда она покидала комнату в общежитии;
той самой улыбкой, что сдержанно касается только уголков губ, не позволяя показать больше вовлечённости, чем того хотел продемонстрировать мужчина;
той самой улыбкой, которая слегка сбивает спесь с молодой фурии, отводя её взгляд в сторону.

    Только сейчас замечает, как по телу разбежалась целая армия мурашек, заставляя поддаться прохладному ветерку, и вздрогнуть от ощутимого касания обнажённых плеч. Едва успевает заправить за ухо выбившуюся прядь волос, - всё тот же ветер, пригоняющий не только тучи, что постепенно застилали небо, но и приводящий волосы в беспорядок, - как ладонь её перехватывают, запястье вдруг обжигая. Тепло. Слишком яркий контраст температур вновь посылает импульс и дрожь неприятно касается шеи, сползая тягучим чувством беззащитности вниз по позвоночнику. Стараясь не выпустить из виду захваченную ладонь, упускает момент, когда поверх её губ вновь оказывается уже знакомое прикосновение, приправленное запахом табака. Её не особо заботит просьба сбавить громкость, её больше волнует то, каким образом он это решает сделать. Сдерживает себя от очередного выпада в виде всего запаса самых оскорбительно-едких фраз, что могла вообще припомнить, чтобы обрушить в обход преграды, разместившейся на губах. Кара не любит ругаться. Если точнее, то она не любит ругаться при таких неравных условиях. А сейчас, как бы досадно не было это признавать, оппонент явно был в более сосредоточенном – на разглядывании её лица – состоянии, буквально источая уверенность, что так раздражала Фрессон. Вдох. Ещё один, собирая самообладание в каждом из глотков ночного воздуха. Единственное, что волновало сейчас очередного героя-любовника, пробравшегося на ту самую закрытую территорию студенческого городка, преследуя цель забраться ещё и в самые глубины души (вряд ли) и тела (более чем да) соседки, так это то, как бы его задницу, что совсем недавно не волновалась даже о том, что на ней еле брюки держатся, не повязали и разбирательства не устроили. Кару это веселит. Веселит настолько, что она отодвигает коктейль из невысказанных злости и обиды на задний план, искренне ведомая новым ощущением. Ощущением азарта.

    Причудливые тени, отбрасываемые ветвистыми деревьями, неспешно ползли, подгоняемые ветром и ночным небом, что буквально с каждой минутой лишь сильнее подчёркивало своё нежелание терпеть перепалку этих двоих. Кара решает вступить в игру. С лёгким прищуром голубых глаз, вернувшихся на позицию изучения мужского лица – усталость, совсем чуть-чуть обеспокоенности, какая-то отрешённость, будто и вовсе мыслями не здесь, но несмотря на это, что-то похожее на любопытство разглядеть удавалось. Ему любопытна та, что оставила след зубов и сделала это не в пылу страстей? Хотя, тут как посмотреть, страсти в этой встрече было хоть отбавляй.
- Нужно было думать об этом до того, как решил побродить по округе в поисках очередного приключения, - акцент на последнем слове, произносит размеренно, больше нет той истеричности, она хорошо - так ей самой казалось - её прикрыла напускным безразличием на дальнейшую судьбу незнакомца. В ответ тот лишь решается, наконец, разорвать любой тактильный контакт, а Кара понимает, что всё это время словно дыхание задерживала. Вздох глубокий. Стоит мужчине слегка отойти, напоследок окутав шлейфом терпких нот сигаретного дыма, смешанных с чем-то приторным, пленяющим и удушающим одновременно. 

    Пальцами ткань сарафана цепляет, нервно сжимая, пытаясь так себя успокоить и удержать на месте, выжидательное положение занимая, чтоб фигуру, в блёклом свете фонаря, из виду не упускать. На сегодня хватит неожиданных выпадов в её сторону. Слушает вкрадчиво, будто пытаясь запомнить тембр мягкий, совершенно не свойственный для того, кто любит такого рода вечера. Он был словно измучен и не особо жаждал торчать здесь ещё хоть сколько-нибудь, да ещё и в компании блондинистой персоны, которая остра как на зубы, так и язык, что верно подметил «пострадавший» и от того, и от другого.
- Обычно вот так не крадутся, чтоб потом не хотеть пугать, - в воздухе рисует кавычки, поджимая указательный и средний пальцы, обозначая цитирование и отправления слов мужчины ему же в ворота, эдакий знаток, как там бывает "обычно", - в любом случае, я не столь пуглива, как ты мог ощутить, - почти самодовольно кивает головой в сторону мужских рук, что медленно опускают рукава пиджака, демонстрируя ремень наручных часов, аксессуар, который не уходит незамеченным от внимания Кары. Даже сейчас, тем более с ним.

     Следующие слова ему определённо стоило продумать, прежде чем озвучивать, потому что это вызывает какую-то горькую усмешку, девушка обхватывает свои предплечья, будто прячась:
- Не таким ужасным? Это что – попытка саморекламы или способ убедить себя в том, что это нормально – полуголым по студенческим общагам разгуливать? – губы поджимает, не замечая как вновь близко к нему оказывается, - правда? С компанией не повезло? А у меня напротив – просто замечательный день, - с явной издёвкой, что по-детски так проникает в девичий голос, съёживается под очередным дуновением ветра, возвращая копну волос с лица за плечи. Туда же отправляется и серый пиджак, покинувший мужчину. Смотрит снизу вверх недоверчиво, не зная как реагировать. Только в тот момент, когда приятная тяжесть тёплой ткани ложится на её спину, когда взамен холодного воздуха её укутывают в этот джентльменский - неуместный по мнению Кары – жест, только в этот момент она понимает, что действительно замёрзла. Ведёт плечами, расправляя их, сводит лопатки; грудь в смиренном вздохе вздымается, обрывая его вместе с тем, как заплутавший ценитель женского слабоумия, проникает во внутренний карман своего предмета гардероба, попутно интересуясь маршрутом на свободу от её общества. Он почти её не касается и в целом это действие не должно было хоть как-то задеть, но задевает, разливаясь вновь каким-то обжигающим чувством, что по шее и к щекам. Отворачивается, решительно настроенная что-то с этим сделать. Кара не любит вступать в игру, а потом вдруг обнаружить, что слепо следует всем правилам. Кара должна попытаться подстроить правила под себя. Что-то приятно прохладное касается щеки, пока она борется с приступами не то смущения, не то агрессии. Теперь уже тучи не кажутся столь мимопроходящими, намекая на то, что вот-вот и они перехватят всё внимание на себя, вылившись приличным дождём.

     Встряхнув головой, уверенно перехватывает борты пиджака, чтобы посильнее вжаться в него и не упустить при движении, настигает мужчину, что сверкнул в темноте зажигалкой и закурил; дожидается, пока тот очередную затяжку сделает, чтобы достаточно ловко и без сопротивления со стороны, забрать сигарету, подносит к своим губам, глядя в слегка удивлённые тёмные глаза. Буквально пара секунд зрительного контакта и Фрессон делает шаг в сторону, выдыхает белёсый дым, бросает быстрый взгляд на тлеющий огонёк прежде чем вернуть сигарету, и говорит:
- Идём, - не считает нужным озвучивать свои планы и даже не хочет представлять, как это выглядит со стороны: в пиджаке, в который при желании может дважды обернуться, так вальяжно распорядившись сигаретой, а теперь ещё и шествие возглавляет, но это всё ещё веселит, а значит и убить знакомого незнакомца хочется меньше, чем ещё несколько секунд назад. Теперь она сама позволяет за собой по пятам идти, сойдя с тротуара на мягкое покрытие газона, теряет звук шагов, а когда сворачивает к небольшому насаждению деревьев, отделяющему их от той самой площади, куда направлялась Кара, а также и свободного прохода за территорию, решает обернуться, чтобы проверить, не потеряла ли своего преследователя:
- Воу, - видимо поворот был достаточно резвым, ведь она почти утыкается носом в грудь, мышцы которой тут же напряглись. Что за сверхбыстрые рефлексы? – думает блондинка, быстро поднимая взгляд в немом вопросе, - ты тут, - несколько глупо, но зато достоверно отвечает сама себе. Этого достаточно, чтобы больше таких проверок не устраивать и пройти остаток пути в молчании, которое не было неловким, а это само по себе странно, учитывая степень неловкости всего остального. Ещё этого, а также деревьев вокруг, достаточно, чтобы не обратить внимания на поднявшийся ветер, шум которого сменился шорохом начавшегося дождя.

    Шаг ускоряет, придерживая пиджак, и к боковой стороне здания она уже буквально выбегает, улыбаясь непонятно чему, уверенно топает по мокрой бетонной плитке до серой двери служебного входа, мысленно чертыхаясь вымокшим кедам, в которые роняет взгляд и поток капель с волос. Дёргает за ручку и та поддаётся, нетерпеливо тянет на себя, желая поскорее укрыться под крышей, но отчего-то всё же не торопится, вылавливая глазами своего сообщника:
- Вон те ворота, - свободной ладонью указывает в сторону левее, где буквально в метрах пятидесяти, виднеется спасительная калитка, выводящая на улицу, по одну сторону которой автобусная остановка, а рядом и место для парковки такси, - думаю, если ты не торопишься, то есть шанс поймать машину, - пытается сострить, намекая на бездарно проведённое время, и игнорировать поток воды, что льёт по лицу, а также беспощадно расправляется с светлой тканью мужской рубахи заставляя ту к телу плотно прилипнуть, то и дело привлекая к себе пронзительно голубые глаза, - да и не думаю, что такой сильный ливень надолго, - Фрессон синоптиком не была, но предполагала, что всё это водное представление от природы затянется максимум минут на сорок. Ступает хлюпающим ботинком на порог корпуса и жалеет, что не умеет вовремя прикусить язык: - можешь переждать здесь.

    А потом ещё зачем-то добавляет: - со мной, - и спешит скрыться как от дождя, так и от решения молодого человека, в гулкой тишине полумрака стен. Дыхание переводит, ладонями с лица сбрасывая капли, пальцами ползёт выше – в волосах путается, заправляя их назад. Вот это ночка.

all that remains are words in the rain

Подпись автора

    Для Кары привычно сюда пробираться, но она каждый раз чувствует приятное покалывание мурашек, что по телу разбегаются толпами. Нельзя назвать её нарушительницей порядка на постоянной основе, именно поэтому, наверное, ощущения такие приятные – будоражащие, пробуждающие что-то животное, будто она на охоте. Только вот далеко не роль хищника себе выбирает. Она словно в поисках убежища, опрометчиво загоняет себя в угол. В данном случае, в четыре угла знакомого помещения, что было достаточно просторным, несмотря на забитость стеллажами с всякими моющими средствами, тряпками и швабрами, в общем, ничего хорошего здесь не раздобыть, если вы не питаете слабость к генеральной уборке – тогда вы по адресу. Как бы трепетно Фрессон не относилась к порядку, ярого фанатизма к ароматам бытовой химии она не испытывала, поэтому, нос непроизвольно скривила, уловив стойкий запах здешнего «добра». Также не испытывала она и желания оставаться в этом перевалочном пункте дольше, чем того требует ситуация. Но дыхание перевести ей всё же хотелось, потому что обнаруживает, что выдохи какие-то рваные, что дрожью пробивает с новой силой, хоть ветер более не швыряет в неё холодные и колючие капли дождя. Она не хочет признавать, что дрожит не только потому, что промокла насквозь, как не хочет признать и то, что несколько беззаботно предложениями раскидывается. Но с большим старанием она отрицает то, что позволяет себе думать об этом так тщательно, прикинув в голове каждый из возможных вариантов.

    Злиться начинает, судорожно веки прикрывая, хоть и без того темень непроглядная, ведь из освещения тут только слабо доносящийся свет от уличных фонарей, что проходил сквозь узкое оконце под самым потолком. В голове события дня прокручивает в троекратном ускорении, пытается мысли фокусировать на встрече с Адамом, отмечая про себя: кажется уже и не сегодня было.. подсознание упорно сталкивает с орбиты воспоминания о друге, подкидывая дверь незапертую, что лучше б и не открывать было. Причина злости найдена, прибавляем к этому усталость от, казалось бы, бесконечного течения времени в этих сутках, довольствуемся еле слышным ругательством, что так складно с губ срываются, стоит шаг к противоположной стене сделать и встретить сырым ботинком ножку одного из шкафов. Как результат – очередное ругательство и резкий наклон вниз, не из соображений мести мебельному представителю, нет. Остервенело шнурки влажные распутывает, примечая зрением боковым, болтающийся рукав пиджака.
Не её пиджака.

    - Чёрт – чёрт – чёрт, - шипит, в пальцах путаясь, и аккурат в момент приступа её ненависти ко всему окружению сразу, а к тяжёлой ткани на плечах, - напитанной дождевой водой и отчаянием, - что сейчас казалась неестественно неподъёмной, особенно, дверь позади открывается, выдавая вошедшего характерным шумом шелестящего водяного потока и раската грома, что и загнал двух невольных жертв стихии в одно укрытие. Кара более не была дружелюбно настроена. Кара вообще о настроении сейчас думать не могла. Комок сплошных расстройств и непрошеного всхлипа, потому что губы дрожат вместе с пальцами, которым всё же удаётся распутать мокрые бантики на кедах. На пятки наступает себе, переступая через обувь бесполезную, подхватывая её с пола и, ступая голыми пятками на кафель, что кажется ледяным, но ей всё равно, она настоятельно не рекомендовала бы ему следовать за собой. Да, сама позвала. Но сделала это очень неуверенно и тихо. Да, теперь понимает, почему злость так скулы сводит. Потому что любопытство вновь побеждает. Облегчённо вздыхает, даже не пошатнувшись от вторжения очередного в её пространство, почти личное, хоть и принадлежит корпус университету. Но только не после полуночи, только не в те дни, когда соседка выпускает свою похотливую самку на прогулку. Она снова хочет заглянуть туда, куда заглядывать не стоило. И скулы сводит всё же оттого, что решение последовать за ней – снова – накидывало этому незнакомому парню очередных баллов сумасшествия, что интерес будило, подбешивая его обладательницу.

    Выпрямляется, вдыхая глубоко всё ещё неприятный воздух, но пытается не думать об этом. Получается, ведь думает о том, что тишину голосом своим разрезает. Выдох - успокаивает своё эмоций буйство, что совершенно не к месту. И в прямом и переносном смысле. Разворачивается, наступая аккуратно, босиком она не сильно жаждала бродить по местным коридорам, но сейчас её это тревожило в самую последнюю очередь. Глаза голубые к обстановке попривыкнуть успели, и к условиям тоже, поэтому, фигуру различает напротив. Всё тот же герой-любовник, всё также возвышается над ней. Выглядит несколько потерянным. Но он таким и был, заплутав на пути из-под юбки Шерил в следующую точку на карте его передвижений. Девушка молчит, настырно игнорируя противно прилипшую ткань сарафана и прядь светлых волос, что щёку неприятно щекотала. Шаг назад – дальше от мужчины, ближе к стене, на которой располагался спасительный выход в более презентабельный холл. Преимущество в отсутствии обуви – темноволосый, и не менее промокший, не слышит её перемещений, недостаток – что он тоже начинает двигаться и куда смелее, видимо, пытаясь оглядеться в пространстве и разведать степень «всё плохо». Нет времени держать интригу, ведь скоро и он привыкнет к темноте, поэтому – подпускает чуть ближе, попутно избавляя себя от вещи, что более никакого тепла не приносит, лишь раздражение: за рукавом пиджака увязывается бретель сарафана, неспешно скользя по коже. Резко ладонь вперёд выставляет, как только получается выбраться из плена влажного обмундирования, буквально сталкивая его с мужским торсом. Снова напряжён, помимо всего прочего, вновь перехватывает её руку. Рефлекс. С реакцией у него всё в порядке, в отличие от Фрессон, что пытается отступить и сносит своим тельцем тумбу; та, в свою очередь, приводит к нестабильности весь ансамбль из полок, опрокидывая откуда-то сверху несколько упаковок с рулонами бумажных полотенец, что находят свои цели в лице двух ночных посетителей:

    - Просто чудесно, – да, она пыталась быть разъярённой кошкой, - мокрой кошкой – тыча в грудь того, кого начинает суетливо разглядывать вновь, его пиджак, за которым он и вернулся, но вся эта абсурдность если и выводит, то только на истеричный смех. А может и нет в нём истерики, скорее, просто желание уже, наконец, это прекратить. Смех свой неуместный заглушить пытается, голову отворачивая и ступая назад, нащупав тут же мягким местечком дверную ручку, что в темноте скрывалась настолько профессионально, что кто-то бы и надежду не питал на то, что здесь вообще есть дверь, выводящая наружу.

    - Вот твой пиджак, - отрывисто, но уже не так холодно, потому что знает, что он сейчас уйдёт, более не напоминая о себе ничем, ведь даже терпкие нотки его парфюма дождь заботливо смыл, - за зданием левее держись, там остановка будет, не пропустишь, - передаёт предмет гардероба, поправляя свой попутно, что всё ещё неприятно морщился складками на декольте, и руку заводит за спину, чтобы толкнуть дверь и, шагая босыми стопами, от которых поднимается очередная волна леденящей ряби, ступить одним шагом назад, за пределы кладовки, выныривает в простор гулкой тишины пустого холла.

    Дверь придерживает, запуская замысловатый танец теней на силуэт мужчины: - Знаешь, а ведь вполне возможно, что ты отсюда не выберешься..-трагичная пауза, чтобы продолжить с явной насмешкой в голосе, - родители не научили не следовать за молоденькими незнакомками по малолюдным тропинкам? – возвращает слова, что были ей на ухо прошёптаны, почти дословно. И она знает, что он понял, что таким образом она финальную черту их общению подводит, мол, выкуси, обладатель трусов Calvin Klein! - не нужен ты мне.

    Поправляет в руке обувь, позволяя себе триумфально исчезнуть, оттеняемая скудным светом таблички «EXIT». Теперь их точно ничего не связывает, кроме дурного вечера в памяти, которая сотрёт их образы со временем. Улыбается, не до конца понимая, чему именно. Да и разбираться в этом совершенно сил нет. Знакомый диван маячит посреди книжных шкафов, заставляя шаг ускорить; пальцев на ногах не чувствует, от слова совсем, подмечая, что сувениром после такого «приключения» запросто может стать простуда.

Отредактировано Cara Fresson (2020-10-05 21:20:43)

Подпись автора

    Наконец она не думает ни о чём. Если точнее, не думает о прошедшем вечере. А если ещё точнее и совсем откровенно, не думает о незнакомце и  мужской ладони на губах, что терпко пахнет табачным дымом. Носом воздух втягивает протяжно, вслушиваясь в ровный поток воды, эхом ударяющийся о стенки душевой кабины. Только наедине с собой и тёплыми каплями, плавно стекающими по обнажённому телу, Кара могла признаться, что в очередной раз ей было не так всё равно, как она пыталась показать, а главное, - как пыталась себя в этом убедить. Усерднее, чем того требовала её и без того чистая кожа, мочалкой пытается оттереть остатки усталости, вновь всплывающие позывы к злости и запах парфюма Шерил.
Почему именно её?

    Приторно-сладкий, имеющий нотки мускуса и ванили, что само по себе уже может отправить голову на круговой забег весёлой карусели, постукивая по вискам неприятным отзвуком мигрени, - весь этот букет, что носила на себе соседка, был совершенно чуждым, но узнавался в воздушных потоках, стоило Фрессон сдёрнуть со своей кровати плед.
Она злилась. Возможно, стоило это делать вчера и сразу же там и оставить, выплеснув весь спектр эмоций в лицо заблудшему искателю лёгкого секса. Но Кару состояние немой агрессии и обиды настигает только сейчас, в момент, когда нерешительные шаги в сторону «места преступления» сменяются на уверенный рывок мягкой ткани плюша, - которая предательски продолжала быть такой же лоснящейся, будто ей плевать, что хозяйка постели ночью так и не вернулась, будто совершенно всё равно, что извивалась на покрывале не она, - что прикрывал целый ураган складок на простынях. Отдаёт себе отчёт в том, что винить и ненавидеть убранство какой-то общажной кровати — это чересчур.
Но разве не всё ли равно?

    Обоняние считывает еле уловимый, но всё же ощутимый, шлейф тех самых духов, что в противовес привычным лёгким цитрусовым ароматам, слегка приправленными горечью кардамона, в ансамбле верхних нот лимона и эвкалипта, неуместно растворялись в ворохе белья. Как только на пол летит верхний слой, Кара не задумываясь направляет всё разочарование от самостоятельной жизни на наволочку, подхватывая её длинными пальцами и сдирая с подушки, отправляя следом и одновременно с этим движением, откидывая киноленту, что проигрывает вчерашнее копошение полуобнажённых тел. К глазам подступает то самое жжение, что не предвещает ничего приятного, несёт на себе клеймо слабости и отчаянья:
слёзы над испорченным вечером?
над бельём, которое продолжает неумолимо оголять матрас,  собираясь в бесформенную кучу на полу?
над тем, что эта ситуация её задела больше, чем она ожидала?

    Кара не позволила влажным дорожкам проложить путь по её уставшему лицу, смазывая выплеск минутного допущения в стороны по щекам. Глаза закрывает и дышит глубоко, обращая внимание на то, что до этого её дыхание столь было сбито, будто она не от последствий соседского разврата избавлялась а, как минимум, стометровку на зачёт сдавала. Оборачивается по направлению к комоду, на котором ровным рядом расставлены её вещи — там и аккуратное, изящное даже, блюдце, служившее подставкой для хранения украшений, сбрасывает туда часы; затем отправляет туда же аккуратные серьги-капельки, что добавляли её образу детскости и лёгкости, что сейчас плотно пряталась за лицом без эмоций и диким желанием сбежать в Аделаиду.
Сбежать домой.
Адам.

    Его имя сразу приходит в голову, а следующее, что она делает, прежде чем стянуть с себя сарафан, безразлично теряя его всё в той же горе тканей, покоящихся у кровати, это судорожно разыскивает зарядку в верхнем ящике комода. Отбрасывает в сторону повязки для волос, резко контрастирующие с кожаной лентой, что надевается на шею; справедливости ради — надевалась она лишь раз, на вечеринку по случаю хэллоуина и Кара выглядела в ней крайне гармонично, что само по себе удивительно, учитывая хрупкость и нежность её повседневного стиля. Перекидывая шнур на тумбочку, и вынуждая телефон вернуться к жизни, нетерпеливо расстёгивает застёжки бюстгальтера, пробегаясь холодными подушечками пальцев по изгибу позвоночника. Она вдруг смогла резко отвлечение обнаружить, черпая энергию, которой явно не хватало, даже несмотря на то, что было уже далеко не самое раннее утро, ведь приходить до того, как Шер слиняет в университет, Фрессон даже не думала, а занятия у той начинались около одиннадцати, поэтому сейчас, как и предполагала блондинка, время стремительно бежало к обеду, а полуголая студентка уже направлялась в душ, не став дожидаться заветного прихода в чувства её смартфона.

    Настойчиво трёт себя шершавой поверхностью мочалки, вспенивая в удушающем сыростью и паром пространстве душа, запахи хвойных лесов и спокойствия. Только после того, как замечает раскрасневшиеся следы, на некогда белой коже бедра, медленно отпускает всё разом: истязать себя и мыслями, и физически; отпускает темноволосого и его «избранницу» почивать на задворках памяти. Отпускает себя, выкручивая вентиль с холодной водой чуть больше, остужая градус и подставляя лицо под потоки. Пальцы запускает в светлые волосы, разъединяя их по прядкам массивным оттого, что водой напитаны, по шее нежно проезжается ладонями, огибая аккуратные округлости груди — Адам, точно.

    Выдыхает, оборачивая вокруг тела махровое полотенце, что предусмотрительно свежее взяла, - кто их знает, гостей ночных, успели ли они дойти до каждого из этапов, где по логике вещей, завершающим и был как раз душ. Фрессон не могла быть уверена, что полотенце, цвета карамели, не постигла та же участь, что и её белоснежное бельё, привезённое Мартином из Франции: «оно точь-в-точь как те, что в люксовых номерах самых топовых отелей! Ты поймёшь, о чём я, стоит один раз переспать с этим», говорил старший брат, увлечённый своими поездками, открывающими перед ним новый мир, что безусловно был богат, но не на их встречи с сестрой. Но вдруг Кара понимает, что не столь привязана была к этому комплекту, да и не испытала она того самого эффекта, о котором говорил Марти, двигая бровями. В общем, не зря же говорят, что хороший душ способен вернуть человека в норму.
Или это не про душ?

    Волосы подсушивает, промакивая влажной тканью, перебросив их на одну сторону, пока сама торопится к телефону, игнорируя входящие сообщения и уведомления о пропущенных (там точно есть звонок от отца, а может и парочка.. ведь Кара не пожелала ему «доброго утра», как делала это обычно), потому что сейчас интересовали только длинные гудки в трубке:
- Ты почему не отвечала? - первое, что слышит девушка, различая холодный тон беспокойства и раздражительности? - Кара, не ври, что ты спала до обеда, у тебя сегодня эти твои..вводные, ты же не пропускаешь ни..
- Сегодня я делаю исключение, мистер Джонс, - перебивает, не желая утягивать молодого человека в дальнейшие расспросы, - ради тебя, между прочим, с самого утра вся в бегах, выбирая подходящий наряд для нашего выхода в свет! - веселье в голос напускает, маскируя свою ложь и истинное желание — сбежать отсюда, - ты же не забыл? На мгновение Фрессон даже кажется, что Адам трубку бросил, на мгновение она вдруг вновь ощутила себя одинокой и уже собиралась повторить свой вопрос, но услышала тяжёлый вдох:
- Ты сейчас серьёзно говоришь о том, что решила пойти на представление, устраиваемое моей бабулей, которое все, почему-то, называют безобидным приветственным ужином? - нерешительность и удивление, уже многим лучше того, что слышалось в первой фразе.
- Напомнить тебе, кто вообще об этом начал? Адам, ты если меня стыдишься, ты так и скажи, - театрально обиженно, сдерживая смешок; волосы освобождает от полотенца, направляясь к кровати и коротко ругается, заглушая шипением. Голову опускает, пытаясь обнаружить виноватого в том, что мизинец отбила, запульнув что-то к дальней стене, - погоди минутку, я прослушала все твои оправдательные речи, ловелас.

    Отвлекается от разговора, наклоняясь к неугодному предмету, которым оказывается телефон. Ну явно не её и не Шерил. Пытается разблокировать, но на экране лишь: «возьми мой телефон завтра в университет, подъеду к четырем ко второму корпусу». Долго рассуждать и гадать не приходится, кому было адресовано это сообщение, как и предполагать от кого оно было. Только если тигрица Шерил не решила устроить вчера массовый забег. Сжимает смартфон в кулаке, решив было запустить его со всей силы, но вовремя одёргивает себя, да и вновь обеспокоенное: - Кара, ты ещё тут? - заставляет быстро взять себя в руки.
- Да-да, я тут и всё ещё ожидаю твоего утвердительного ответа. Заедешь за мной около четырёх? А дресс-код там строго в рамках «не шокируй тех, кому слегка за 70»? - дразнящим тоном, безразлично откидывая на голый матрас телефон, экран которого потух, забирая с собой и накипающий коктейль под названием «можно ли возненавидеть соседку ещё больше?», - только сначала заедем кое-куда.

    Адам никогда не опаздывал, как и сама Фрессон. Но разница была лишь в том, что её друг и правда прибыл вовремя (даже раньше, что лишь забавляло, но уже никак не удивляло девушку), а Кара просто предпочитала использовать слово «задерживаюсь». Так вот и сейчас она лишь слегка задерживалась, поправляя лёгкую атласную ткань насыщенно-синего топа, надетого поверх голого тела и заправленного в хлопок абсолютно белых летних брюк, что струящимися стрелками спускались по длинным стройным ногам, увенчанным теми самыми босоножками на устойчивом и достаточно массивном каблуке, огибающие щиколотку несколькими тонкими ремешками. Сегодня ей удаётся справиться с ними куда успешнее, чему мисс Фрессон была несказанно рада. А ещё рада тому настроению, что мелькало в лёгкой улыбке, стоило ей к зеркалу обратиться, дабы поправить макияж, мягко подчёркивающий выразительный цвет её глаз; вишнёвый блеск на губах — не потому что цвет ягодный, потому что если облизать, то стойко ощутишь этот вкус; волосы аккуратно уложены — никаких пучков, хоть бабуля Джонс и была бы в восторге, но пшеничные волосы волной элегантной по плечам спускаются. Финальный штрих — пара или тройка (да кто их считает?) пшиков её парфюма, подхватывает укороченный кардиган крупной вязки, на случай если они с Адамом решат, что вид на её острые ключицы больно уж отвлекает мужскую половину профессорского состава, что приглашена на данное мероприятие, от бесед об эстетике или эволюции, что их может интересовать? Строго, но не настолько, чтобы наскучить, скорее даже игриво. Настроение отражалось не только в уголке губ, но и в блеске голубых глаз, направленных на телефон, к которому она более не притрагивалась;
который невероятной силой и притягивал и отталкивал одновременно;
который определённо точно принадлежал ценителю брючных костюмов и хороших часов. А вот в спутницах разбирался он скверно.

    Отправляет бумажный пакет, в который собрала все улики случившегося на её кровати, в мусорный бак: на каблуках и при параде — так может только истинная леди, поправляет небольшой клатч в руках и, лучезарно улыбаясь, подходит к белой Infiniti, из которой навстречу выходит мужчина, а эмоции на его лице прочесть было уж очень просто.
- Ты выглядишь потрясающе..неуместно для встречи с сливками научного сообщества вашего университета, - ухмыляется, беззастенчиво сползая взглядом к шее, но не позволяет скользнуть им ниже, лишь коротко указывает ладонью на дверь авто со стороны пассажирского кресла, которую распахивает как истинный джентльмен, - прошу.
- Ты тоже очень даже ничего, Адам. Решил закадрить себе дамочку постарше? - в достаточной степени грациозно располагается в машине, а в ответ ей лишь хлопок двери и мужской взгляд, прячущийся под веками. Но он и правда выглядел безукоризненно в тёмно-синих брюках и белой рубахе, со стороны можно было подумать, что эти двое договорились о цветовой гамме, потому что сочетание было крайне выигрышным.

    Кара переключает радиостанции, отсеивая каждую и перечисляя свои претензии, заставляя мужской смех время от времени нарушать паузы между музыкальными композициями. Подъезжая к корпусу, дорогу к которому Фрессон указала безошибочно, девушку вдруг начало одолевать волнение. Совершенно беспочвенное. Если не считать того, что буквально в нескольких шагах от места, где останавливается их автомобиль, блондинка замечает знакомую курчавую шевелюру. Отстёгивает ремень безопасности, одёргивая тонкие лямки майки, заменяя этим движением нервное перебирание пальцев:
- Я ненадолго, можешь подождать меня здесь? - поворот головы, пальцы подцепляют ручку и слышится приятный щелчок открываемой двери.
- Да-да, без проблем. Я не собирался привлекать всеобщее внимание, прибыв вместе с семьёй, да удостоившись парочкой смачных щипков за щёки, - Кара бровь удивлённо выгибает, - ну а что?
- Думаешь, что кто-нибудь бы на такое пошёл? Тебе сколько уже? Все сорок? Какие щёчки, ты себе льстишь! - смеётся, фыркая и ловко вылезая из машины.

    Мимо Шерил пройти было невозможно, потому что та была приставлена к дорогому автомобилю так, словно являла собой этих моделей на презентациях брендов, кричащих: купите тачку, я иду в подарок. К тому же, нужно было узнать, где владелец найденного телефона, поэтому, вслушиваясь в мелодичный стук каблуков по каменной дорожке, Фрессон притормаживает, небрежно оглядывая соседку, слегка повернув голову в её сторону:
- Будь добра, без лишних прелюдий, я знаю, что ты на это способна, скажи мне, где твой друг? - искривлённая гримаса на личике напротив приятно щекочет самодовольство Кары, а ядовитый взгляд её собеседницы, устремившийся куда-то в толпу, что маячила впереди, и брошенная фраза:
- Тебя ищет, - и вовсе заставил блондинку ощутить себя совершенно. Во всех сферах своего состояния, - точнее свой телефон, принесла? - кидает следом Шер, пытаясь как-то сбавить уровень важности голубоглазой персоны. Но уже поздно и совершенно неважно, ведь без ответа остаётся, недовольно прыская, словно змее на хвост наступили, в то время как Фрессон уверенно вышагивает в направлении потока студентов, среди которого удалось разглядеть знакомый силуэт. Как тут не разглядеть, когда он вновь на девушку сзади нападает? Настигает эту нелепую сценку, попутно выуживая из сумки телефон — сначала свой, чтобы увидеть, как на экране высветилось «шрелил», вот что бывает, когда вбиваешь неважные контакты — сброс звонка, чтобы достать то, зачем вообще сюда приехала.
-..Кара! Стой же ты! - доносится обрывок фразы, а губы поджимаются в улыбке необъяснимой.
- Не меня ищешь? - громко, чтобы он услышал, а не шум студенческой площади заглушил, - а ты всегда сзади к девушкам подкрадываешься? Я не осуждаю, не подумай, но не каждой это по нраву, - выглядывает из-за мужского плеча, пытаясь игнорировать карий и пристальный взгляд, что с прищуром её изучает, словно и не узнав вовсе. Обращается к девушке, что казалось вот-вот расплачется от такого сюрприза, что обрушился на её плечи. В прямом смысле слова: - Прошу прощения, Вы сильно испугались? Нет? Тогда ещё раз извиняюсь, молодой человек просто обознался, а долгий перелёт не пошёл на пользу его нервам, - мило улыбается, внушая блондинистой особе, что была принята за неё, что всё в порядке. И та верит, коротко кивая, бурча что-то вроде «ничего-ничего» и растворяется в себе подобных, ничем не примечательных, студентах.

    - Не думала, что мы так скоро встретимся. Я вообще не думала, что наша встреча когда-либо произойдёт, - спешит уточнить, протягивая ладонь, в которой сжимает телефон, - полагаю, что это твоё. Постарайся в будущем быть более внимателен, что ли, - бегло осматривает точёные скулы, прикрытые щетиной, томный взгляд, что будто насквозь смотрит, а потом, понимая, что не выдерживает этого натиска, резко опускает свой на манжеты рукавов голубой рубахи. Подвёрнуты. Часы — на месте. Осмотр окончен, пора делать ноги, пока буйство необъяснимой дрожи не начало выходить за пределы допустимого. А рядом с ним, что оставался до сих пор "инкогнито", любое проявление своего смятения или заинтересованности - недопустимо. Разворачиваясь на каблуках и направляясь в обратном направлении, замечает, что Адам вышел из своего автомобиля и о чём-то увлечённо разговаривает с Шер. Шаг ускоряет, только на середине своего маршрута замечая, что не одна в этом направлении следует. Он всё ещё здесь.

    - Что-то ещё? - резко останавливается, обращая ледяной голос и взгляд на мужчину, который её имя уже знал, а его данные - Кару не особо интересовали. Буквально несколько метров не доходит до беседующей пары, что начала раздражать, но этого расстояния достаточно, чтобы скрыть слова, которыми они обменивались. Кара не любила, когда покушались на что-то или кого-то, что принадлежало ей, но сейчас её больше интересовало, - ты снова заблудился и не знаешь, как отсюда выйти? Так спроси вон у знакомой тебе бляди, она с удовольствием покажет и выходы и входы, - с некой издёвкой и дерзким взглядом, кивает в сторону упомянутой.

Отредактировано Cara Fresson (2020-10-27 10:50:35)

Подпись автора