Дыма без огня не бывает, к тому же, и гарью совсем не пахло, и не заволокло бы улицу так густо за одну лишь секунду. Мозг продолжал предлагать варианты вроде взрыва, отказываясь от принятия более очевидного расклада. Эндрю машинально просвистел и пощелкал пальцами, второй рукой потянувшись в карман за телефоном, который, вот собака, почему-то сел. Вернув мобильный в джинсы, он сделал пару уверенных и несколько менее уверенных шагов вглубь, потихоньку смиряясь с тем, что это опять то место (разве что выглядит совсем по-иному). Прислушавшись к шуршащему топоту и обернувшись, Энди снова просвистел, постепенно пятясь назад. – Давай, мальчик, пошли отсюда, – очень жаль, что Энди понятия не имеет, как его еще позвать, но, что куда неприятнее, Энди не вполне понимает, куда его звать. Эндрю совершенно точно переместился (прошел сквозь?..) где-то здесь, но из-за проклятого тумана все кажется одинаковым – хоть пройди пять шагов, хоть пятнадцать. Хороший вопрос, был ли он тут, войдя в нескончаемое облако, или в десяти шагах от своего нынешнего расположения. Ничего ж не видно. Хотя, если говорить поточнее, практически ничего не видно. Энди определенно мог прозревать что-то пределах нескольких шагов, проблема в том, что прозревать было нечего, кроме местами раскромсанного асфальта (как минимум то, что было им раньше), из менее приближенных фигур слабо можно было разобрать отдаленные очертания смутного подобия леса и, вроде бы, видневшихся зданий. Однако все слишком затянуто белесым туманом, дабы утверждать, что, помимо него, действительно что-то есть, а не попросту мерещится. Хитрая эта штука – голова, ее хлебом не корми, дай саму себя пообманывать.
Энди в шутку вспомнил, какое сообщение написал последним.

«Вот вышел подышать свежим воздухом :)»

Классно так подышал свежим воздухом... Кстати, в воздухе витала смесь запаха свежей зелени с почвой – как после дождя: немудрено, откуда браться туману – и чего-то горчащего. Что еще сказать, неподходящее местечко для прогулки. Время, как приходится понимать, тоже было выбрано весьма опрометчиво. Как-то не задумываешься, выходя на улицу, что можешь случайно очень сильно моргнуть и оказаться черти-где. Впрочем, предотвратить сию ситуацию Эндрю Блейк вполне мог.

Небосвод давно склонило в ночную усталость, увлекая город в спящий режим – исключая, конечно, те заведения, которые работают по схеме «город засыпает – просыпается барная стойка», особенно учитывая, что долгожданный для будничных планктонов конец недели по обычаю оживил обстановку. Правда, к трем часам накал страстей перемещается из стадии «напиться» в стадию «угостить выпитым танцпол», поэтому можно было свободно выгулять себя на перерыв. К служебному выходу Эндрю выбирался через кухню (описанную этим термином слишком пафосно для своих заурядных габаритов), не глядя, но с улыбкой, пожав руки персоналу, ютившемуся за импровизирующей стол тумбой. – Я стырю? – Энди потянулся к кальмаровой завитушке, сбросив фартук. – Да не советую, – последовал ответ, и Энди с наигранной опаской огляделся. – Реально? Вам поставили камеры?
– Не, просто новенькая – у вас должна была быть общей прошлая смена, понял? – Блейк в ответ задумчиво подергал пальцами у головы, имитируя кудри обсуждаемой персоны. – Она самая, ага, клуша эта закрывала кухню и вырубила все нахуй. – Эндрю, ловя досаду в голосе собеседника, цокнул языком. – Ну хоть списывать не пришлось, – он развел руками, словно призывая к своим оптимистичным взглядам на жизнь. – Это да, ни себя, ни ее подставлять не хочется, а им-то какая разница отчего блевать: от перебора с бухлом или от стухших морепродуктов.
– Что верно, то верно, – на этих словах Эндрю помахал рукой и вышагал к лестнице на улицу. Торец здания не представлял из себя ничего, кроме глубочайшего архитектурного отчаяния, но уткнувшийся в пустословную переписку Эндрю не обращал на то внимания ни сейчас, ни когда-либо раньше. А вот хвостатого посетителя он приметил сразу. – Привет, – протянул Блейк, вытащив себя из телефона и протянув доброжелательно руку. Присев на корточки, Энди почесал незамедлительно подбежавшего пса гордой породы уличной попрошайки. Да-да, можно не сомневаться, что этими же руками Энди потом будет трогать стопки, и нечего так смотреть (ладно, приличия ради обтряхнет о джинсы). – А сегодня нечем тебя угостить, извиняй, приятель, – пес подвоха в знакомом голосе не почувствовал и пока что был согласен продолжать общение, еще не подозревая, что никакой награды за ласковое поведение ему не светит. Но до него быстро дошло, что он подставляет блохастое пузо абсолютно бесплатно, посему он поднялся на свои лапы в меховых лохмотьях и, одарив двуногого укоризненным взором «Энди что за херня жрачка где», заковылял почти бодрой рысцой ловить удачу в другом месте. И почему-то исчез прямо посередине тротуара. Эндрю с удивлением на лице вгляделся в пустоту, в районе которой должна была щеголять собака, выпрямился и, на беду поддавшись своему удивлению, шмыгнул следом. Так он очутился посреди какого-то утрированного мема про Англию и тупил чуть дольше, чем любой другой человек, попавший в незнакомое место как по щелчку пальцев. Поначалу Эндрю собирался выудить глупое животное (то, самое, что являлось псом, а не себя, хотя и себя в том числе) на обратный путь, однако кроме шелеста, видимо, ознаменовавшего шаги четвероногого бродяги, он практически ничего не мог разобрать. И не сказать, будто уши заложило – нет, как раз наоборот, слышимость была довольно звонкой: когда Блейк свистом пытался призвать потеряшку, пространство отзывалось эхом. Энди топтался на ощупь, планируя вернуться к разлому, но вместо этого спиной столкнулся с бугристой стеной. Что-то Эндрю подсказывало не проводить рукой по этой поверхности, но рука уже успела скользнуть по… гигантской лиане? Или? Что это, труба софт тач? Блейк обернулся и понял, что это совсем даже не труба. И не очень-то и софт тач. Влажное, гибкое, зеленое, толщиной с половину самого Энди. Огромное растение, точнее, какая-то его часть. Причем, судя по всему, малая часть. Рядом мирно торчал пучок листьев, но вот это вот Эндрю трогать не решался, потому что листья – если эти доски впору называть листьями – выделяли склизкое нечто. Или не выделяли, а были вымазаны, однако для безопасности собственной психики приятнее представлять, что здесь не найдется чего-то еще, способного производить подобный студень. Энди резко обернулся, уверенный, что позади кто-то стоит. Он и сам не понял, с чего ему это почудилось, но ощущение было четким. Энди пощелкал пальцами, все еще подсознательно рассчитывая на присутствие пса неподалеку. Это немного помогало воспринимать расплывчатое в туманном пухе окружение. Мысль, что где-то рядом самая обычная собака, и ничего более. Блейку даже показалось, что он слышал сдавленный рык, и сей звук Блейка тоже ободрил. Можно попробовать зацепиться за отголосок рычания, ведь, как-никак, у псов должно быть хорошо развито обоняние, наверняка дворовый дружок сможет унюхать верное направление. Если, разумеется, уже этого не сделал и не вернулся в Аделаиду, а Энди за собачий рык не принял что-то другое. Однако, сколь бы вероятным это предположение ни было, Эндрю моментально его уволил за профнепригодность – нарушало спокойствие. Примерно в двух метрах что-то заскребло, и Энди последовал навстречу своей надежде. Надеждой оказался колоссально жирный, скачущий жук. Энди решил, что пусть это будет обычный австралийский жук, просто он таких прыгунов не видел, но они существуют, совершенно точно, жирный жук, а вовсе не огромная блоха. Бросаться за этой падлой, дабы раздавить ее, Эндрю Блейк не стал, потому что во-первых он хороший парень, и она (нет, он – жирный прыгающий жук) проявила полное равнодушие к Энди, во-вторых такое преследование его отведет лишь дальше от разлома, а в-третьих, неизвестно, токсичны ли ее (его!) внутренности, если раздавить (все прям как с людьми). Продолжая брести по кругу – Эндрю посчитал такой метод более результативным способом все-таки наткнуться на выход – он умудрился оступиться, сначала подумав, что на пустом месте, ан нет, нога зацепилась за корешок. В сравнении с громадиной, обнаруженной у стены это был всего-навсего корешок. Неизвестно, конечно, какому растению он принадлежал, вполне возможно, что какому-нибудь ростку, который еще не успел обрести полную мощь своей природной силы, но опять же такого склада идеи влияют контрпродуктивно, поэтому в топку их. Лучше сконцентрироваться на чем-то другом. Например, можно подстегивать свою решимость мотивацией не получить по первое число на работе за затянувшийся перерыв. Сколько минут он тут пробыл? Энди хотел было потянуться за трубкой, но вспомнил, что смартфон встретит его затухшим черным экраном и касательно времени не проинформирует. Можно ли как-то еще определить время? Ага, без солнца, черта-с два. А тут, по-видимому, смеркалось или уже глубокая ночь – коли проводить параллель с Аделаидой. Ночь, скорее всего улица (поломки асфальта и обнаруженная стена здания на это тонко намекали), но никаких тебе аптек или фонарей. Последнего, конечно, можно добиться, если не глядеть под ноги, но Энди уже зарубил на носу, что лучше всего глядеть именно туда.
Вот опять, что за шорохи? Шаги?
– Блохастый, это ты?

Вслед за шагами послышались… голоса? Да, похоже, это и впрямь человеческие голоса, и нельзя терять не минуты – они наверняка стоят совсем рядом с выходом на родные улочки, так что Эндрю уверенно направил шаги в сторону доносящихся звуков человеческой жизнедеятельности. На словах, правда сказать, это значительно проще, нежели на деле. Из-за слабой видимости попытки сориентироваться в пространстве, конечно, больше походили на поговорку «слышу звон – не знаю где он»: пока сообразишь, откуда голоса доносились, уже десять раз потеряешься заново (как трудно быть тупым), но и то хлеб. Надежда умирает последней, но покамест она живее некуда! Ведь по итогу Энди притопать все-таки удалось, предварительно оповестив людей о своем приближении (Блейк был уверен, что голосов слышно двое, а додуматься, будто кто-то разыгрывает диалог сам с собой, он не смог бы, даже если так оно и было): – Привет там! – Эндрю приветственно помахал руками, по дороге случайно отшвырнув какого-то жука. Извини, дружище, не время и не место для клуба юных натуралистов. Может, в другой раз.
Итак, двое, но по всем признакам не компания. К сожалению или нет, Блейк эти признаки не заметил, его вообще интересовало совершенно другое. Он улыбчиво кивнул и тут же перешел к вопросу о главном, забыв, что вежливые люди вначале представляются. Впрочем, знакомство можно просто ненадолго отложить, пока что обмен именами не к спеху, в конце концов, пожать руки всегда успеется. –  Вы... оттуда? – Энди пальцем указал за спины ребят, а поскольку он обладал премией сообразительности тысячелетия, не сразу обратил внимание на арматуру в руках одного из них. Вид у вооружившегося был приличным и безобидным, по крайней мере, по тому, что удавалось разглядеть сквозь туманную пелену, так что, наверное, он просто чем-то напуган. Слава богу, Эндрю думает не дольше того, сколько записывается сообщение в тесте на звук у скайпа («…длительностью до десяти секунд, затем Вы сможете прослушать свою запись…»). – Воу, полегче с этой штукой, не думаю, что нам что-то угрожает. – Тут, конечно, неприятно, но… Блейк обернулся. Его мысль прервалась от раздавшегося невдалеке скулежа. Эндрю не пришлось даже гадать, на чью долю выпали стенания. Вот черт, дилемма! Или быстро вывалиться втроем в разлом, который, как подумал Энди, был в двух шагах, или рвануть за уличным псом? Блейк призывно посвистел, проверяя, приковыляет ли к нему мохнатый нахлебник, но, видимо, на собачьем фронту что-то произошло. Ладно, если так судить, и до спасительной двери в мир Аделаиды рукой подать, можно успеть за беспомощным животным. – Пацаны, подождите, я вытащу пса. Ладно? – Эндрю бросил свою просьбу уже на ходу и через плечо и вообще-то ответа не дождался, просто решив, что парни согласились. Да-да, никуда не торопитесь, чувствуйте себя как дома. Спинные мурашки, действовавшие без какого-либо соучастия остального организма, пробежались до шеи из-за внезапно возникнувшего ощущения преследования. Блейк отказался от инстинктивного поворота головой. В предыдущий раз его встретил все тот же туман. Никакая рука ему на плечо не ляжет. Просто здесь немного жутковато, но где наша пропадала? Тебе, что, пять лет? Соберись, Эндрю. Нужно попросту найти пса, вернуться с ним к остальным для полного комплекта «трое в тумане, не считая собаки» и выбраться домой. Не совсем домой, разумеется, Блейка по-хорошему ждал остаток смены и с вероятностью один к двум ведро шишек, если администратор обнаружит его отсутствие. Эндрю, однако же, надеялся, что не заметит, и верил в товарищеский дух коллектива – не будут же его сдавать. Он-то прикрывал по надобности, все свои. Собака все не показывалась, наверное, застряла в одном из таких вот проломов в земле, об один из которых Эндрю только что споткнулся. Как бы идиотски это сейчас ни прозвучит, но: – Блохастый, эй, приятель! Я иду, – а ведь Энди и пошел, продолжая насвистывать. Бездарная мелодия должна была поднять дух. С какой бы проблемой пес сейчас ни боролся, пусть знает о приближении помощи. Эндрю Блейк не эксперт, конечно, но вроде бы это одинаково работает и с людьми, и с животными. Потому что себе бодрость духа Эндрю помогал сохранить так же, неважно, задумывался он об этом или нет. Как минимум, чувство постороннего присутствия притуплялось от звука собственного голоса, но оно, тем не менее, все равно преследовало. Проще всего списать его было на то, что позади действительно кто-то был. Те двое попутчиков. И точно никого больше. На затылке ведь глаз нет, вот и нечего воображать, будто этот затылок может что-то вообразить – не в его компетенции.
– Тише-тише, сейчас вытащу.
Блохастый барахтался в тугой связке то ли корней, то ли лиан и наполовину жалобно наполовину раздраженно ныл. Вот уж угораздило. Энди принялся разворачивать плотные стебли, какой-то удачей не напоровшись на шипы, даже не увидев их поначалу, но чем сильнее сопротивлялся пес, тем больше коварное растение его укутывало своей хваткой. Нет, оно не живое, и все же слишком изворотливое для своих чудовищных габаритов. Блейк прихватил Блохастого за шкирку и не без усилий вытянул это горе луковое из стеблевых пут как раз в ту секунду, когда инстинкт заставил резко отреагировать на шум за спиной. Эндрю хотел было спросить, зачем же ребята бросили свой пост, и весьма быстро понял, что проблема не в покинутом посту, а в этом объемистом силуэте, и это нечто объемистое оглушительно стрекотало. Но что еще неприятнее: фигура громадного насекомого не была статичным пугалом. Монстр передвигался, причем, в неправильную сторону. То есть в сторону затухающего героизма Энди. – Ебтвоюмать, – словарный запас Эндрю Блейка сократился примерно втрое, а уверенность в завтрашнем дне скромно пошатнулась, когда огромная лапа (лапа?! Это чертов столб, и там еще пять таких же!) за секунду отрезала вскочившего Эндрю от пробежки до разлома. Он хотел было поюлить между этими ножищами и всего лишь добраться туда, где ждут ночные кварталы его возвращения в строй простых обывателей, над которыми не висит смертельная угроза быть растоптанным какой-то тварью из ужастиков, однако этот номер не прокатил. В дополнение к таким неприятностям был балласт в виде хромого пса. Раз уж Энди проебал из-за Блохастого удачу вернуться, когда столкнулся с остальными попаданцами, кидать пса на произвол судьбы было бы даже обидно. Хотя Блейк попросту не успел догнать ни до этого, ни до той мысли, что собака будет совершенно точно снижать его эффективность, и перекувырнулся под лапой жужжащего насекомого, чью морду, спасибо больше, загораживал туман. – Давай, давай, погнали, ну же, – но четвероногий неудачник испуганно топтался и лаял – чем усугублял положение вещей, поскольку эта муха-переросток нагнулась, явив свое ужасающее рыло с распахнутой пастью в метре от лица Эндрю. Он попятился, отчаянно подталкивая блохастого. И как только близость с насекомым перешла все границы дозволенного, Энди подсадил пса и понесся перпендикулярно положению крылатого хищника, где-то в мозгу обрабатывая происходящее, но обрабатывая весьма фоном. Почему-то мысли упорно занялись тем, что пес неудобно висит, и Эндрю его слишком низко подсадил. Но в самом деле, не будет же он таскать животинку на руках, как ребенка – Блохастый, между прочим, стоя на задних был по грудь, и своей тушей будет благополучно загораживать обзор. При этом Энди точно знал, что их настигают. Просто двигалось насекомое не очень быстро. Это одновременно радовало и тревожило. Обычно чудовища не торопятся, только потому что знают: им необязательно спешить. Эндрю гнал, озираясь по сторонам. Он был уверен, что видел мелькание тех двоих ребят – или как минимум одного, но в разные моменты, и хотел временно разойтись с ними, чтобы, ну, это, запутать насекомое. Так оно будет метаться между выбором, за кем гнаться. Это лучше, чем предоставить ему полную возможность охотиться на одну точку, состоящую из троих, нет, четверых (коли считать Блохастого, который, наконец-то, притих, не изолируя своим лаем право ухо Энди). Стоп, это подозрительно. Блейк покрутился, приметив, что стрекот доносится, а вот само существо не видать. Странно получается, если звуки насекомое издавало где-то совсем близко. Либо это даст фору, либо небольшую паузу. Энди посадил пса и стал рассматривать лапу, которую Блохастый отнимал и вместе с тем зализывал. Эндрю покачал головой, одной рукой схватив пса за его вытянутую дворянскую морду (пусть вырывается, это для всеобщего блага), вторую подложил под лапу и наугад выдернул занозу. Блохастый утробно ухнул, и Энди отдернул руку, чтобы не отхватить укус. Даже если пес не захотел этого делать, мог цапнуть зубами бездумно, от боли. Блейк пощелкал пальцами, чтобы вести животное за собой, и рысцой устремился куда глаза глядели. Насекомое притихло на пару мгновений и крайне неожиданно объявилось с шумом крыльев и грохотом приземления. Эндрю Блейк осознал, что это задница. Не только все в принципе, но и конкретно то, что было обращено его взору. Наверное, где-то в пяти-семи метрах, как раз там, где свирепо шуршала морда, находился кто-то еще, но Энди не рискнул бежать туда. Если уж он выкрутился с собакой на руках, то и у других получится. Однако, понятное дело, это ненадолго, именно поэтому Эндрю проигрывал в голове вышеописанное, пока шел. Впереди виднелась человеческая фигура, и Энди, дабы не пугать и не поднимать паники (хотя он не знал, был ли кто-то из тех двоих крикуном, потому что Блохастый полпути орал ему в ухо), тихонько шепнул: – Пст, – и когда встретился лицом к лицу, поднес палец к своим губам, а потом указал на нашивку на футболке: «Привет, я Эндрю» – на случай, если понадобится его звать. И все это под топот и рокотание хищного насекомого. Блохастый сел на жопу и принялся чесаться, смачно пыхтя. Энди успел подумать только одно – «От бля» – и отскакивая от воткнувшейся в стену (что была ему по левое плечо, хотя он ее не приметил даже) лапы, оттолкнул собаку. Пес тоже успел отреагировать и, грозно рыча, встал в позу защитника территории, очень, сука, вовремя. Бежать спиной вперед, может, была не самая мудрая мысль, но тут и так все пропадает из видимости в пределах нескольких шагов, так что лучше в любом случае не придумаешь, как убегать и следить за главным живуном. Развернуться, честно говоря, все равно не пришлось, потому что насекомое опять взлетело и перебралось на путь отхода. Пока бежал, Эндрю едва не потерял равновесие – огромные лапы твари отколупали кусок асфальта. Одна секунда, одна секунда, чтоб это поднять. Ну а что еще-то делать. Энди с размаха швырнул свою находку прямо в морду мухи (или что это, стрекоза-людоед?) и очень тому обрадовался, хотя ничего хорошего разозленное насекомое никому не сулило. Но оно хотя бы отвлеклось, чтобы помотать башкой и прийти в себя. Этого мало, но это хоть что-то, что дало возможность добраться до той части стены, в которой виднелся оконный проем. Энди подхватил Блохастого за шиворот, усадил на парапет, сам же попутно запрыгнув в укрытие. Там, конечно, отсутствовали все остальные стены, кроме этой и той второй, что сомнительно держалась на допотопной несущей конструкции. Короче, слабоватое это укрытие, но все же за ним исполину вряд ли было видно Блейка. Эндрю же, стараясь держаться в сантиметре от окутавших всю стену вьюнов, то выглядывал в окно, то вокруг, пытаясь придумать, из какого говна и каких палок можно соорудить хоть что-нибудь. А это еще что? У края несущей конструкции завершалось это длиннющее растение, что раскинулось своими корнями на всю стену. И, черт подери, Энди мог поклясться, что это такая же аномально крупная, как и стрекоза-людоед, венерина мухоловка. Эндрю сглотнул и приглаживанием по спине примостил Блохастого на живот. Оставалось надеяться, что пес не додумается обойти стену догонять Эндрю.
Блейк обратно полез в эту зияющую дыру на стене.

–  Ау! Эй! Тут просто огроменная штука, которая питается насекомыми! У меня идея!
Лучше бы она оказалась посмекалистей идеи орать во всю глотку в опасной близости с гигантской плотоядной мухой.

Преследование гигантского насекомого продолжалось, но теперь вся компания была в сборе, и Эндрю жестом руки привлек внимание к обнаруженной им венериной мухоловке. – Нужно как-то заманить муху в этот рот, – который как раз находился в распахнутом состоянии, видимо, в ожидании улова. Тем временем существо, которое Энди прозвал мухой, остервенело потыкалось в оконный проем своей убедительной мордой и куда-то подевалось, чтобы потом ни с того ни с сего объявиться с другой стороны. То, что это существо летало, пугало не меньше его габаритов, ведь оно перемещалось какими-то, что ли, рывками. Однако, похоже, муха отвлеклась. Или у мухи был прицел на движение, а в тот момент все замерли? Эндрю точно замер, потому что у него была идея начать размахивать руками и орать «Эй, иди сюда!», приглашая муху в венерину мухоловку, но тут внезапно наклевался вопрос о шансах выживания Эндрю, если на него эта штука полетит. А ведь он случайно заделался собачьим опекуном, и было бы как-то безответственно скидывать безопасность четвероногого чада на незнакомых людей. Блохастому, разумеется, ничего не мешает выбрать еще какого-нибудь папку, но такой расклад автоматически подразумевает, что Энди помер, чем он заниматься не планировал. Короче, идея была отличной, но больно рискованной – даже для Эндрю, у которого не всегда на месте оценка последствий. Он уже разинул рот и вскинул руки, но мгновенно передумал, помимо прочего внезапно поняв, что насекомое само заинтересовалось мухоловкой. Эндрю захлопнул рот и плавно опустил руки. Раз уж сценарий по заманиванию чудища в пасть другого чудища сам себя пишет, кто он такой, чтобы запороть естественный ход вещей в природе? Бегом отсюда, на полусогнутых, пока целы и невредимы! Непонятно куда, конечно, но явно куда-нибудь подальше от этой дурацкой мухи. Блейк оглянулся на пса, который настороженно обнюхивал… еще один клыкастый бутон (или чем рот у мухоловок им приходится, это цветочек, это листья, может, яблоко?), и стоило обнаружить вторую мухоловку, как взгляд невольно прошелся по «помещению». Ну, точно, какая-то адская рассада этих растений. И все очень подозрительно, словно по сигналу, пооткрывали рты. Энди поманил рукой пса, второй рукой указывая в ту сторону, где было абсолютно непроглядно, но относительно гигантской мухи – безопасно. Точнее, пространство вне стен просто обнадеживало тем, что не являлось тупиком. И там, что самое главное, не виднелось каких-нибудь исполинских насекомых (хотя изначально никакого намека на муху тоже не было, но Эндрю, привыкший к прямолинейному мышлению и к заведомому упрощению, считал, что второй такой твари из-под земли внезапно не вырастет – до этого же были просто пухлые жуки). – Давайте все на выход, – полушепотом предложил Энди, который еще пару минут назад голосил во все горло и собирался даже орать на муху.  Он почти что рванул с места, когда вдалеке разглядел какой-то отсвет, а потому с еще большей решимостью рванул со всех ног, как будто и сам был насекомым, привлеченным блеклым сверканием. Оно могло сулить что угодно, и возможно кто-то на месте Энди еще несколько раз обдумал это стремление в никуда, но в Блейке слишком однозначно горела вера в скорейшее спасение, чем бы оно ни было. Эндрю очень нехотя посматривал за спину, одновременно остерегаясь увидеть финал с участием их преследователя и одновременно остерегаясь, как бы муха там не изловчилась. Но ничего не поделаешь, свериться с тем, что реально получилось удрать, было просто необходимо. – По ходу, оторвались, – очень уверенно и радостно сообщил Энди, как будто это не было очевидно, а следом добавил: – Фух! Пронесло, – и улыбнулся этому приятному моменту, выглядя при этом как школьник, которого удачно не запалили на списывании. В общем, между попыткой не быть съеденным мухой и тихим торжеством отсутствовал какой-либо промежуточный этап. И да, избавление от осторожности – это немного легкомысленно, но Эндрю-то был уверен, что все позади. Или, по крайней мере, худшее точно позади.
– Эндрю, рад знакомству, – представился он, так и не решив, нужно ли представлять бездомыша, учитывая, что пес в основном отзывался просто на голос и сейчас держался поблизости, видимо наученный стрессом (хоть кого-то жизнь должна же учить). Если ребята заинтересуются, Энди ответит. В конце концов, подобие клички имелось, но это ни в коем случае не посягательство на независимость бродяги. Блохастый, осмелев, прихрамывая ковылял уже впереди и что-то отслеживал носом, то и дело пропадая среди тумана, и в какой-то момент отпрянул, наткнувшись на здание. У Эндрю из головы как-то выпало даже, что они шли не по голому полю – из-за погруженности в слоистый туман Аделаида лишь угадывалась, и то, только тогда, когда вспоминаешь, что находишься где-то в городской среде и, приглядываясь к очертаниям, начинаешь узнавать в этих заблюренных силуэтах обглоданные природой здания. По мере сближения с тем самым отсветом пространство постепенно сузилось до размеров улицы, дома которой были сжаты в силках поразительной растительности. Вон там, из предположительного окна торчал лист, который не то, что вместо зонта можно использовать – любой из троицы поместился бы на нем как на плоту. Если, само собой, предполагать, что эту громадину можно трогать без опаски. А сверкали, оказывается, автомобильные фары. Целая улица превратилась в кладбище машин, некоторые из них по каким-то причинам не окончательно загнулись – раз уж фары работают. Вблизи струи света пробивались через непроглядный туман унылыми желтоватыми пятнами, под лучами которых было заметно, как медленно плыл и тянулся туман. У Энди сложилось впечатление, что источник должен был быть ярче, как только они к нему доберутся. Ан нет. Это просто фары каких-то заброшенных авто. Зато картину довелось наблюдать довольно сюрреалистичную. (Это ж прям-таки бесплатные спецэффекты, только бери камеру и снимай! Или нечто подобное в кино уже было? Впрочем, неважно.) Когда Энди прошел вглубь, ему померещилось, будто в нескольких шагах зашевелилась земля, и он оторопело посмотрел, как целая вьюга мотыльков, подобно стае каких-нибудь ворон или летучих мышей, устремилась в долину заплывшей туманом улицы. – Ладненько. – Эндрю принялся рассматривать внутренности тех машин, двери которых были распахнуты, но как-то его слабо ворожило шарить по гнездам жуков (или таких же раздавшихся в размерах клопов), а далее попробовал наугад открыть хоть какую-нибудь из дверей. – Арматура еще при тебе? Нам бы выбить стекло, может, обзаведемся какой колымагой, – правда, ничего из представленного среднеклассового колорита не претендовало даже на звание «не первой свежести». Даже не последней. Это просто не свежесть. – Вот эта, по-моему, меньше покрыта ржавчиной, – а еще она не бурила «горящими глазами», и шины ее не были пробиты насквозь этими вьюнами. Они, что, на виноградник напали? Если да, то виноградинки, судя по всему, будут величиной с голову самого Энди. – Долбани так с размаху? Вряд ли сигнализация еще жива. – К чести Энди, сигнализация и впрямь не сработала, правда, не факт, что она изначально была установлена, и им не попросту повезло. Влезать голой рукой в окно с разбитым стеклом – то еще удовольствие. На поверку Эндрю ногой потолкал дверь, чтоб наверняка ошметки попадали, и все-таки просунул руку в салон, но, тем не менее, стараясь не касаться самой рамы. – Вуаля. – Блейк дернул за ручку, и дверь машины со стонущим скрипом отворилась. А дальше все страннее и страннее. Нет, дело вовсе не в том, что удалось так нехитро и варварски взломать авто. Когда Энди предложил выбивать стекло, он был уверен, что осколки не станут проблемой, потому что ими будет засыпано пассажирское кресло. Все обстояло с точностью до наоборот. –  Почему, блин, руль с левой стороны? – Это слегка дезориентировало, хотя, конечно, глупо было ожидать какой-либо последовательности, может, Эндрю просто принимал желаемое за действительное, и в округе ничего на самом деле Аделаиду не напоминало? А, проехали. С левой так с левой. Разберемся. В конце концов, можно содрать чехол и избавиться таким образом от стеклянного конфетти, а там главное, чтоб в баке было не пусто и двигатель не заглох. На такое вообще имеет смысл рассчитывать? Энди почему-то вот рассчитывал. Ага, и на ключ в замке зажигания тоже. Несмотря на освещение с внешней стороны, в салоне было хоть глаз выколи. Эндрю пощупал приборную панель. – Возможно, нам получится завестись. – Он высунулся и с улыбкой оглядел попутчиков, будучи уверенным, что столь позитивное известие нужно разделить с остальными. – Ну, что, кто застолбит переднее? – В кандидаты рвался Блохастый. –  Нет, приятель, тебя я и так на руках носил, ты ляжешь на заднее. – Эндрю погладил пса, тактично сдвинув того в сторону, чтобы выбросить накидку с сиденья и уже не переживать на счет битого окна. На переднем пассажирском обнаружился фонарик. Энди пощелкал им, но безрезультатно. Очень жаль, потому что машина не заводилась, и внутри было темнее, чем снаружи. Блейк попробовал присмотреться к датчикам, однако шкалы и стрелки было попросту не рассмотреть, и вышел из машины.
– А попробуйте вломиться в какую-нибудь еще? Вдруг есть более рабочий вариант?
Хотя если у этой ключ был в замке зажигания, вероятно, зря они проламывали стекло. С другой стороны, двери… Ну и черт с этим, слишком сложно.
Эндрю вернул в руки фонарик, по виду напоминавший что-то доисторическое, и потряс им возле уха. Так, ладно, эта штука работает не на батарейке (или она окислилась от старости и не выдает себя – но об этом Энди не догадался подумать). Как там, раз-два-три, елочка, гори? Он подобные вещи доселе не проворачивал, в смысле, намеренно, а потому не имел ни малейшего представления, как повлиять на этот фонарик, да и в целом сейчас сработало нечто на уровне интуиции – а это слишком прозрачное понятие для Энди. Догадка была, словом, зыбкая, и никакой инструкции к этой догадке не прилагалось. Нет, не прокатило, фонарь отказывался реагировать. Эндрю, чисто механически пощелкав выключатель, оперся на дверь и зевнул в кулак. И чуть не ослеп, сиюминутно обронив фонарь, когда прямо в глаза долбанул дергающийся свет. Ага. Либо прокатило-таки, либо фонарь заработал из-за частых переключений. Блейк поднял фонарик, вернулся в машину, на всякий пожарный еще раз выключил-включил фонарик и посветил на приборную панель, где творилась какая-то чертовщина. – Вы только поглядите сюда! –  Все обозначения шли задом наперед. Буквально. Тройки, например, напоминали прописную заглавную «е». Да, гигантские насекомые и растения, хорошо, это странно, но зеркальные надписи – совсем уж неожиданно. Впрочем, последнее открытие хотя бы не пыталось никем закусить, и на том спасибо. Положив фонарь над панелью, Энди попытался завести машину. Она только страдальчески раскашлялась, но это Блейка не остановило, и он, вдавив по тормозу, повторил попытку. Если и на этот раз не получится, что поделаешь, придется смиряться фонарем и продолжать пешком, однако было бы намного проще с машиной – не столько ради экономии сил, сколько ради навигации.

Как-то запоздало Эндрю вспомнил ту ассоциацию с мемами про туманную Англию и пришел к мысли, что он с пацанами – Блохастый тоже за пацана считался – торчит в слегка другом анекдоте. Для пущего колорита надписи должны были быть не зеркальными, а вверх ногами. Кто бы ни изобрел это место, юмор у него был бородатый. Возможно, если б Энди не был увлечен машиной и поменьше бы думал о мемах, то обратил бы внимание на то, что говорил Чарли. Он-то услышал, просто не воспринял сказанное за доводы, пока в ответ Чарли не начал парировать Вайно. Не воспринял основном из-за того, что Чарли пошел возиться с багажником, и это выглядело слишком хозяйским жестом, как будто обнулившим предложение пройтись, а Блейк поддерживал разговор по привычке, даже не вникая, о чем чешет: – Да ну его, пешком, вдруг опять провалишься в люк? Если старушка заведется и поедет, сэкономим силы и время, а то даже неизвестно, где искать… Этот… Проход? Забыл, как его называют. Который светится. Ты понял, в общем, – а если б и вникал, все равно не сразу догнал бы, какую угрозу представляет из себя люк, почему-то поначалу представив вместо люка канализационного – уличный слив, в который Чарли попросту угодил ногой. Энди поглядел, чем там он занят. – Здорово ты придумал. –  Сам бы Эндрю в жизни не догадался перебинтовать лапу пса. Умно! Наверное, медик какой-нибудь. Ну, точно, ветеринар.
Итак, Чарли деликатно спорил с Энди, который этого даже не осознал, Вайно деликатно спорил с Чарли, а сам Энди был что-то вроде впечатлен возможностями этих двоих анализировать ситуацию вместо того, чтобы выполнять первую попавшуюся идею в жизнь. Свет будет привлекать насекомых? Он об этом не подумал. Насекомых привлекает не только свет? Тем более не подумал. Обрабатывать рану? Вау! Черт подери, Чарли и Вайно по сравнению с ним – просто кладезь полезных мыслей. Свести бы на нет эти пассивные расхождения в инсектологических (ого!) фактах и остальное недопонимание, и выйдет отличная команда. Тугодум за рулем, Алиса больше не в стране люков, чувак, чье имя просто создано для шуток о вайнах про вино, и, конечно же, самый брутальный и суровый бомж с почти что боевым ранением. Минус в том, что вокруг них была неприятная среда временного пребывания, которую Эндрю принял как должное, не удосужившись даже попытаться пропустить через мысленную фильтрацию. Исключая, конечно же, удивление и мемы. Именно поэтому Эндрю не самый подходящий кандидат в пояснительную бригаду, что ему – когда Вайно только заговорил – совершенно не помешало ответить: – А, расслабься, я тоже не знаю, где мы находимся. Здесь просто оказываешься, и «здесь» бывает всяким разным. Главное – как-нибудь выбраться, и все. Не бери в голову. –  Все это прозвучало как расплывчатая аннотация, которую не мешало бы сдобрить куда более четким объяснением. Энди был тем человеком, которому они не требовались, потому что Зона в его мировосприятии была чем-то вроде ДТП от третьего лица: штука, которая немного мешает и в которую лучше не попадать, но в целом жить можно. Он не понимал и понимать пока не силился, хотя возможно однажды погуглит про нее, но на данном этапе он был непритязателен для вопросов о таких непостижимых вещах, как паранормальщина. А конкретно сейчас его занимало желание покинуть Зону, было бы неплохо поесть – по его распорядку дело близилось к обеду (или отдалялось уже), а еще бы музыки для настроения, но вряд ли машина поймает сигнал радио. К тому же, ребята говорили про то, чтобы не привлекать внимание. Что странно! Муха-то их больше не преследует. Хотя если она осталась цела и снова замаячит, от нее можно будет просто уехать. Не примет же она этот драндулет за съедобное? Машины на свалке выглядели утло, но вроде повреждения указывали только на фактор заброшенности. – Ничего, сейчас заведется, – обнадежил Эндрю то ли себя, то ли всех разом. Единственный плюс Зоны в том, что за управление машиной Энди не огребет. Сколько раз ему говорили: «А ты не думал сдать на права?» – столько раз он выражал восхищение тем, какая отличная это мысль, но она почему-то надолго в его голове не застревала. Не, ну а что, он ведь в принципе водить умеет (да и что тут уметь-то? как минимум, подвести сможет), вот, видать, мысль и терялась за ненадобностью. В сравнении с тем, что пылилось у Эндрю дома, вождение без прав точно не было первым в списке нарушений. Остается надеяться, что Зона в карму не верит и наказывать не станет. Когда, наконец-то, автомобиль поддался, Энди радостно взмахнул руками и, послав воздушный поцелуй куда-то по направлению лобового стекла, похвалил машину за сговорчивость: – Так держать, старушка! – а замигавший свет в салоне был никак знамением, что они сдвинулись с мертвой точки. – Чуть разойдитесь, хорошо? И пса придержите? Я попробую отъехать. – Эндрю захлопнул двери и обернулся в честном стремлении никуда не впечатать автомобиль, но наблюдал в основном отражение салона и лишь очертания улицы. Да уж, ехать придется практически вслепую. И это не говоря о том, что панель (пусть теперь и подсвечивается) – все еще сущий шифр. Однако освещение и хлынувший обогрев давали понять, что машина явно на ходу. Выезд дался без инцидентов, хотя Блейк в полной мере ощутил неудобство от перемены в расположении, ну, абсолютно всего в салоне и слегка тормозящую отзывчивость колымаги. Пустяки! Он ведь решил, что разберется, значит, разберется: по пути как-нибудь свыкнется, а там, может, и машина заедать откажет. Энди на проверку развернулся – что в какой-то мере само по себе разрешило вопрос о направлении, похоже, двигаться будут вглубь (если принимать за начальную точку разлом) – и ретировался к компании. Он вежливо толкнул дверь, когда машина остановилась, и, свесив ногу, распластался полу-боком, будто успел породниться с авто. Несмотря на общее спокойствие во внешнем виде, Эндрю Блейк излучал непоколебимую радость, которая да, пожалуй, плохо сочеталась с атмосферой упадка этой перевернутой Аделаиды, но он ничего не мог с собой поделать. Приятно, что и время не зря потрачено, и ожидания оправдались. – Теперь точно прорвемся, а? – Энди потарабанил по рулю и в полголоса напел: – I come from a land down under, where beer does flow and men chunder. Can't you hear, can't you hear the thunder? – в такт мотая головой, он приглашающе протянул руку в готовности услышать подпевание и, в шутку смерив самодовольным взглядом уползающую живность, добил припев: – You'd better run, you'd better take cover! – Угрюмому местечку в туманной поволоке, конечно же, больше подходила какая-нибудь мрачная электронка, у Блейка во время знакомства с тачкой даже прокручивался конкретный трек, но вырвалось в итоге это, что сказать, кому-то в жизнелюбии не занимать. Теперь попытка за малым – добраться домой. Плево сказано, мало сделано. Эту попытку облегчил бы навигатор, который, к сожалению, то ли от поломки какой не фурычил, то ли по естеству залип – так или иначе, на выезд машины он не отреагировал, а потому дорогу придется отслеживать с полным сосредоточением на то, что подсвечивают фары. – Вон те постройки, – Эндрю указал фонариком в сторону зданий, хотя перина конденсата далеко световую указку не пропускала, – не такие заросшие, – сказал он, имея в виду, что в отличии от многих других «те» выглядели прямоугольно, а не витиевато. – Двинем туда.
Заслышав какие-то посторонние звуки, Энди поднял глаза наверх, очевидно, приняв далекое топотание за капли дождя. По-хорошему стоило приняться за поиски выхода, и Эндрю казалось неправильным расходиться по разные стороны несмотря на то, что вполне возможно это увеличивало бы исследуемую площадь. Темень и туман, не шибко перебиваемые фарами этой машины и тех других в округе, не откажут в услуге заблудиться в собственных ногах, а плутать в этой неосязаемой вате еще и порознь? Однако, мало ли, может, Чарли знает, что делает. – Если кто против, можем и разделиться, только чур не теряться, – Блейк добродушно усмехнулся и пощелкал фонариком, – в качестве сигнала попробуем ориентироваться на него. – Он не стал вслух обозначать вариант с ориентиром на «истошно заорать», потому что был глубинно уверен, что с прямыми угрозами от этого мира покончено. И стоило последнему предложению повиснуть в воздухе, как вдруг пес принялся опровергать весь этот славный потенциал безопасности. Нервный зевок выдавал в Блохастом тревогу, а оборонительный рык настораживал не хуже прорезающегося присутствия какого-то неведомого наблюдения. В Эндрю же под этот шелест передвижения стало прорезаться все больше млекопитающего, нежели осознанного существа, не то, чтобы ему внезапно вдарило перечнем инстинктов, но он определенно не захотел окликнуть то самое, что неминуемо двигалось – и двигалось везде – на предмет выяснения, не попаданцы ли там, как он с ребятами, направляются сюда. А это было бы весьма человечно и в его духе. – Живо в машину, – Энди присвистнул, одновременно подгоняя парней и завлекая пса, однако он даже не проследил, не драпанул ли кто из человеческого состава. По мере движения наклевывался вопрос, верно ли заточен курс, поскольку Эндрю упустил возможность разглядеть скрытых за туманом недоброжелателей. С одной стороны, он не давал промедления, с другой – вообще не ведал, с каких сторон их могли подстерегать очередные вымахавшие твари, просто поставив на впечатление, будто эти самые твари пытались окружать, а значит, не было никакой разницы, куда сматывать удочки.
Блейк почти было расслабился, когда неожиданно автомобиль на полном ходу сделал пружинный присяд. Ведя дальше, как ни в чем ни бывало, он четко ощутил навалившийся вес, но главным образом о том, что на машину что-то забралось, сообщал царапающий топот – и довольно шустрый для предполагаемых размеров. Это совершенно точно не была та изрядно гостеприимная хозяйка, что повстречалась вначале, потому как ее габариты не позволили бы расположиться на машине таковым манером, но это создание, судя по издаваемым звукам, было способно всецело обнять человеческое тело. И от подобных объятий Энди заранее отказался. Он мог бы сейчас вполне впасть в ступор, однако подступившая паника подстегнула давить на скорость – хотя, казалось, Эндрю и так выдавил все, что было в лошадиных силах, а у тачки банально не было размаха для лихачества. К тому же, как можно отлихачивать от того, что уже находится на машине? Скорее всего Эндрю Блейк просто приложил ноль стараний в размышления, сконцентрировавшись только на дороге и, вероятно, оттягивая момент осознания, в какой жопе сейчас он со своими пассажирами. Пока не признаешь проблему, она не станет реальной, как-то так, да? Ну, а что ему-то, одним пассажиром больше, другим меньше, прокатим любого желающего – проезд бесплатный. И неважно, что на крыше трепыхается в попытках удержаться гигантский паук, а водитель в шаге от того, чтобы начать обливаться потом. – Вы как, в норме? – справился Энди, по-видимому, максимально пытаясь отвлечься, хотя было очевидно, что никакую информацию он сейчас не воспримет, дай боже, чтоб в одно ухо влетело, а в другое вылетело. Потому что может даже не долететь. Да он даже не знает, сколько людей у него в салоне, понял только, что паук на месте, но, благо, не внутри. Свой статус паук не забыл подтвердить, сползя на капот. Блейк подбодрил себя тем, что этот паук всего лишь один, а их явно снаружи чуть больше. Вот и все, больше оправданий для отрицания нет. Проблема обрисовала себя во всех красках и заполонила обзор – как буквально, так и фигурально. – И тебе привет. – С почти убедительной уверенностью произнес Эндрю и тут же дернулся, когда паук очень недвусмысленно вознамерился вперить лапу в салон. В голове мелькнул очередной комментарий: «Нет уж, места не найдется» – хотя лучше бы мелькнул план действий, хоть какой завалящий. Но Эндрю так ужаснулся, что его мозг, на прощанье выдав нечто вроде «счастливо оставаться», покинул чат, посему на одном лишь рефлексе Эндрю пробубнил: – Держитесь там, – прежде, чем совершенно намеренно начав крайне резко разворачиваться на полном ходу и все так же намеренно въезжать в стену. Нет, не капотом (спасибо, что были с нами, с уважением, ваши надежды), а боком. Круши-ломай, мы тут проездом. Скрипя дверью об здание, Блейк попытался сохранять спокойствие, но все равно шарахнулся, чуть было не выпустив руль. Паук от столкновения отцепился, успев во время падения плюнуть на лобовое стекло, и отчаянно заболтал лапами. Зрелище похлеще того, когда он появился за окном. Но Эндрю не собирался дожидаться, пока эти четыре пары коленей окажутся в удобном для паука положении и, оглянувшись за спину – как будто сейчас очень уместно соблюдать хоть какие-то правила – откатил назад. Не разворачиваясь. И явно без намерения ехать спиной.
Он абсолютно точно делал разгон. Зажмурившись.
А потом взял и на полной скорости въехал в паука, лишь за секунду «до» сообразив, что мог не добиться желаемого результата и только отбросить это чучело с хэллоуинской вечеринки, но удача не подкачала. Было бы совсем отпадно, если бы из-за решения раздавить этого монстра машина не встряла. Возможно, ножки паучьи упирались или его туловище было слишком огромным, чтобы можно было его не милосердно переехать, в любом случае, нечто бесповоротно мешало движению, а рассматривать желания не возникало. Хлопнув с размаху дверью, Эндрю на ватных ногах вытащил себя из машины и оторопело убрал челку со лба. Стараясь поддерживать бодрость духа (неизвестно чью именно), он издал полу-внятное «Вау, блять!» и на торчащую безжизненно (вроде) лапу посмотрел с таким выражением лица, будто потерял сигнал и перед глазами наблюдал окно ошибки. Где ближайшая розетка? Тут человек подвис. – Ну, что, порядок? – формулировка, конечно, так себе, но главное, чтоб ответ последовал, и то хлеб. Впрочем, вообще-то все прошло отлично, к «вон тем постройкам» Эндрю же довез. Все согласно плану! Кстати, на постройке болталась нечитаемая вывеска, но в целом здание выглядело и вправду лучше, чем тот обжитый мухоловками огрызок, а вход практически не выглядел подозрительной ловушкой – намертво проржавевшие петли держали дверь в строгом положении со зловещей щелью между косяком и рамой, но состояние здания внушало веру, что ничего смертельного там не поджидает. Это колоссально отличалось от того подъезда, паутинный фасад которого одним своим видом аж спирал дыхание. Энди обернулся, вглядываясь и вслушиваясь в туман: вдали слышались ползки, и новая встреча совершенно не грезилась. В складывающейся картине смелых решений хоть отбавляй: можно пойти по прямой, можно пойти обратно. Или, например, забраться в… Это, что, стекло? Только с приближением ко входу Эндрю смог рассмотреть сию деталь. А что внутри – пока загадка, потому что за прожитое время стекло утратило прозрачность. От принятого решения войти отвлекли шаги, и Энди с улыбкой распростер руки. – Ты тоже молодец, – да-да, там где-то возможно надвигаются пауки, но почесать пса – это святое.

Эндрю непонимающе уставился на Вайно. – Что? В каком это смысле? – Он обернулся на машину, разглядывая ее затуманенные черты, будучи до этого уверенным, что Чарли не подавал голоса, просто потому что его укачало и он прикорнул, или просто потому что его укачало и он после аварии (да-да, Эндрю в курсе, как здорово вписал авто) отошел обронить биологические следы, словом, был слегка занят акклиматизацией, но как закончит – выудит себя. Несмотря на то, что не редкость истории, когда после попойки ты предлагаешь подвезти народ, а потом выясняется, что кто-то из компании так и остался блевать в туалете, сейчас Энди скорее почувствовал себя сопровождающим пятилеток в парк аттракционов, когда после очередной горки один из подопечных с присущим ребенку цинизмом изрекает: «А Чарли потерялся. Можно мне шарик?» – и, естественно, Чарли в этой аналогии был тем чадом, у которого до кучи еще и творилась какая-то уличная магия со шнурками. Поскольку Энди никогда в жизни не предположил бы, что кто-то выпрыгнет из машины на полном ходу, дескать, «моя остановочка, а дальше вы как хотите», до него дошел только один вариант – Чарли так и не садился в машину. Замечательное дельце, Эндрю, что, должен был за ручку всех рассаживать по местам? – Вроде бы люков никаких на дороге не было, – рассеянно отшутился Энди, хотя, по-хорошему, стоило набраться отваги и, вопреки желанию спихнуть ответственность за пропажу Чарли на самого Чарли, признать, что это был как раз его проеб. Но Эндрю очень не хотел признавать за собой халатности и отмахнулся от укола совести, потому что уколы не способствуют улучшению настроения. Он еще раз оглянулся на машину, как будто ждал, что пропавший компаньон неожиданно нарисуется из воздуха и скажет что-нибудь вроде: «Да вы чего? Я же просто прикололся, вот он я», но этого не случилось. – Похоже, Чарли придется постараться дать нам фору на его поиски, – весьма самоуверенно заявил Энди, одновременно убеждая и себя, и Вайно в том, что Чарли во-первых справляется и во-вторых – будет непременно найден. – Голыми руками в пекло, конечно, не полезем, – Блейк кивнул в сторону здания, – может, там чего будет полезного. Честно говоря, я не знаю, что там, но сейчас зайдем и узнаем, – в отличии от тех, кто умеет (или пытается) делать предположения загодя, он предпочитал сразу констатировать свое присутствие и далее уже обнаруживать то, что имеется за порогом. Не то, чтобы осторожность у Эндрю была напрочь отбита, просто она была не сожительницей, а гостьей с сомнительной регулярностью посещения. От того, чтобы чуть ли не с разбегу влететь, Энди остановил вопрос про фонарик. Он просиял в лице и щелкнул пальцами. – Черт, ты прав. Я совсем забыл, – дело не только в том, что Вайно напомнил про существование фонарика, но и в том, что напомнил о предложении использовать его в качестве худо-бедного сигнала. В тот момент, когда Эндрю об этом говорил, речь шла о потенциальном расхождении по разные стороны, а, соответственно, Эндрю предполагал фонариком снабжать того, кто захочет болтаться по Зоне ногами. С трудом можно вообразить себе качество связи с таким слабым источником света, при учете того, что машинные фары-то проглядывались ненамного глубже. Но никто ж не говорил расходиться настолько далеко друг от друга, и уж тем более Энди не поставил бы целью кататься на полных скоростях, образуйся такой расклад. Однако, как говорится, вчерашний день не перепишешь, и бери его таким, каким он прошел. Главное – не облажаться с предстоящим. Блейк вернулся в машину и нашел фонарь под пассажирским, он отложил его на сиденье и просигналил поочередно фарами и аварийкой. Насколько дебильным будет решение погудеть? Кто раньше откликнется на звук: пауки или Чарли? Бля, поздно включил мозги, – понял Эндрю под секундный звук автомобильного гудка, который сопроводило выключение света в салоне. Энди машинально включил фонарик и вышел наружу – теперь уже осматриваясь, прекрасно понимая, что мог привлечь нежелательное внимание. Направляясь к Вайно и собаке, он посветил на экспонат «придавленный машиной паук» и почему-то обрел невообразимую силу духа от осознания, что в таком виде машины им не встречались – встречались другие картины, от которых несло не меньшей тревогой – не в том смысле, что они добавили разнообразия в пейзаж городских развалин, а в том смысле, что людей, кроме них, здесь не было. Не местных, как бы, тоже. Непонятно, конечно, почему это придавало силу духа: то ли просто логика альтернативно одаренных проснулась, то ли Эндрю храбрился вместо того, чтобы счесть подозрительным застилавшую тишину. – Лови! – Энди замахнулся фонариком и, опомнившись, что с такой видимостью он просто разобьет единственный источник освещения, почти сразу же опустил руку. – Шучу-шучу, – оправдался Эндрю и вручил фонарик, попутно распахивая неохотно поддающуюся дверь. – Прошу, – вообще он это сказал Вайно, но первым поперся Блохастый с таким деловым рвением, будто ему не то, что больше всех туда надо, а будто он битый час добивался, чтоб ему открыли, и наконец-то свершилось. Энди не успел сформировать какие-либо ожидания насчет происходящего внутри, исключая того, что витрина принадлежала именно этому входу. Все на деле оказалось совершенно не так, потому что дверь вела в самый обычный подъезд и открывала проход к самому что ни на есть замшелому быту, снабженному подобием контрольно-пропускного пункта – с тем, видать, условием, что контроль осуществлялся на честном слове того, кто будет восседать за прозрачным (уже не совсем) окошком. В жилом здании ловить нечего, если не считать убежища, но поскольку расчет был на быстренький забег и возвращение за Чарли, Эндрю моментально захотелось отсюда выйти, ну, и помимо этого, от помещения веяло слишком давящей натуральностью – на фоне сюрреалистичной обстановки за дверью со всей этой гиперболой флоры и фауны, которая ощущалась чем-то фантастическим и неправдоподобным, запустение жилого здания, тем не менее, сохранившего какой-никакой цивильный облик, чувствовалось настоящим и несмотря на обозримую безопасность, было в этом нечто от зловещей долины. Громадные пауки вызывали животный ужас перед прямой хищной угрозой, которая подталкивает к борьбе (даже выражаемой стремительным побегом), а это место источало заведомую побежденность, как и любая заброшка – вот и все. Так вышло, что Энди не мог самому себе прояснить (да что там, не брал в толк и не пытался) ничем другим желание убраться отсюда, кроме как поторапливающее время, однако приличия ради стоило пошарить, не зря ж пришли. – А посвети сюда? – Эндрю помахал рукой, привлекая внимание к углубляющемуся коридору, и прикрылся ладонью, когда фонарь на контрасте с непроглядностью стоявшей темени блеснул в глаза. – Что, что-то нашел? – Блейк отвлекся и пригляделся к ковыряющемуся псу, который смерил его невыразительным взором и, свернувшись калачиком, уткнулся в раненную лапу зубами. Ясно, понятно, здесь все ровно настолько, что собака на полном расслаблении, значит, можно двигать хоть с закрытыми глазами, и никаких сюрпризов не случится по ходу дела. Разве что, будто подчеркивая оглушительное запустение, сквозняком принесло какой-то пакет – принесло и пронесло мимо, как перекати-поле. – Сейчас бы гавайские мотивы, и прям как в Спанч Бобе, – да, пожалуй, в отношении яркости зона конкретно оплошала. Все кругом потухшее и сникшее – так и этого не разобрать то из-за сумрака и тумана, то из-за темноты здания. Словно бы это подъезд был темной ночной улицей, а снаружи – бесконечная комнатушка какого-то задымленного притона.
Легким толчком ладонью Энди отворил дверь, притаившуюся за поворотом к коридору и отозвавшуюся лязгом проржавевших петель и скрипом отсыревшего материала по полу. Это даже близко не гавайские мотивы, но, конечно, к разделу психоделики такое сопровождение имело прямое отношение. «Дыц-дыц». Эндрю в бодром темпе очутился опять в кромешной тьме (ведь у него вылетело как-то из головы, что фонарик был при Вайно – а значит именно его надо было пропускать вперед), но как только в обзоре стали проглядываться полки и стеллажи, он без всяких раздумий бросился разглядывать (так сходу щупать не стал) ассортимент, стараясь самому себе не отбрасывать тень. Непонятные надписи на картонных коробках! Только сейчас Энди осознал, насколько прогорклое амбре волочилось от нижних полок с заваленными набекрень запечатанными флаконами и помятыми пластиковыми бутылями, но происхождение запаха загадкой долго не было – один из бутылей, совсем поврежденный, очевидно, когда-то разлился. Когда-то – потому что лужи на полке уже не было, все успело впитаться, вот и воняет. – Дрянь какая-то маслянистая, – поделился своим выводом Эндрю, чем намекнул о перемещении в другую сторону. Маслянистую дрянь они с Вайно не ищут, так что непременно нужно направляться к вон тем коробкам. – О-о! – воодушевленно протянул он и помаячил петардой. Блейк почти было влез рукой в карман куртки, если б она была при нем, скользнул по кафелю к стойке кассы и принялся шариться вслепую (когда он сможет запомнить, что освещение обеспечивает фонарик?), пока не добыл искомое. Бинго! – или, нет, не бинго. Спички не подгорали. Наверное, тоже отсырели. Но ведь есть же зажигалки для барбекю. В смысле, они существуют, и тут вполне могут где-то быть. Эндрю осмотрелся и когда нашел то, что искал, отошел на безопасное расстояние от Вайно, чтобы опробовать работу зажигалки. Жаль, что не выйдет проверить петарды. – Получится очень эффектно, понимаешь? Ну, если мы снова наткнемся на пауков. Что тут есть такого еще?
Например, фонарь побольше. И, что самое замечательное, фонарь-прожектор еще и работал, не с первого раза и время от времени мигая, но так-то намного лучше! Надо бы второй такой, и можно разделить силы. В конце концов, раз уж это некогда жилой дом, значит, наверное, осталось что-то после людей. – Смотри, – Энди на проверку врубил-вырубил второй фонарь, отвернув его в сторону (дабы в глаза свет не ударил, и никого тут не ослепил), и поставил на один из стеллажей. – Если хочешь, можешь пошататься по этажам, вдруг чего найдешь? Тут ничего страшного вроде бы нет, вон пес в коридоре за пакетом гонялся. Чем бы дитя! – Он добродушно усмехнулся. – Где-то в разделе с инструментами, – Эндрю слегка безадресно махнул рукой, хотя имел в виду, что этот полочный комплекс у него за спиной, – наверняка есть отмычки. Или молотком замки тоже вариант выбить, тут все такое старое: дунь – в щепки разлетится. Короче, ты сообразительный парень, разберешься. В случае чего – зови, – Энди кивнул. – И, если пойдешь, Вайно, слышишь? Осторожнее там и не теряйся! – Разумеется, последнее сказано настолько нарочито в шутку, и ясно, что Вайно не потеряется между этажами, это ж обычный подъезд. С этим и вправду понятно, но с чего Эндрю решил, будто этажами выше нет, например, каких-нибудь дыр в полу или остервенелых пауков – просто загадка. Вот буквально только-только открылась одна пропажа, а он с легкой руки сплавляет Вайно бродить по этажам. Энди настолько обожает грабельные поля, что даже не напрягся вспомнить, как сразу после его фразы «Не думаю, что нам что-то угрожает» им начало что-то угрожать и практически сразу после его предзнаменования «Теперь точно прорвемся, а?» объявились пауки (а потом куда-то сдуло Чарли, и Энди расхерачил машину – вот уж прорвались так прорвались, ничего не скажешь). Ладно, он просто необдуманно подбивает на любую случайную идею, которая ему покажется удачной, только из лучших побуждений.
Проведя пальцами по слипавшимся глазам, Эндрю подавил зевок и отшвырнул с дороги двуручную пилу. (Ага, можно спилить одно из тех растений, разжечь костер и отдохнуть. Так, нет, не туда пошли мысли. Непонятно, это ж сколько времени прошло, что Энди начало клонить в сон? По его личным ощущениям, они тут всего-то пару часов, если не меньше.) До нелепого бесполезный сейчас инструмент, естественно, не представлял никакого интереса, а вот изогнутая садовая пила рядом – уже совсем другой разговор. Только лучше бы самостоятельную, а не в качестве насадки. Ну, или если тут сама комби-система есть, может, отыщется и цепная пила? «Хорошо бы не отыскалась» – пронеслось в голове. Блейк вернулся к полкам с инструментами и решил быть повнимательнее, не то он умудрится прохлопать полезный инвентарь. Если бы ему еще вчера кто-нибудь сказал: «Энди, завтра ты будешь искать бензопилу, чтоб не встречать гигантских пауков с пустыми руками» – он подумал бы, что этот человек либо спьяну шутит, либо рехнулся. Хотя с чего это его вообще тянет на такие экстремальные решения? Как с бензопилой можно двигаться налегке? Вот же обычный топор, ничем не хуже. Эндрю присел на корточки, вытащил рюкзак (странно, их же обычно вешают), оказавшийся дырявым, и не стал тревожить сон толстенной моли в таком вот импровизированном спальном мешке, просто отложив его. Однако он едва не потревожил блаженно хрюкающего Блохастого. Сначала Энди проигнорировал сцену, потом с чувством, что нужно как можно дольше игнорировать сцену, все-таки посмотрел на ту серо-белую палку, что грыз пес. – Приятель, я ж не отнимаю, просто смотрю, – это, похоже, вернуло доверие полностью, а Энди счастливо убедился, что пес действительно увлекся просто деревяшкой – он так обрадовался своей правоте, что зачесал пса по лбу, но Блохастому, судя по всему, было уже глубоко фиолетово на эти дружелюбные экзекуции – и, возвращая внимание к ящику, достал более сохранившийся рюкзак. Не будет же он в руке таскать топор (который, если честно, ему не нравился ровно так же, как и бензопила, и вообще он надеялся, что ни топор, ни петарды не пригодятся) и коробку петард подмышкой. Если до этого Энди подумывал о еде или сне, то сейчас, глядя на рюкзак с фонариком, петардами, газовой зажигалкой и топором – словом, практически на все предназначенное для какого-то противостояния насекомым охотникам, он кристально чисто представил, как, покинув Зону, он спишет какую попроще бутылку (или лучше накидываться с лоском?) и мужественно уклюкается в стекло.
Проводя внимательно фонарем – мало ли что подвернется, вдруг есть еще скрытая дверь, и раньше тут втихаря приторговывали огнестрелом? – Эндрю обошел по кругу магазин и выветрил себя в коридор здания. – Боже, храни капитализм! – улыбнулся Энди.

Несмотря на то, что Эндрю больше бы предпочел пойти навстречу и не шибко стремился к ожиданию сиднем, двигаться следом за напарником не несло в себе никакого смысла, поскольку выход был один и располагался здесь, на первом этаже, а стыковаться где-то на этаже Эндрю с Вайно не условились (если не считать, что последний должен был просигналить в случае приближения беды), но зова не было и других сторонних угроз не наблюдалось также, посему временно активность можно было поставить на паузу. Что, в конце концов, даже неплохо вроде передышки перед последующим рывком. Только-только настроившись цедить беззвучно время, Энди сбросил рюкзак к локтю, сев на ступеньки, вытащил по привычке телефон – он на секунду забыл, что тот в обмороке – и принялся ленно крутить его в руке. Если на проходной этого заметно не было, ну, или не замечалось по ходу дела, то сейчас вблизи к подъему на второй этаж доносилось затхлостью слегка но более жгуче, нежели, например, от рюкзака, и стоило лишь подумать, не подняться ли хотя бы один пролет и окликнуть Вайно именно что для «ходу дела», лишь бы не сидеть сложа руки в окружении этого амбре, как послышались стремительно и резво приближающиеся шаги. Эндрю моментально вскочил и едва не столкнулся с рвущим когти компаньоном, тут же отреагировав на упоминание петард: рука сама собой схватилась за содержимое сумки, а ноги тоже как-то сами по себе втопили на попятную. Рот же, обычно более самостоятельный, собрался с духом только вполсилы: – Разлом? Где? Этаж? – Хотя все эти вопросы были самыми что ни на есть животрепещущими, объявившееся, иначе и не скажешь, существо разом затмило всякое внимание. Забавно, конечно, что с каждой новой встречей «боссы» уменьшались в размерах, но тогда как пауки, уступавшие своими размерами плотоядной мухе, компенсировали количеством (в картине мире Блейка – скорее предположительно), эта штука, вызывавшая своей неуклюжестью подобие сочувствия, окупала габариты и собственную убогую нескладность тем, с какой разрывной мощью начала верещать. Внезапная звуковая атака напоминала утрированный свист допотопного чайника в каких-нибудь сарайных условиях, когда прикорнувши прямо на своих двоих ты оказываешься ошарашенно бодрым из-за старомодного уведомления о вскипевшей воде. Или, конечно, ничего так аналогия с фашистскими методами запугивания, но для нее сейчас не время и не место, потому что рассказчик слишком некомпетентен и уже разошелся на бытовую тему про орущий чайник.
Можно было деликатно засверкать пятками, временно прекратить посягать на чужую территорию и вернуться позже или, мало ли, каким обходным путем, но сиренный вопль мешал просочиться этой мысли. Оглушенный Энди поджег и бросил петарду. И это ничем не помогло, потому что крылатый крикун отшвырнул ее, а она лишь навела дыма, тухло хлопнув. Но это недоразумение не испортило план Энди! Ничто не испортит план Энди, ведь у него нет никакого плана. Лайфхак на жизненную философию, ставьте лайк и подписывайтесь на канал. Где-то на фоне замаячил пес, который решил-таки расщедриться пожеванной деревяшкой, немного полаял – без задора, скупо, словно подавился и переживал приступ кашля, но, решив видать, что тягаться с диафрагмой этой химеры ему не по силам да и не особо хочется, забрал палку и, поджав хвост, унесся с нею за дверь, вероятно, чудом не обделавшись по дороге. Здорово, то есть хуйню размером со слона он облаял, а вот это нечто, куда ближе к его размерам, заигнорил. Шутки шутками, но хотя бы минус один пункт из списка того, о чем стоит беспокоиться – гипотетического списка, Энди сейчас ни о чем особо не беспокоился, от издаваемых этой твариной звуков он чувствовал себя немножечко отбито, как будто ему провели экспериментальный массаж затылка ударами сковородой. Из-за этого он не обратил внимание на жалкий подрыв со следующим заходом, и даже неясно, каких результатов он ожидал с самого начала, однако тут самое главное не терять лицо и вести себя уверенно, особенно когда разозлишь неведомое зверье. О том, что разлом не находился на одном из этажей здания, Эндрю все еще не знал, вот и упорствовал против возможности слинять пока не запахло жаренным. А жаренным запахло как только нелепого вида чудище свершило невысокий подлет в его сторону и поймало когтистой лапой очередную из петард и, да, к слову, маломерок было больше, но они явно не приносили никаких результатов, кроме душного задымления; хуже всего было то, что фитили середнячков успели отсыреть, и на пламя даже от барбекю-зажигалки реагировали не мгновенно: мало того, что Энди рисковал обжечь руки, так еще и эта гадина на него кинулась. Зато наложение неудачного положения и удачного совпадения нивелировали друг друга, хоть и поначалу это не было один:один. Но тут зверь опять выдал закладывающий уши голосовой залп – Блейку даже почудилось, будто его ударной волной с ног снесло, однако ноги стояли твердо. Ему, похоже, придется таки сдаться и отступить к двери, точнее, за дверь, ведь он не на шутку разъярил монстра, а монстр, хоть и отвлеченный на обожженную лапу, вряд ли пугливо бросится на утек первым, это ведь его логово. Наверное? Конечно, перемещалась эта ошибка генетики не так, как если бы принадлежала этому месту, но с какого-то же черту она гостей прогоняла и все не затыкается (хотя с этим все понятно, любой бы завыл, если б поймал взрывающуюся петарду конечностью, тут даже без предъяв, разве что к самому Эндрю Блейку – мало того, что не добивать чудище немного негуманно, так еще и как-то глупо, ладно-ладно, критиковать каждый может).
До Энди дошло, что у него заложило уши лишь в тот момент, когда он не смог сопоставить жестикуляцию явно что-то говорящего Вайно с фоновым свистом, причем, похоже, одурели от вокала оккупанта здания дружно и сразу втроем, к такому выводу Энди пришел из-за того, что на его голос была нулевая реакция, и из-за того, что он не только своего голоса сам не различал, но и крик существа звучал глухо и издалека. А, и напоследок: пес, словно пытаясь смахнуть с себя глухоту подобно наваждению мошкары, безостановочно отряхивался, дергаясь на лапах, как заведенный меховой бур.  – Что?! – Эндрю протер взмыленное лицо и отпружинил ладонью по уху, тщась побыстрее вернуть вменяемый слух и прекратить воспринимать звуки как изнутри стеклянной банки. К счастью, это действие не обременило себя эффективностью. К счастью – потому что из витрины, вдребезги обрушив ее, вылетел этот проклятый, запиликаем, п. . .р, продолжая что есть мочи вопить. Все произошло слишком быстро, настолько, что Энди даже не успел сделать выдох. Вот «это» вылетает, разбрасываясь битым стеклом, а вот у чудища в пасти оказывается подожженная петарда. Хлопок, падение, занавес. Ой, нет, не занавес, Блейк просто зажмурился и пропустил самый сок своих стараний, ну, ничего страшного, за самый сок своих стараний сойдет и то, что на него разбрызгалось. Дивно он наверное выглядит сейчас, будто обмакнулся в мазуте и пошел себе таким стилягой. Как сказать «пошел» – качнулся, словил равновесие и впал в ступор. Объяснение тому простое: Эндрю был уверен, что вон то шевеление, перекрываемое туманом, исходило от Блохастого, но прямо сейчас пес пробрел мимо ног, как бы невзначай ткнувшись, и принялся обыгрывать прозвище, неудовлетворенно наяривая ухо лапой. И шевелился там не Вайно, потому Вайно – это там, где фонарь. Борясь с парализующим ужасом, пока мгла паники передавала пламенный привет, Энди начал медленно удаляться, пытаясь рукой подать знак, как вдруг прямо перед ним в землю впивается коготь крыла. Тихо слышалось болезненное сипение, которым сквозь пары тошнотворного запаха паленой плоти дышал неубиваемый бес, и застывший на мгновение Эндрю отпрянул, когда узрел в буквальном смысле кусок морды, тягучими каплями исторгающий бурую взвесь. Хотелось верить, что загаженный этим кроссовок не растворится вместе с ногой, но еще сильнее хотелось проснуться, и чтобы эта чертовщина была лишь каким-нибудь температурным бредом, однако для этого пришлось бы поверить в наличие у себя такого мощного воображения.
Не слыша ни вопроса – если тот вообще прозвучал – ни себя, улепетывающий от хромого монстра (который даже не вторил по пятам) Эндрю пулеметно выдал: – Нормально все, – возможно утверждая, а возможно и сам спрашивая. Лицо у него было, скажем, выразительным, но что оно выражало – оставим за скобками. Судя по тому, что он услышал, когда звуки окончательно прорезались после ощущения, схожего прорыву из-под воды на поверхность, разлом находился не в том здании, откуда их успешное трио ретировалось. Энди запрокинул голову, чтобы оценить, виднеется ли разлом, и не понял, с чего вдруг у него слипается глаз. Проморгавшись, Эндрю потянулся потереть лицо снова и заторможенно ойкнул. Обиднее всего, что кровоточила ведущая рука (смешно: только он обнаружил царапину, и она, падла, тут же давай ныть да щипаться), а тут как по заказу разлом не где-нибудь в десяти шагах, а на крыше, как выяснилось, магазина напротив многоэтажки. Что, Энди, думал, будто все будет как в лучших домах Лондона и Парижа, что ли? Ну такой вот он, но по крайней мере он рад, что разлом наконец-то поблизости – лучшая новость, поскорее туда. Говоря честно, аттракцион получился весьма занятым, это правда, и тянул на настоящую байку. И приятнее всего то, что ее подлинность – когда от царапины останется одно лишь воспоминание – еще придется доказывать. Короче, травма сносная и, слава богу, отделался легким испугом. Да, нарывно саднит, но ничего, коленки в детстве заживали, костяшки пальцев заживали, лицо на месте, и этот пустяк тоже пройдет. Эндрю подумал, не поможет ли, если он перекинет рюкзак, и тогда ремень как-то перетянет рану… И у него онемеет рука. Нет, не прокатит такая версия событий, но альтернатив в голову не приходило. Энди обтер кровь с руки и грязь с лица об футболку, мысленно уже прощаясь с ней, потому что ему будет влом стирать самому. Но это фигня. Как и забраться на крышу магазина – не такая уж проблема, скооперируются как-нибудь, не вчера из ползунков вышли. А вот что делать с потеряшкой – непонятно, тяжкий моральный выбор между возвращением домой прямо сейчас и возвращением домой после поисков Чарли. Где его искать – неизвестно, как долго продержится разлом – они не знают. Энди из чистого эгоизма хотелось либо побыстрее добраться в Аделаиду, либо разводить спутника на совместные поиски, чтобы не шататься среди тумана одному (ага-ага, одному), но первое совершенно точно не было правильным. Да, в городе можно собрать подмогу, но даже при дубовом оптимизме с трудом верилось, будто сию минуту образуется из воздуха команда по поиску чувака с таким редким именем как Чарли и размытым описанием «примерно такого роста, плохо рассмотрел, как выглядит, если увижу – узнаю, извините, туманно было». Оттягивая момент решения, Эндрю отмотал ремешок рюкзака и перекинул обратно на правую. От сумки в принципе можно было уже избавиться, если довериться очередному предчувствию, что сейчас-то все точно позади. Ладно, оставим фонарь, а остальной багаж – бон вояж.
Туман неизменно мешал обозрению, но слабый отблеск уже виднелся на горизонте. Приближаясь к нему, краем глаза Энди приметил движение. Наученный опытом (аллилуйя) не пренебрегать осторожностью он плавно отошел, чтобы всмотреться сквозь слоистые белесые клочья, тускло подсвечиваемые фонарями. Ну, вот и не надо ничего решать, замечательно! Эндрю приветственно помахал Чарли (коему рука так и тянулась сделать внушение за пропажу благодушным подзатыльником, но это было бы слишком не своевременно и мелочно), и без особых усилий заставил себя никак не реагировать на лошадь. Это лошадь, она просто белая, не кислотного цвета и даже не светится в темноте, совершенно ничего необычного. – Вот это ночка… Руки в ноги, короче, – Энди кивнул в сторону крыши, улыбнулся, правда не столько искренне, сколько дежурно, и в секундном порыве мелодраматизма оглянулся через плечо. Осталось только залезть на крышу, может, втроем кое-как подсадить друг друга, запихнуть с собой в разлом бедного пса и домой баиньки. Шутка! К бутылке, конечно же, к бутылке. Пиздец.