- отношения НЕ романтические, чисто дружба;
- здорово будет, если ты найдешь себе еще кого-то как раз в романтическом смысле, буду его бить рычать, как настоящий старший брат; или охреневать с того, что ты по девочкам - не столь важно;
- могу помочь с биографией, если выскажешь пожелания, или примем твой вариант;

Пишу от 3 лица, по 3-5 ка, могу разогнаться на больше, но вряд ли; поиграл бы стекло с моим/твоим прошлым или настоящим, то время, когда мы устраивали мастерскую, споры и все такое, около-бытовуху с перекидываниями в существ и соперничеством. Дамочек не бью, но посуду пошвыряем. Надеюсь, ты не против редкого мата в постах и злого хмурого мужика за спиной.

Такого не может быть. Если Ева в чем-то и уверена из своего детства, так в том, что отец обожал мать. Любил всегда и без оглядки, в любом состоянии, в любом настроении, как бы сильно родители не ссорились. И ее - маленькую светловолосую Еву - тоже любил. Берег, защищал, заботился как умел. Он просто не мог так врать своей семье.

Он просто недоговаривал.

Колкая и очень грустная мысль. Отец жил на две семьи, уезжал к другой белокурой малышке и другой женщине, когда говорил, что едет на заработки. Но самое обидное: когда возвращался, он вел себя так, будто ничего и не было, говорил "единственные" и "самые", обнимал и целовал. Он единственный, кого Ева не вычеркнула, кого поздравляла с Днем Рождения каждый год. Только отец был в курсе, как она теперь живет и чем занимается, что происходит в жизни Блонди на самом деле. И, наверное, только он мог сделать так больно, никто кроме родственников так не умеет.

- Ив, ты сможешь мне помочь?
- Что случилось, па? Я еще не освоилась в Оклахоме, поэтому денег переслать не смогу.
- Нет, нет, я о другом.

Он непривычно печально замолчал.

- Пап, говори. Я постараюсь.
- Есть одна девочка... твоего возраста.
- М?

Таких девочек много, Ева не понимала, о чем отец пытается сказать.

- У тебя есть сестра, Ив. Младшая.
- Что?..

И он вывалил всю правду разом. Младшей нужно было помочь в городе. С жильем, пока она сдает экзамены. С людьми, чтобы ей не было одиноко. Отец оплатит ее учебу. И все это для другой девочки, не для Евы. Не для маленькой белокурой Евы, которая смотрела на отца, как на Бога. А он просит "позаботиться о сестре".

"Почему не я?"

Ева ненавидела плакать, но не могла остановиться. Отец еще рассказывал, когда младшая приедет и какая она молодец, что занялась правом, а Ив беззвучно всхлипывала, прикрывая трубку. Чтобы он не услышал ревности. Пришлось бы говорить дольше, объяснять больше, а Ева совсем не хотела.

- Хорошо, пап. Дай ей номер моего мобильного.
- Спасибо, детка.
- Не за что.

Ей ведь совсем не обидно. Подумаешь, еще одна ложь. Подумаешь, обесценивание всего хорошего, что она помнила о семье. Ева даже была немножко рада - ура! у нее есть сестра! - но больше злилась. Так сильно, что свело челюсть, а слезы все катились по щекам. Ив проморгалась, чтобы видеть, куда кладет телефон, потерла глаза свободной рукой. Зачем согласилась? Чтобы не расстраивать папочку? Чертовы родители. Стало совсем паршиво. Тесно, душно, беспокойно и неуютно.

Ева зашипела. Тихо, сквозь зубы, на выдохе, чтобы успокоиться. И интуиция требовала не поворачиваться к зеркалу, Ив знала, что отражение будет чужое. Только бы Дэвид не вернулся из мастерской раньше времени.