Она не понимает его смеха и причин для веселья совсем не видит… напрашивается лишь вывод, что история его задевает, причем сильно задевает, и это очень важно, Линор даже вздергивает бровь, словно оценивает актера перед ней. На месте несправедливо обвиняемого он должен отнестись спокойнее к откровению из мира, созданного Зоной, и задать вопросы… ведь ему не хватает пазлов для того, чтобы сложить отдельные детали в единое целое. Например, действительно, почему никто из специальных служб не обращает внимание на уборщика? Во-первых, внимание расследования сосредоточено на другом уровне. Во-вторых, они ничего не знают о его причастности. Конечно, наличие записей, которые только-только удается восстановить, создает элемент угрозы… но их не существует, стоит добавить. В-третьих, кто будет подозревать уборщика в связях с личностями, которые хотят прикрыть проект, испытать без соответствующей подготовки или уничтожить. Дэрроу до сих пор не исключает того, что Чарли не более чем инструмент во всем этом, хоть и сомневается теперь в том, что происходит вмешательство неизвестной стороны в заказ Министерства обороны. Поэтому ей необходимо знать, кто такой Чарли Миллер – обиженный ребенок или чья-то марионетка. При встрече в парке она не спешит задавать нужные вопросы, так как не хочет пугать парня, и начинает, соответственно, издалека вместо обыкновенного допроса. Возможно, Элеонор ошибается с использованием мягкого подхода или просто без «возможно» ошибается. Какая сейчас разница? Неважно. Зачем ей признание, точнее, истина? Всё настолько банально, что поймут лишь те, кто достаточно хорошо знает защитницу. Во вскрывающиеся после взрыва детали о секретном проекте вмешана её семья. Отец с его акциями. Кузен со своим отцом. Их жизни могут находиться под угрозой из-за пары неизвестных моментов, и один из тех способен прояснить Чарли.
Линор не скрывает усмешки в уголках губ, когда этот человек советует ей научиться отличать реальность от вымысла, тем не менее, похоже, сам забывается, продолжая защищаться под эмоциями, атакуя. – Ты злишься и защищаешься, парень. Воспринимаешь историю как реальность, враждебную реальность. И пытаешься отбиться, – агент едва не хлопает в ладони от восхищения тем, что Миллер сам себя загоняет в угол. Конечно, это не то, что она хочет слышать, склоняя в некотором замешательстве голову к плечу, словно под другим углом зрения что-то изменится.
– Ну ты и придурок, – абсолютно без обид выдает Дэрроу, сдаваться не собираясь, однако всё-таки срывается с места и прибавляет шаг, взмахом меча на ходу рассекая клубы темноты впереди и заодно распугивая тени.
В последний зал ведет арка, дверей нет и магических печатей тоже. Посередине огромного пространства вычерчен в камне круг с символами неизвестного языка, линии-впадины перепачканы впитывающейся за века кровью, возникает странная уверенность именно в том, что это человеческая кровь, хоть та и кажется черными разводами в слабом свете огней внутри каменных чаш. В круге фигура мужчины, закованного в цепи… те тянутся к монолитам по внешней линии рисунка. Неужели здесь место для призыва портала?.. Тогда получается, что тюрьма выбрана не случайно? Не в каком-нибудь богом забытом месте! Именно в точке пространства, где миры могут пересечься.
Линор теперь четко слышит зов и идет будто в гипнотическом трансе к тому, кто её зовет, ласково и нежно, но через горечь и боль в этом ментальном крике. Вдруг сознание пронзает чужая воля, обжигая словами как клеймом и приговором: «Условия выполнены, сделка вступает в силу», – становится тяжело дышать из-за шока от воспоминания, где она соглашается на предложение дьявола, коим предстает ей отравляющая этот мир сущность. Дэрроу не верит самой себе. Как? Как она принимает такое страшное решение? Холод неприятным ощущением растекается в груди, сердцебиение, ускоряясь ранее из-за активации способности, замедляется, попадая словно в тиски. Сделка не плоха. Она поступает правильно, это ради семьи. Но больно настолько, да не физически, что с трудом удается выдавить улыбку… которая адресована узнику в оковах из-за удивительного притяжения к нему. Девушка замедляет шаг и останавливается в метре перед линией рунического круга, но останавливается не совсем по своей воле, изумленная тем, что мужчина в центре ловушки роняет имя кровавой королевы:
– Лилиан, – шепчет некогда человек и ныне шкатулка Пандоры для инфернальной сущности.
– Ты… – её губы складывают в беззвучии имя узника, который, наверное, видит в ней ту же женщину, что и Лун, благодаря мечу. – Скоро всё закончится, – скользит фальшивое тепло в словах, адресованных тому, кто из последних сил пытается сдержать скверну, привязанную к телесной оболочке, постепенно меняющейся и разрушающейся. – Я вернулась, – отрывисто говорит Линор, ощущая, как пульсирует сила артефакта под пальцами. – И освобождаю тебя от твоей клятвы, – крупицы личности Лилиан сгорают окончательно в подсознании, оставляя тоскливую пустоту, и слова той означают, что теперь не нужно больше сдерживать тьму.
– Я буду ждать тебя, – едва слышно добавляет освобожденный от клятвы узник, и блеск его глаз гаснет.
Губительная энергия принимается поедать, искажая, оболочку бывшего человека, пропитанные магией цепи начитают постепенно чернеть, а Дэрроу переступает линию круга и приближается к оголяющемуся источнику тьмы… но меч не вскидывает, как и золотые отблески отражающего щита меркнут. Ничего с ней не происходит, скверна не причиняет никакого вреда приносящей жертву стороне и огибает фигуру девушки, устремляясь к смертному, который мнит себя повелителем теней.
– Ты ведь не думал, что легко отделаешься? – интересуется она чуть с наигранной насмешкой, оборачиваясь к Чарли, но… ей даже не весело от того, как приходится выбивать из парня информацию: Элеонор не тот человек, который будет насмехаться над побежденным оппонентом, потому что удовольствия это приносит мало, несмотря на огонек злорадства в глубине души. – Глупый мальчик, – вздыхает, вынужденная временами и правда быть той ещё мразью ради собственных целей, и работа ничего общего с шансом узнать реальные детали аварии не имеет. – Прости.
Невыносимо смотреть на то, как это нечто подчиняет себе того, кого не так давно Линор называет другом… невзирая на психический сдвиг. Однако не отводит глаза, сквозь густые лоскуты черноты глядя на страшное зрелище. Её будто парализует, разве что рукоять меча она сжимает в ладони сильнее… и ощущение развеивается.
– Ты прекрасно знаешь, что я хочу знать, – голос эхом отражается под сводами зала, Дэрроу говорит довольно громко и уверенно и отмахивается от вьющейся вокруг неё голодной скверны, а та золотыми искрами распадается, где случайно контактирует с кожей защитницы, неосознанно контролирующей дар Зоны.
Где заканчивается сделка, кстати? Ровно в тот момент, когда будет поведана исчерпывающая себя истина. А дальше эти двое ничем друг другу не обязаны.
Останется надеяться, что щит и меч сработают затем, как и надо.
Иначе…
Да не будет иначе!

О… какие мы злые, – едко отзывается она мысленно, однако таким прозвищем её называют лишь в этом мире из-за способности, которая позволяет защищаться и защищать. В то время как сама воительница ясно сознает, что щит служит прежде для принятия атаки на себя и отражения той при воздействии. Зона одаривает людей по разным качествам, но никогда не ошибается, пожалуй, выдавая скрытое за явное. Она не защитница, а отражение для силы, которая ей противостоит, и если жизнь сталкивает воплощение зеркала с дьяволом… этот дьявол узрит свое же лицо. Дэрроу не понимает до конца принятого ею решения, видимо, нечто стирается из памяти с концами, но в правильности того уверена более чем и совсем не жалеет. Меч тоже, называемый мстительным клинком, ранее принадлежит той, которая проливает много крови, только война развязана не ею… приходится на выпад отвечать выпадом, вот и вся простая истина большинства конфликтов и поломанных судеб; обойтись без жертв невозможно.
Она слушает будто с некоторым безразличием, но действительно ведь слушает, вместе с тем на грани подсознательного контроля удерживая клокочущее чувство в груди, когда как ощущает резонирующую энергию внутри собственного тела и вокруг неё самой, улавливая знакомый звон. Время утекает по мере того, как Чарли, чье тело пока принадлежит темной сущности, говорит, и это крайне плохо. Она помнит о влиянии Зоны на разум, и здесь тот случай не обыкновенного влияния, а практически взлома мозга, ювелирного и всё равно неестественного. Да и её самочувствие сдает позиции, сгущающийся противный и липкий мрак, смрад скверны, льнет к героине перед демоном, теперь совершенно одной в этом проклятом месте.
– Давай, – хладнокровно добавляет Линор, стараясь не сорваться раньше, чем следует это сделать, так как слова твари напротив задевают до едва сдерживаемого истерического смеха и порыва испортить вмешательством свой план; ей не всё равно, и идея вскрыть вены отзывается злостью до застилающего разум тумана, ведь так нельзя… нельзя, черт возьми.
История подтверждает откровение Зоны и отсекает связи с людьми, которые якобы подстраивают аварию или специально устраивают эксперимент путем ввода определённых данных. Значит, Миллер и правда обиженный мальчишка, и обидчик уже мертв, что отчасти расстраивает, того не наказать из личного желания отомстить, и отчасти заводит в искре злой радости, обидчика нет больше. Этот другой Чарли не так и плох на самом деле, кроме того, его существованием можно воспользоваться в будущем, но пока не очень понятно, каким образом без вреда для знакомого ей Чарли.
Она не довольна, а лишь удовлетворена рассказом, который не играет никакой роли для общества и мира, важный только для неё. Значения не имеет, будут найдены доказательства поступка обиженного ребенка или останется тот безнаказанным… Хотя, вот его наказание, наверное. Значения не имеет такая бесполезная истина. Но демон нуждается в ответе, который станет завершающей точкой в выполнении условий сделки и освободит обоих от цепей договора.
– Да, – выдыхает Элеонор. – Выкуси! – …и отпускает это продолжающее нарастать чувство в груди.
От фигуры защитницы расходится волна энергии, искривляющая пространство и сжирающая на своем пути и тьму, и тени, и магические печати этого места, когда как сама девушка разворачивается к чернеющей сфере-источнику и пронзает становящийся хрупким «шар» мечом, и ещё одна волна разбегается от сталкивающихся сил, разнося монолитные столбы вокруг рунического рисунка и сбивая с ног Дэрроу. Она больно ударяется об огрызок камня на внешнем круге места призыва и отключается буквально на несколько мгновений, успевая разве что выронить оружие из ослабевающих пальцев. Взглядом находит парня, поднимаясь с трудом из-за неприятного сбоя в сердцебиении, идет к тому и падает рядом на колени, однако понимает, что где-то промахивается, и темнота продолжает цепляться за подходящий сосуд. Источник уничтожен! Откуда?.. Краем глаза Линор всё-таки замечает книгу, и приходится заставить себя двигаться вновь.
Острие клинка прошивает теневой артефакт, и обложка со страницами крошится от отражающего импульса, лезвие оружия малость тускнеет.
Тем не менее.
Ничего не меняется.
Дэрроу подползает к парню обратно и трясет того за плечо, пытаясь вернуть в сознание, хоть и чувствует из-за смещающегося восприятия, что дело в частичках тьмы, которые вытолкнуть может лишь он сам.
– Очнись, ну, давай! – просит в наворачивающихся слезах от чертового бессилия, оглядываясь на оставленный недалеко меч, который, возможно, поможет… но смертельная дыра в груди не затянется, конечно. – Черт-черт-черт! – начинает психовать девушка, понятия не имея, что ей делать, потому что обратный портал может не возникнуть из-за разрушений типа магического круга призыва. – Нет, это же… глупо, – здравый смысл возвращается и очень вовремя, так как пора реагировать на неожиданный сюрприз… врывающихся в зал демонов подземелья. Что?.. Картинка перед глазами плывет, и Элеонор зажмуривается, после снова поднимая взгляд на белую королеву с отрядом воинов позади.
– История повторяет сама себя, – облаченная в защитные одежды, источающие знакомый слегка слепящий свет, роняет владычица эльфийских земель.
– Нет, – твердо и зло не без насмешки бросает Дэрроу, поднимаясь через слабость и головокружение. – История не повторяется. Источник уничтожен. Скверна в этом мире ослабнет и исчезнет до тех пор, пока не найдется ещё один идиот, способный её призвать. Этот мальчик не станет тем, кто сохранит в себе разум твари с той стороны! Слышишь, сили'рен?! – обращается к королеве, как сияющей, и сама не замечает этого, поддаваясь эмоциям. – Прекращай нести чушь: твой дар просто очевиден, и тебе ничего не стоит выжечь остатки тьмы из него, – она говорит о Чарли, опускаясь опять около того и подтягивая к себе спиной в объятия и лицом к королеве, приближающейся к героям с призрачной улыбкой в изгибе губ.
– Мой дар связан со светом и исцелением, но полезнее будет твой, влияющий на то, что принадлежит другим, – женщина в белом говорит загадками, и эти слова словно лезвием полосуют сердце, скатывается одна слеза по щеке, немного отстаёт вторая по другой щеке: Линор не умеет использовать способность на сознательном уровне, тем более совершенно неясным ей образом.
Это… конец? – тошнотворная горькая мысль сужает восприятие окружения настолько, что девушка не ощущает, как пространство поблизости кривится знакомыми золотистыми сполохами, раскрываясь не просто разломом, а столбом света для тех, кто находится за пределами рунического круга и смотрит на три силуэта внутри того.
– Ты не защищаешь, и твоя сила в ином. Рано или поздно поймёшь, научишься ею управлять… управлять почти миром вокруг себя. Всё уже есть внутри тебя, только… прими. Мы, – голос белой королевы немного искажается, а она сама склоняется к героям, берет и прикладывает ладонь девушки к груди парня, накрывает сверху своей, – всегда были и будем частью каждого из вас, – происходящее со звучащими словами начинает напоминать какой-то бредовый сон. Дэрроу чувствует покалывание под пальцами, сжимая ладонь в кулак, когда как рука владычицы эльфов, вся её фигура, растворяется в сиянии будто воздуха.
Возникает удивительная пустота в ощущениях на несколько мгновений, происходит разрыв связи с Зоной, и перед глазами постепенно проступает реальный мир сквозь угасающий свет перемещения из мира за гранью. Пока не видя ничего толком, Элеонор начинает чувствовать и рефлекторно стирает что-то теплое и щекочущее под носом, после бездумно глядя на след крови, вытирает ладонь о футболку под курткой, чтобы спрятать это безобразие. Они с Чарли оказываются в каком-то темном помещении с книжными полками вокруг. Библиотека? Непонятно.
– Привет? – спрашивает тихонько Линор и заглядывает парню в лицо, едва тот подает признаки сознания. Кто сейчас из них очнётся? Второй? Придется его вырубить, наверное. Первый? Придется для него придумать, что в итоге происходит с ними, и закончить разговор, связанный с первым августа. Очень не хочет при этом лгать, однако, похоже, выбор невелик.

Она наблюдает за ним и помимо воли тепло улыбается, узнавая того, кого теряет как будто целую вечность назад, облегченно выдыхает и кусает губы в кратком замешательстве из-за странного и одновременно милого интереса парнишки к пуговице. Подниматься его не торопит, как и сама не против отдохнуть в тишине и покое после, наконец, завершающегося приключения в Зоне. Прикрывает ненадолго глаза… кое-чего тоже не понимает, но важно сейчас другое. Где обрывается сознание настоящего Чарли? Они проходят через портальное зеркало и попадают в объятия темноты, проваливаясь в беспамятство… причем воспоминания до сих пор не спешат возвращаться, Линор не верит, что двое суток они тупо валяются в отключке и проходят чертово испытание. Наверное, точка отсчета и правда там, где внутренние часы словно останавливаются.
– Мы вернулись, – роняет всего-то она, и сомневаться не приходится, потому что исчезает дополнительное чувство… чувство Зоны, если его можно так назвать, а оно является единственным признаком неродного мира, по крайней мере, для Дэрроу. Вскидывая взгляд на книжные стеллажи и мимо поднимающегося парня, она не беспокоится о том, где именно находится, разве что знать не помешает. Чарли отвечает на незаданный вопрос, чем несколько удивляет девушку, открывающую для себя ещё один занятный момент об этом мальчишке… Ладно, смысла рассиживаться тут и дальше мало, лучше скорее вернуться домой. Она медленно встает на ноги, головокружения не ощущает, как и тело не ломит от боли. Королева использует магию исцеления?.. Стоп. Зона ведь не исцеляет от собственного влияния. Всё как будто в порядке, несмотря на кровь из носа ранее.
– Мм… и правда, два дня потеряли, – задумчиво произносит Элеонор, когда подходит к Чарли и заглядывает на страницы газеты, теперь окончательно убеждаясь в том, что таймер в другом мире правильно отмеряет время. – Ты помнишь, как мы зашли в подземелье? Точнее. Что именно последним помнишь до того, как очнуться здесь? Потому что я помню достаточно, чтобы легко запутаться, что было реальным и что происходило лишь в моей голове там в храме…
Линор тяжко вздыхает, теснота помещения давит, да и мрачновато в подсобке до приступа отвращения из-за пережитого в подземелье.
– Давай вернемся на улицу? – она не спрашивает и не предлагает, скорее, просит убраться отсюда на открытое пространство и свежий воздух, голова всё-таки начинает раскалываться, и соображать становится сложнее, особенно при учете одной «помехи» в истории их похода. – Но чем мы занимались двое суток после контакта с тьмой? – бормочет едва слышно, задавая вопрос самой себе, и направляется прочь из помещения. Дверь оказывается логично запертой с другой стороны, и Дэрроу в раздражении просто-напросто её выбивает, причем едва не прибивая идущего за какими-то бумагами мужчину. – Лишишься языка или жизни, если кому-нибудь об этом скажешь, – выплевывает она зло, хоть и больше мягко, нежели агрессивно, вместе с тем показывает испуганному гражданскому значок агента австралийской федеральной полиции. Проходит мимо бедолаги и оборачивается к Чарли, невинно вскользь улыбаясь в некоторой неловкости перед ним за этот спектакль. Дело в том, что их здесь не должно быть, и объяснений появления людей из воздуха на нынешний день крайне не много, одно из них – Зона, а прыжки в разломы скоро станут приравнивать к преступлениям, возможно.
– Получается, ты прогулял минимум одну смену на работе? – поддевает с заговорщической усмешкой Линор парня по пути на выход из здания. – Проблем не будет, положись на меня, поговорю с Картером… – говорит без скрытого смысла под словами и поговорить собирается лишь о прогулах, когда как «двуличность» Миллера останется в секрете, так как эта козырная карта способна сыграть роль в определенных обстоятельствах, и делиться ею желания она не испытывает. – За ним должок, – всего и отмахивается, теперь осторожнее распоряжаясь информацией, и знать ни одному из Чарли не положено о родственной связи с собственником лаборатории, где гремит месяц назад взрыв.
Они выходят под открытое утреннее небо, и девушка не удерживается от обыкновенного ликования «свобода!», отбегая от своего спутника и вскидывая руки вверх на радостях. Приятно вернуться в родной мир. Хоть и кажется он менее ярким пока из-за впечатлений от фантазии Зоны.
– На чем мы остановились? – дождавшись, пока парень её нагонит, Элеонор направляется дальше по улице. – Каждый из нас проходит испытание, и, насколько понимаю, мы оба справляемся, раз не сходим с ума, – начинает обрисовывать ситуацию, едва не осекаясь на каком-то моменте, потому что перед глазами вдруг искаженными картинками мелькают жуткие кадры. Её руки в крови, черной крови. Под ногами развороченные тела непонятных существ… Меч прилетает откуда-то со стороны и зависает напротив её лица. Отражение в лезвии пугает до перехватывающего на мгновение дыхания. Она видит себя и одновременно не себя. Изгиб губ в издевательской усмешке и довольной усмешке. Взгляд полон гнева вперемешку с затаенным весельем. Дэрроу хмурится и продолжает историю, будто бойня в подземелье не приводит её настолько в шок, видимо, усталость сказывается на реакции… время истерики придет позже:
– Та сущность, Тьма, проиграв, предлагает сделку… по крайней мере, мне, – уточняет, медля перед тем, как выдавить из себя признание. – Приходится согласиться на довольно интересное предложение, выгодное обеим сторонам. Только дослушай до конца. Мы разрушаем оковы и печати, которые сдерживают сущность в храме, а она открывает нам портал в наш мир. Благородство можно засунуть в задницу, да… Однако, вспомни, нам в любом случае необходимо было разнести сдерживающие заклинания для уничтожения источника. Так почему не усыпить бдительность врага?.. – ненадолго замолкает и отводит глаза на проходящих мимо людей, просто переводя дух. – Всё полетело к чертям на самом деле. Из-за моей сделки ты оказался заложником в собственной голове, наверное… отвергнув предложение демона, правильно? Иначе она позволила бы очнуться нам обоим. Я… не знаю, – прорезается опять чувство вины за то, что она совершает тогда в подземном храме, говорить становится сложнее, а ведь рассказ не столь и далек от истины. – Ты пропустил не так и много, – проглотив ком в горле, находит в себе силы вернуться к реальности, где всё уже остается позади. – Пока мы валялись, королева прорывалась к нам с отрядом, – замечает отрывисто и опускает взгляд к своим ногам, приступ головокружения вынуждает замедлить шаг… но всё это быстро проходит, и Линор отмахивается от беспокойства парня, всё в порядке. Тем не менее воспоминание о бойне наводит на мысль, что владычица Небесного края вовсе не «прорывается» через полчища инфернальных тварей, а идет по гниющим останкам, потому что герои успевают прибраться до появления той. Может, это всего лишь сон? – Она вмешалась… Источник тьмы был уничтожен, как и типа твоя книга с частицей той же силы. Меч потемнел после всего… этого, – Дэрроу не смотрит на Чарли, пытается найти вдалеке словно нечто, что поможет ей преодолеть тяжесть в груди из-за лжи, пусть и частичной.
Складывая руки в карманы кожанки, она идет какое-то время молча, отдыхая от разговора и позволяя себе малость расслабиться, растерянным взглядом цепляет случайные детали реального мира, такого всё-таки родного и лучшего из всех миров.
Улыбается едва уловимо и бросает взгляд на спутника.
– Зона с событиями первого августа показала мне другого тебя, который ввязался в драку с ученым, – непринужденно и даже ласково с оттенком подначивания произносит Линор, щурясь от бьющего в глаза солнца. – Возможно, она отразила твои эмоции, мысли, желания… или, возможно, дело во мне, – её эмоциях, мыслях и желаниях, чтобы этот парнишка стал сильнее. – Ты был там до взрыва, а потом… – она отрицательно качает головой в очевидном незнании.
Впереди перекресток со светофором.
Забавно.
Потому что Элеонор для себя сейчас тоже находится на перекрестке, решая, как поступить в отношении Чарли.
Пожалуй, пусть остается в неведении о своей мудачной версии.